Догадайся с пяти раз - Святослав Владимирович Логинов

меня, дядя Антип, такая мыслишка. Драконы, казалось бы разные. У горных и степных — огромные крылья, они по небу летают. А лесным деревья мешают. Лесные, которые наши, крыльев не имеют, у них так — одна видимость, на которых не взлетишь.

— Декоративные крылышки.

— Во, это самое слово и есть. Но если подумать, то все драконы от одного корня происходят, их предки по небу летали. Но слишком большой вес никакому дракону летать не даст. Значит, у самого огромного дракона кость лёгкая, птичья. Шкуру его копьё не берёт, а если вдарить, как ты говоришь, буздыханом, то кость переломить очень даже можно.

— Красиво рассуждаешь, Кудымка. Впрочем, тебе ковать, тебе и воевать.

Ковать, чтобы пяток криц в единое навершие превратить, пришлось без малого пять лет. Булава получилась всем булавам на зависть. Такой не только что дракону, горам можно кости ломать.

Кудым взвалил буздыхан на плечо и пошёл искать Дуболома. Идёт, свистит, не даёт дракону покоя. А Дуболом, как и загадано, навстречу выползает.

— Вот ты где мне встретился, человечий сын! Видать придётся мне тебя лапой прихлопнуть, а потом не жрать, а с камня слизывать.

Лапы у Дуболома огромные, когти алмазные, скалу в щебень превращают. Кудым, словно заяц, прыгает, от лап уворачивается, булавой лупит, но всё по когтю попадает, только гул стоит. В такой схватке, кто первый верно попадёт, тот и победитель.

Вышло попасть Кудыму, не в зуб, не в коготь, а по самой лапе. Шкуру не прорвал, что ей сделается, чешуйчатой, а пустотелая птичья кость хрустнула от удара, и Дуболом разом захромал.

Тут уж не зевай, минуты не прошло, и вторая лапа была перебита. Дракон не сдавался, Кудыму немало пришлось пометаться, прежде, чем отказали у Дуболома задние лапы, и шипастый хвост начал гнуться в неположенном месте. Главное же, что движения дракона замедлились, и рогатая голова опустилась так, что стало возможным её достать.

— Стой, рыцарь! — пророкотал Дуболом. — Зачем тебе меня до смерти убивать? Победил и иди себе, куда надо.

— Если бы тебе повезло меня ушибить, ты бы отпустил меня подобру-поздорову?

— Так чего не отпустить? Отпустил бы, если бы ты после моего ушиба жив остался.

— Ой, не надо врать. Люди говорят, что драконы врать не умеют, а ты врёшь и не краснеешь. Знаешь, что я сказал когда-то Дыроколу? Первое: Не оставляй за спиной живого врага. И второе: погляди на лес, в котором живёшь. Здесь ни единого зверя не осталось, ни малой белки, ни большого медведя, ни волка рыскливого, ни сохатого лося. Даже гадюку, хотя она доводится тебе младшей роднёй, ты извёл. Пока ты жив. Лес мёртв, а такому не бывать.

Кудым размахнулся, ударил по длинной морде. Не такое простое дело: дракона убить; с одного удара не управишься, ну да молотобойцу не привыкать. Когда Дуболом перестал трепыхаться, Кудым вырвал из окровавленной пасти клык в два пяди длиной, не на память, а как инструмент, какой ни в одной кузне не отыщешь. Потом опустил булаву и сказал самому себе:

— Теперь можно сходить, посмотреть, что там за пятиглазая тайна скрыта. Меча у меня, правда, нет, но ведь за погляд денег не берут.

Идти пришлось долго, ну, да ноги не наняты. Дошёл. Видит взгорок песчаный, а на нём в ряд пять стеклянных глаз, больших, каждый с шапку, не поймёшь, то ли смотрят, то ли впустую таращатся. А под каждый глазом висят пустые ножны.

Почесал Кудым в затылке и спрашивает:

— Есть тут какая живая душа?

В ответ из-под откуда-то вылезает малышок, не то мышонок, не то гномчик, народившийся. Настоящему гному, самому малому, и по колено не будет.

— Я тут живу, — пискнул малышок, — а насчёт души у меня сомнение, не в чем во мне душе держаться.

— И давно ты тут сидишь?

— Всю жизнь, сколько себя помню.

— По деревням одни люди утверждают, что здесь никого нет, а другие, что возле пяти глаз сторож поставлен. Ты, как, сторожем будешь?

— Что ты, я ничего не сторожу. Я тут от драконов прячусь. Они, конечно, такого, как я заметить не могут, а всё поберечься надо.

— Можешь больше не прятаться. Драконы долго жить приказали. А вот ты расскажи, что ты об этих пяти глазах знаешь.

— Тебе их тайна не поможет. У тебя меча нет.

— Меч — дело наживное. Мне бы сейчас узнать, что эти стёкла могут.

— Тогда, слушай. Видишь под каждым глазом пустые ножны висят? Вставишь туда свой булатный меч и скажешь: «Верный глаз, открой свою тайну!» Если крайний правый глаз выберешь, то все колдовские умения, что у тебя были, пропадут, зато силища возрастёт неимоверно. Дракона Дуболома одним щелчком по самые ноздри в камень вбить сможешь. Всех богатырей, сколько их в мире есть, левой рукой побьёшь. А если с другой стороны крайний глаз выберешь, то силы у тебя останется как у мыши-амбарницы, зато колдовская мощь возрастёт невиданно. Всех колдунов разом переколдовать сумеешь. А те глаза, что посередине, у них и свойства средние. У одних больше колдовства, у других естества.

— И это всё?

— А чего тебе ещё хотелось? Всё остальное или силой, или разумом добудешь.

— Это верно. Но я о другом думаю. Мне, чтобы булатный меч добыть, надо десять лет у Антипы учиться и ещё десять лет клинок ковать. За это время сюда прорва народа припрётся. Драконов-то я убил, дорога любому открыта.

— Большинство и уйдёт ни с чем. У многих ли булатный меч в руках?

— Не у многих, но всё же… Вдруг явится какой тонконогий королевич с булатом на поясе, какой он ни в бою не добыл, и сам не выковал, а получил в наследство от умерших предков. И от стеклянных глаз он получит силу или мудрость, которых вовсе не заслуживает. Что делать в таком случае?

— Не знаю.

— И я не знаю. Эх, просили меня Дуболом с Дыроколом их в живых оставить, да я не послушал. А они бы, хоть и битые, сейчас дорогу всякой шушере преградили. Да что теперь сожалеть, сделанного не исправишь. Но главное, я вот о чём думаю. Хочешь силы богатырской, иди в княжье войско или к Антипе молотобойцем. Хочешь мудрости — отправляйся учиться к старым чародеям. А эти стекляшки — один обман, ни уму, ни сердцу. Смотрят, но не видят. И ножны у них пустые.

— И что дальше?

— А вот что! — Кудым размахнулся и саданул буздыханом по крайнему глазу. Зазвенело стекло, осколки полетели в стороны. Ножны рассыпались в