Дресс-код вдохновения - Ирада Вовненко

Какая-то женщина откроет дверь ключом. Или еще постоит без всякого дела, переминаясь с ноги на ногу в неудобных туфлях. Три ремешка и высокие каблуки. Пересиливая себя, улыбнется своим близким людям – нежеланному, но все еще родному мужу, потому что двадцать лет просто так не вычеркнешь из жизни, и взрослой дочери. Муж просматривает рабочие материалы на личном ноутбуке, приветливо и слабенько улыбнется. Дочь живет своими интересами и, как ей кажется, не нуждается в опеке и родительских советах. Она держит дверь в свою комнату плотно закрытой. Какая-то женщина постучится и скажет ей: «Добрый вечер».

Какая-то женщина. Может быть, вы?

Юлия. Декабрь. Smart casual

Отправитель:

957 55 57

02 декабря 09.10

«Танюша, привет! У меня утром – мэрия, потом в офисе, может быть, пообедаем вместе? Смайл, смайл Ю.»

Что бы мы делали, если бы на нашем пути не встречались негодяи и прочие люди, не задающие себе неприятных вопросов. Они, уж будьте спокойны, не обременяют себя лишними размышлениями и угрызениями совести. Совесть у них просто отсутствует, к несчастью тех, кто все-таки способен открыть свое сердце, пусть даже горько поплатившись потом за это.

Сердце! Почему, когда нам плохо, мы кладем свою руку на сердце и тяжело вздыхаем при этом. А влюбившись, рисуем при каждой возможности общепринятое изображение этого божественного присутствия в плоти и крови. Не говоря уже о четырнадцатом февраля, когда даже самые отъявленные циники с таким умилением радуются каждой полученной эмблеме сердечка, олицетворяющей интуитивную мудрость чувства в отличие от рассудочной мудрости головы. Может быть, потому, что оно полнится кровью, то есть жизнью?

Пылающее Солнце и горячее сердце с их всем известными схематическими начертаниями являются символами любви. Как органу, не заменимому в поддержании жизни, сердцу во многих культурах приписывается роль, которая ему с рациональной точки зрения не может быть присуща. До сих пор во многих религиях сердце – эмблема истины, совести и моральной смелости; божественный центр. Так или иначе, в течение тысячелетий сердце признавалось средоточием самой жизни; органом, который помогает человеку разобраться, что есть Добро, а что Зло. Связь сердца с чувственной жизнью, вероятно, была очевидна и для самых древних народов: ведь под напором чувств сердце бьется, словно хочет вырваться из груди, замирает в минуту страха, болит от разочарования и ноет от обид, нанесенных близкими людьми. Ведь жестоко обидеть может только человек, допущенный близко-близко, и происходит это до того неожиданно, что ничего не остается, кроме как пытаться выровнять дыхание и повторять про себя: «Но это же подлость, такая подлость!..»

Но именно они, подлецы, делают нас сильнее и, что самое главное, обращают наш взор к нашему же внутреннему миру и главным ценностям, о которых мы могли забыть на время, встретив на пути негодяя. Возможно, Всевышний дает нам эти испытания для того, чтобы заставить взглянуть на жизнь, ее красоту и гармонию с другой стороны.

Своего рода кармический урок: вот эта женщина не приемлет лжи, так мироздание посылает ей в спутники одного лжеца за другим для усмирения ее гордыни и в назидание – посмотри, и так тоже может жить человек! Другая женщина превыше всего ценит свободу и доверие во взаимоотношениях и получает от судьбы отъявленного ревнивца в спутники, настоящего маньяка со всеми вытекающими последствиями вроде слежки частного детектива.

Вот эта женщина мечтала о радостной, беззаботной жизни – как будет бегать по траве на рассвете и собирать луговые цветы, но вышло так, что она работает медицинской сестрой в хосписе, и от ее спокойной улыбки светлеют лица безнадежных больных.

Гонка за удовольствиями буквально на глазах становится основным занятием человечества. Ради получения удовлетворения мы пренебрегаем сверхцелями, долговременные задачи типа самореализации заменяем образом некоего публичного успеха.

А уж как в этом преуспели герои, которых мы выбираем! Сколько фактов личной биографии они видоизменяют для придания своему образу крутости, попросту говоря, врут или хвастаются из понятного желания выглядеть лучше. Причем это касается не только молодых людей, но и очень даже в возрасте, и это удивительно.

Ведь чем старше становишься, тем меньше хочется выставлять напоказ все, что приходилось делать, чтобы выжить в этом мире – самом лучшем из миров. И начинаешь скрывать то, о чем раньше не прочь был поговорить, и не потому, что стыдишься пережитого, а потому, что еще болит и уже вряд ли когда-нибудь заживет.

Так и получается, что быть искренним – это идти по лезвию бритвы. Если в юности хотелось прядку седых волос, роскошный шрам, богатый и трудный опыт, то с возрастом учишься маскировать шрамы, закрашивать седину и прятать боль.

Не так давно полки книжных магазинов были уставлены произведением одного писателя, название звучало, как удар хлыста – «Дневник подонка», конечно же автор использовал это определение с известной долей иронии, но в главном оказался прав – по миру маршируют подонки, внешность у них разнится, и возраст может быть любым, а объединяет их странная притягательность для нас, женщин.

Ведь именно в таких героев мы и влюбляемся. Выстраиваем своему избраннику пьедестал, украшаем подножие памятника живыми цветами, зажигаем свечи и преклоняем колени. Правда, с пьедестала избранник быстро падает иногда буквально со скоростью света.

Скорость света, скорость звука, пошла третья неделя, как ты думаешь о школьном курсе физики. Поскольку работы много, думаешь короткими перебежками: пока жужжит электрическая зубная щетка, пока зеленые цифры на светофоре отсчитывают секунды до смены сигнала, пока нож в руках совершенно независимо от тебя нарезает сладкий перец тонкой соломкой и когда злишься. В чем корень проблемы? Зачем ты раскачиваешь свои качели с такой амплитудой, что всех вокруг тошнит?

Что происходит с телом под действием центробежной силы? Увеличивается его масса – откуда-то всплывает в твоей голове школьный курс физики, и ты на какое-то время успокаиваешься. Через несколько дней выясняется, что с массой тела не происходит ровным счетом ничего, ощущения нагло врут, а состояние приятной тяжести наступает только от того, что в человеческом теле много воды, и от того, что внутренние органы закреплены не так жестко, как хотелось бы думать.

Дело в том, что мы действительно всегда будем одни. Ты заходишь в вагон последней ночной электрички, абсолютно пустой, шагаешь по проходу между сиденьями в сторону, противоположную движению поезда, и начинается движение. Первая секунда разгона совпадает с твоим первым шагом. Мы всегда будем одни в своем вагоне, мы всегда будем одни на своих качелях.