Калгари 88. Том 10 (СИ) - Arladaar

Левковцев вдруг замолчал и Арина нутром почувствовала что и ему сейчас тяжело.

— Марина, мы с тобой прошли через многое, и это были лучшие годы моей жизни, — помедлив, сказал тренер. — Отпускаю тебя в большой мир и желаю всего наилучшего.

Арина и Соколовская пожали Левковцеву руку и отправились в раздевалку… Так закончился официальный сезон в фигурном катании 1985−86 года. Предстояли новые дела и новые свершения…

… Пока Арина ехала домой, а Соколовская думала о своём будущем, в Москве, в центре ледовой подготовки ЦСКА, по Ленинградскому шоссе 41, тоже проходила последняя тренировка под руководством заслуженного тренера СССР Станислава Алексеевича Жука. Когда последние фигуристы его группы покинули лёд, направившись в раздевалку, уважаемый тренер заметил у калитки знакомого человека. Это был председатель центрального комитета федерации фигурного катания СССР товарищ Шеховцов.

— Здравствуйте, чем обязан? — Жук подошёл к начальнику и протянул руку.

— День добрый, — вежливо пожал руку Шеховцов. — Вы помните, у нас перед чемпионатом Свердловской области был разговор о переходе к вам одной из свердловчанок?

— Как? Вы ко мне хотите перевести Хмельницкую? — осторожно спросил Жук, не веря своему счастью.

— Эээ… нет… Дорогой Станислав Алексеевич… — даже как-то по-недоброму рассмеялся Шеховцов. — Вы вообще наши разговоры помните? Я вам предлагал сначала, чтобы Хмельницкая тренировалась у вас. Вы что на это ответили? Вы отказались брать её к себе, сказав, что у неё нет таланта. Сейчас она стала чемпионкой мира, заметьте, без вашего участия, а только с подачи молодого провинциального тренера Левковцева. И какой нам смысл сейчас к вам переводить Хмельницкую? Ей вполне уютно и у себя в ДЮСШОР, со своим тренером.

— К чему тогда ваши сентенции? — недовольно спросил Жук.

— А к тому, товарищ Жук, — непреклонным официальным тоном ответил Шеховцов. — Вы тогда обещали взять к себе Соколовскую, так как сочли её более перспективной. Вот с ней вы будете работать. Марина на чемпионате мира заняла пятое место, хотя, как вы видели, у неё были все шансы на медаль. Тем более, вы сами хотели, чтобы она перешла к вам в команду.

— Соколовская? — задумчивым тоном спросил Жук. Кажется, он совсем забыл о своих обещаниях.

— Именно так, — согласился Шеховцов. — Марина очень перспективная спортсменка, обладающая двумя тройными прыжками. Причём исполняет их на очень хорошем уровне, при этом очень стабильна. Вы возьмёте Соколовскую к себе и выведите её на более высокий уровень. На уровень медалей. Как вам такой вариант?

— Я согласен, — кивнул головой Жук. — Переход в Москву уже вопрос решённый? Она сама изъявила желание?

— Да! Мне уже звонили из Екатинска: директор спортшколы и председатель спортивного комитета. Документы для перевода в вашу организацию уже готовы. Сейчас девушка закончит учебу и в течении июня переедет в Москву. 1 июля она уже должна заниматься у вас. Я сам лично возьму на контроль вопрос о её размещении в хорошем месте для проживания, о бытовых условиях и о питании. Да… На заметку…

Шеховцов помолчал, а потом продолжил.

— Вам, наверное, стоит знать, но её отец, Владимир Степанович Соколовский, — герой социалистического труда, народный депутат, директор Уралвагонзавода, с прямым подчинением Совету министров СССР. Вполне возможно, будущий кандидат в члены ЦК. Это очень влиятельный человек, со связями в Москве, и свой человек в Министерстве обороны, с множеством знакомств среди военных, а к этому министерству, как известно, относитесь частично и вы.

— И к чему вы мне это говорите? — недружелюбно спросил Жук, начинавший вскипать от каких-то намёков.

— Я к тому, что ведите себя, пожалуйста, повежливее, и посдержаннее, и не только с ней, но и вообще со всеми учениками, — строго сказал Шеховцов и, не прощаясь, развернулся и уверенной походкой направился к выходу с катка.

… Арина пришла домой и свалилась на кровать. Свобода! Правда, пока ещё частичная. Сейчас остались только учёба и занятия в секции хореографии, которую она начала вести в школе по понедельникам.

На учёбу она налегла основательно и за апрель порядочно подтянула её. Получилось легко. Арина всегда была сторонницей метода неторопливого движения вперёд и вверх. Она верила, что если каждый день делать что-то даже понемногу, по плану, то рано или поздно придёшь к намеченной цели. Так и с учёбой: за месяц ежедневных занятий, включая субботу и воскресенье, она подтянула все долги и даже вырвалась вперёд. Сейчас осталось только сдать лабораторные работы и контрольные за апрель и ждать годовых экзаменов. А потом… Потом она не знала, что будет. Правда, Дарья Леонидовна, когда пришла с работы, сразу обозначила ориентиры и планы на лето. И они были так себе!

— Люся, я тебе, как всегда, взяла путёвку в спортивный лагерь «Совёнок», — сказала мама за ужином. — Заплатила 16 рублей, остальное профком.

Арина сначала опешила. Она, конечно, слыхала, что Люська ездила по пионерлагерям и по спортивным лагерям, да и Левковцев сегодня что-то насчёт этого говорил, но она-то, Арина Стольникова, в своей жизни ни разу не ездила ни в какой лагерь, ни в летний, ни в зимний! Типичный домашний ребёнок, она всегда проводила свободное время и каникулы с родителями. Даже когда была совсем маленькая, ездила с ними отдыхать во Вьетнам, в Китай, на Хайнань, в Турцию, в Египет, на Кипр. Деньги в семье Стольниковых водились в нулевые-десятые годы. Но лагерь… Бррр… Да она вообще не хотела туда ездить!

Конечно, она с малолетства и юниорства участвовала в летних и осенних сборах, которые, как правило, проходили либо в Новогорске, либо, как последний раз, в Куршевеле, в спортивном клубе Oxygen. Но сборы это сборы. Свободы нет. Под руководством массы тренеров ты занимаешься одним: упорными тренировками с утра и до вечера. Приползая вечером в номер с висящим на бок языком, только и думаешь, как бы поскорее всё это закончилось и поскорее свинтить домой.

Но это был только один фактор! Второй фактор был в том, что Арина очень сильно разозлилась тем, что в данной ситуации не были соблюдены её права подростка, не была соблюдена ювенальная субординация между родителем и подростком! Мама должна была спросить сначала у неё самой, согласна ли она поехать в этот спортивный лагерь или нет. Сейчас же её поставили прямо перед фактом: надо ехать, путёвка куплена.

— А разве это обязательно? — недовольно спросила Арина. — Ты же мне ничего не говорила.

— А здесь и говорить не надо, — недоуменно ответила Дарья Леонидовна. — Все дети ездят в лагерь. И ты всегда ездила и слова не говорила. А здесь что будешь делать? Днями по улицам шататься? Ты же не будешь здесь, в пыльном городе, сидеть всё лето??? Ты же чемпионка мира! Что тут делать? С этой пакостной Анькой даже не вздумай на каникулах никуда ходить! Я тебя в лагерь отправляю, потому что там ты будешь под присмотром, сыта, накормлена, напоена. Нет, Люся, так дело не пойдёт. В общем, это вопрос решённый. Я взяла путёвку на первую смену, заезд будет 1 июня. Смена 21 день. Приедешь 22-го числа. Тем более, это будет последний твой заезд в лагерь, так как ты по возрасту уже с трудом проходишь туда.

— Ясно, — пожала плечами Арина. Похоже, в данном случае, действительно, о чём-то спорить и возражать было бесполезно.

— А потом, когда приедешь из лагеря, мы поедем к бабушке на неделю, в Бутку, — напомнила мама. — Я как раз пойду в отпуск, и Саша с вахты должен приехать.

— Мне 1 июля уже на тренировку новую надо будет, — мрачно заявила Арина.

— Ничего страшного, — уверила мама. — Всё как-нибудь образуется… До этого ещё далеко. Кстати, что у вас с демонстрацией? Во сколько завтра пойдёшь?

— Эмм… Что? — удивилась Арина. — С какой ещё монстрацией?

— Господи… Люся! — Дарья Леонидовна укоризненно посмотрела на Арину. — Я сначала подумала, что ты издеваешься надо мной. А сейчас я неожиданно вспомнила, что ты же не ходишь в школу. Тебя просто забыли позвать! Ты забыла, что сегодня 30 апреля, а завтра 1 мая? Завтра же вы-ход-ной! И праздник! День международной солидарности трудящихся! В этом году нам очень и очень повезло, мы целых 4 дня будем отдыхать! Первого и второго мая праздничные дни, а третьего и четвёртого суббота и воскресенье. Можно все дела переделать! Но всё-таки самое важное — это завтрашний праздник.