Записки президента 2 - Павел Охотин

не проработали, никто не должен знать, шо Вы заболели. Егорыч так сказал. А пацаны, в натуре, под бандюков оделись, я им даже цепей золотых организовал. Они сами не знают, шо Вас охраняют, но сюда ещё никто лишний не пролез. В курсе только несколько врачей и медсестёр, но они все под подпиской.

— Заходи, кто хочешь, бери, что хочешь. Бардак! — пробасила у входа Матильда.

Мои телохранители переглянулись и расхохотались.

— Пойдём мы, Евгенич, а то, вон, всю службу на радостях завалили. Девки шастают, как по Бродвею. Ой! Больно же! — Юрик отскочил от ущипнувшей его Ларисы и закрыл за собой дверь.

— Это шапито с братвой великолепно. На нижнем этаже какие-то орлы, которые нас в лицо не знают. Я бы, если б не знала, что происходит, дальше них и не сунулась бы. Ларису натурально в угол зажали и всю облапали, пока я Егорычу звонила. Что лицо такое довольное? Обратно опять через них пойдёшь? — рыжая, как всегда, была несравненна, — задачу мне Егорыч разъяснил, нужно как-то сообщить народу, что государь болен, но при этом не напугать общественное мнение.

— Давайте эту задачу слегка подкорректируем. Народ должен говорить не о том, что президент болен, а о том, что его вылечили наши врачи. Можно даже соврать, что я отказался от госпитализации в европейскую клинику, хотя меня никто и не спрашивал.

— О! Лариса, эта лысина должна сиять, потому что фотографии будут на первых полосах всех мировых изданий, мне пара информационных агентств кое-что должна.

— И сфотографируйте меня с доктором Гольдманом, думаю, ему такая реклама не повредит. Не коньяк же ему выставлять.

— Кхм… Так уже. Остапин проставился от твоего имени обеим бригадам, — внесла ясность моя жена.

— Значит, нужно будет ещё и фамилии всех врачей указать. Для их практики полезно будет.

— Хорошо, забьём информацию о состоянии первого лица подробностями уникальной операции и описанием валящихся от усталости хирургов. Заодно объявим, что Вы поправляете здоровье, подорванное борьбой с куриным бешенством и наводнением, в загородной резиденции, но полностью контролируете ситуацию. Пару интервью придётся дать, чтобы народ убедился, что Вы при памяти. Сейчас у нас начало мая, думаю, Егорыч найдёт подходящее место с бассейном, куда Вас можно будет определить на месяц-другой-третий. Сирень, черёмуха, клубника… Красота! И дыхательная гимнастика с Асланом.

Пока Матильда вытаскивала из Ирины подробности, Лариса включила машинку. Когда голове стало окончательно нечем цепляться за подушку, в палату вошёл грузный мужчина в хирургическом костюме с закатанными рукавами.

— Лазарь Аронович, — обратилась к нему Ирина, — этот больной захотел с Вами сфотографироваться, а девчонки интересуются, можно ли его приподнять повыше, чтобы он не лежал, а хотя бы сидел.

— А давайте попробуем, заодно и узнаем, — ответил, как я понял, доктор Гольдман и велел медсестре понажимать на кнопки. Кровать зажужжала и стала шезлонгом, прям дежавю какое-то.

— Доктор, встаньте, пожалуйста рядом с ним и возьмите его за руку, — попросила Матильда, — руководство решило вместо ордена наградить Вас фотографией с президентом. Но ценность этой фоточки не столько в том, что вы сможете сделать из неё фотообои в своём кабинете, сколько в том, что уже завтра за неё будут драться крупнейшие газеты всего мира. Вы проснётесь не просто знаменитым, а самым известным врачом планеты. Я уже договорилась.

Пока она излагала, у меня пропали темные пятна перед глазами и я добавил, что Минздрав в срочном порядке оборудует клинику на берегу Идлани, специально заточенную под уникальные операции, а ему придётся её возглавить.

— Пациент, с Вами таки приятно иметь дело, но не хотелось бы опять по специальности.

2

Сместив акцент с моего полутрупа на достижения кабинета Остапина в деле восстановления медицины, мы получили бонусом развитие медицинского туризма и, как следствие — улучшение материальной базы лечебных учреждений, помноженное на гордость славцев за отечественное здравоохранение. Хорошо же сознавать, что твой кашель в надёжных руках, а температура у ребёнка — не повод для паники. Нацией, у которой есть, чем гордиться, легче управлять. Люди понимают, что начальство не зря свою икру жрёт.

Егорыч назначил загородной резиденцией дачу одного из олигархов, сочувствующих делу строительства светлого настоящего, который любезно согласился предоставить её вместе с обслуживающим персоналом в распоряжение главы Администрации президента. Я думаю, что, будучи человеком порядочным, он, как минимум, пообещал её в ближайшее время не национализировать. Да — с бассейном и с вертолётной площадкой. Когда я поинтересовался, почему было не использовать объект, принадлежащий государству, Глинский разъяснил, что главе этого государства нужен настоящий отдых, который не получится обеспечить там, куда может вломиться какая-нибудь пресса, а хозяин недвижимости собирался недавно накосячить, но при помощи людей Загорина его удалось удержать от совершения проступка. И вот, движимый благодарностью…

Кроме нас с Ириной, Аслана и Юрика с двумя десятками его нукеров, запах сирени вдыхала Лариса, доктор Гольдман с ассистентом и две медсестры. К нашему приезду в одной из гостиных был оборудован полноценный диагностический центр с кучей приборов. Чисто по-человечески, мне, конечно, было любопытно, откуда всё это взялось и как за два дня тут оказалось, но я уже привык к тому, что на посту главы Администрации у нас джинн. Сам Егорыч большую часть времени находился в Стóлице, периодически наведываясь к нам на вертолёте. Я как-то предложил выкрасить этот вертолёт в голубой цвет, но он не оценил шутку.

Матильда прилетала вместе с ним. Интернет был забит аналитическими статьями о преемственности славской медицинской школы по отношению к советской, фотографиями студентов мединститутов и интервью с молодыми врачами, восхищёнными перспективами развития. Соцсети пестрили прогнозами о превращении Славии в мировой центр долголетия. Всё-таки инфополе — штука самовоспроизводящаяся. В результате народ в считанные дни уверовал в материальную выгоду развития здравоохранения для будущего всей страны. Национал-прагматизм, как он есть. Уже ради этого стоило заболеть.

Моё недомогание проходило на фоне сезонного затишья в политической жизни. Сами посудите, — кто в мае месяце думает о чём-то, кроме шашлыков и поиска мест летнего отдыха. Разве что некоторых землевладельцев волнует ещё и график окучивания картошки. По моему же глубокому убеждению, народ и правительство не должны друг друга тревожить. Если в стране всё в порядке, людям пофигу, как зовут президента. Поэтому наши гениальные управленческие решения должны быть тихими и незаметными. Трубить на весь белый свет стоит лишь о достигнутых успехах, а не о планах по их достижению.

А вот с планами как раз наблюдалось какое-то проседание. Губернии, получив в свои руки реальные возможности, во всю старались их