Когда во дворе играют в футбол - Карло Коберидзе

В прошлую четверть я собирался стать отличником, но сорвался. И представляете, на чем. Прямо со злости лопаюсь — на географии. Надо же — на географии! И ведь всего одну четверку получил! Но так не вовремя — нового велосипеда лишился из-за нее. Теперь уж отец не купит… Говорит, уговор есть уговор.

Не стану описывать, как встретила школа Гелу, когда увидела его на костылях. Скажу одно: у преподавателей слезы на глазах навернулись, и вместо Гелы меня наставляли: ну, смотри теперь…

Как наступает пора идти в школу, Гела выходит на веранду и окликает меня:

— Эгей!

Я тотчас выбегаю на веранду, хватаю портфель и лечу по лестнице.

— Доброе утро, дядя Гиорги, — здороваюсь я на бегу с соседом.

— Здравствуй, здравствуй! За Гелой?

— За ним!

— Привет от меня.

Дядя Гиорги — шофер. Он три дня кряду работает, три дня отдыхает.

Я взбегаю к Геле, беру у него портфель, и мы медленно, с передышками спускаемся по ступенькам во двор.

Идем в школу и разговариваем по дороге.

— Скоро нога у меня будет как новенькая, — говорит Гела, — опять будем играть в футбол.

— Не хочу в футбол.

— Что с тобой?! — удивляется Гела.

— Предпочитаю шахматы. Где будешь играть в мяч, когда снег выпадет? А в шахматы всегда можно. Вот почему я предпочитаю шахматы…

До того, как Гела сломал ногу, мы все время гоняли мяч. Я был девятым номером, он — третьим, но в другой команде. Так что он играл против меня. Но не помню, чтобы он хоть раз толкнул меня нарочно или подножку дал. Случалось такое нечаянно, и тогда мы смеялись, будто ничего и не было. Игра, как же иначе!

— Врач сказал, скоро избавлюсь от костылей, — говорит Гела.

— Когда сказал?

— Вчера.

— Вот здорово-то!

Врач навещает Гелу два раза в неделю. У врача в руках маленькая красивая сумка. Она раскрывает сумку, достает из нее белый халат, надевает и спрашивает:

— Ну, как себя чувствуешь?

— Хорошо, тетя Эка. А как вы себя чувствуете?

Врач улыбается. Смеется и Гелина мама; отец его в это время обычно на работе.

Врач осматривает его ногу и уверяет:

— Еще немного — и выбросим костыль в Мтквари.

Так вот «понемногу» — уже два года прошло…

Школа наша не очень далеко, но мы все же иногда опаздываем на урок.

По дороге в школу нам приходится переходить один перекресток. На перекрестке нет светофора зато стоит регулировщик дядя Зорибег.

Завидит нас дядя Зорибег и обязательно спросит:

— Ну, как дела, мальшишки?

(Он азербайджанец, плохо говорит по-грузински.)

— Здравствуй, дядя Зорибег!

— Привет, дядя Зорибег!

— Стравствуй! Как вы, молодсы?

— Хорошо!

Дядя Зорибег знает, где мы учимся и как мы учимся. Что у нас нет братьев и сестер, он и это знает. А где живем, это уж преотлично ему известно! Разумеется, от нас самих…

Он останавливает машины:

— Медленно идите, молодсы!

Мы все-таки спешим.

— Спасибо, дядя Зорибег.

Перейдем мы широкую улицу, оглянемся и видим: машет нам рукой.

И мы ему машем… Обойдем сквер, и вот уже наша школа.

Наш класс на третьем этаже. Сколько ступенек надо одолеть! Я снова держу два портфеля.

Когда мы опаздываем, двери в класс отворяю я. Преподаватель улыбается нам.

— Пришли, ребята?

Когда другие опаздывают, видели бы вы, как им достается!

В классе я оба портфеля кладу в парту, потом, когда Гела садится на свое место, ставлю его костыль у доски.

Гела только на большой перемене выходит в коридор. А на других мы сидим и болтаем.

Из школы мы возвращаемся так же медленно с передышками.

Опять широкая улица, опять голос:

— Домой, молодсы?

И рука дяди Зорибега останавливает машины.

Потом я иду домой. Обедаю. А после… После опять с Гелой — занимаемся.

Потом, если нам смотреть по телевизору нечего, играем в шахматы, когда холодно — в комнате, когда тепло — на веранде.

В это время, случается, во двор забредает маленький человечек с мешком на спине и протяжно кричит:

— Земля-я для цветов! Кому зе-мля для цветов!

Услышит бабушка Дати, вспомнит, что внук ее во дворе, и машет ему веником с четвертого этажа:

— Чтоб тебя земля поглотила, подымись, наверх! Сколько можно играть!

Когда лучи солнца достигают окон второго этажа, ребята со всего дома высыпают во двор и берут кирпичи.

Высокий Джуаншер отсчитывает шесть шагов и ставит кирпичи с двух концов. Лео выносит мяч, ребята делятся на две команды, первоклассники, второклассники и третьеклассники не имеют права играть с семиклассниками, поэтому они мечтают поскорее перейти в четвертый класс.

Иногда мяч летит без адреса, и разлетаются стекла в окне, но это уже стало делом обычным.

Три раза в неделю дядя Гиорги становится в центре двора и спрашивает:

— В чьи ворота сперва?

Разгорается спор.

— Пускай сначала в ваших воротах станет, — говорит высокий Джуаншер.

— Почему это сначала в наших?! — возмущается Лео.

В конце концов они договариваются, и начинается игра.

Тогда все от мала до велика выходят на веранды и следят за игрой.

Мы с Гелой тоже на веранде расставляем фигуры на шахматной доске.

Раньше было так: в чьих воротах стоял дядя Гиорги, та команда проигрывала. А теперь решили: в первом тайме он вратарь одной команды, во втором — другой.

Стоит дядя Гиорги в воротах и один за другим пропускает мячи. А когда выбивает мяч, он падает прямо у ног противника, тот бьет по мячу, но судья уже протягивает руку к центру.

Судьей всегда низкий Джуаншер (у нас два Джуаншера во дворе).

И второй вратарь не чудо. Я о Галусте говорю. Как пропустит мяч, так отец его, Акопа, вскакивает со стула, возмущается:

— Вай, зря тебя кормлю-пою!

Вот когда надо посмотреть, как хохочет мой отец.

— Что ты, как гусь, переваливаешься! — кричит на Кахи его отец. — Сильней бей, сильней.

А тетя Ивелита еще громче кричит на мужа:

— Да замолчи ты! — разводит руками и жалуется моей маме: — Совсем свел с ума ребенка!

Пока мы с Гелой делаем два хода, дядя Гиорги успевает пропустить два мяча.

Во дворе становится все шумнее.

Я сижу, уставившись в шахматную доску, Гела стучит костылем по полу:

— Паата, что ты делаешь? Подножку подставляешь?! Не стыдно тебе?!

— Ну-ка, марш наверх! — Это дядя Пааты.

— Не буду больше! — обещает Паата.

— Смотри, еще одна подножка — пойдешь домой!

Я тоже гляжу вниз.

— Тоже мне футболист!

— Иди, — просит меня Гела. — Покажи им, как надо играть.

— Не хочу, предпочитаю шахматы, — отвечаю я, хотя, что от вас-то скрывать, при виде мяча у меня коленки трясутся. Целых два года я в футбол не играл. Случается, иногда ударю по мячу и тут же вспоминаю Гелу…

— Ты неправильно поставил королеву, — говорю я Геле. — Знай, возьму ее.

Гела все размахивает костылем.

— Кому подаешь, Каха!

Каха вскидывает голову в нашу сторону.

— Да, правда, я неправильно поставил! — говорит Гела и ставит королеву на другую клетку.

— Ух, молодец Галуст, спас ворота! Такой мяч никто бы не взял! — не удерживаюсь я. Гела дергает меня за руку.

— Что делает черный король на черной клетке?

— Да…

И мы снова расставляем фигуры.

Когда вратарем дядя Гиорги, игра всегда кончается вничью. Дойдет счет до «пять — пять» или «семь — семь», и он кричит жене:

— Маквала, мне из Аджамети[1] не звонили?

— Телефон оборвали, дорогой! Ждут не дождутся!

— Не хочу больше играть, — говорит он ребятам.

Гиорги уносит с собой мяч.

— А мяч куда?! Мой он! — бежит за ним Лео.

— А я думал, мой, — притворно оправдывается дядя Гиорги и, отряхивая брюки, смеется.

Потом всех зовут по домам…

Так кончается футбол в нашем дворе…

— По радио говорили: завтра дождя не будет, — говорит Зура…

Хоть бы и вправду не было завтра дождя! Завтра наше «Динамо» играет…

Примечания

1

Страна Дураков.