Никогда не говори "никогда" (СИ) - Реншоу Уинтер

— Мне здесь не нравится.

В ответ на его дерзость моя челюсть на мгновение отвисает, но я беру себя в руки прежде, чем он заметит. Тео сует руки в карманы и пристально смотрит мне в глаза. С таким же успехом мы могли бы сцепиться рогами.

Я с трудом заставляю себя снова улыбнуться, игнорируя его слова.

— Ладно. Тогда давай перейдем к следующему объекту. Здесь недалеко, на этой же улице. Если ты не против, мы можем идти.

— Хорошая мысль, Скайлар, — он снова произносит мое имя, наполняя его электрическим импульсом, который против моей воли посылает жар прямо вниз живота.

Тео следует за мной и ждет позади, пока я закрою дверь. Он стоит так близко, что сила излучаемой им энергии преодолевает пространство между нами, проникая через кожу и путая мысли.

Манхэттен полон привлекательных мужчин, которые прохаживаются по улицам в сшитых на заказ костюмах, с дорогими стрижками и точеными лицами, и мне нужно поместить Тео в эту же категорию. Нужно игнорировать то, как мое тело реагирует на его присутствие.

Впервые я увидела Тео Ван Клифа два года назад. Я сидела на пятой скамье со стороны невесты в церкви Святого Варфоломея, наблюдая, как моя начальница Эддисон выходит замуж за свою вторую половинку Уайлдера. Тео был шафером Уайлдера и стоял справа от него. Когда Эддисон пошла по проходу со своей матерью, он схватил Уайлдера за плечо, его лицо засветилось взволнованной улыбкой, и я поймала себя на том, что, глядя на него, тоже улыбаюсь. На свадебной вечеринке Тео первым из гостей стал зажигать на танцполе, а я стояла в сторонке и наблюдала, от души развлекаясь, как он всю ночь танцевал с мамой Эддисон, и с его лица не сходила широкая улыбка. В своем костюме-тройке он был по-настоящему привлекательным. Харизматичным. Яркий луч света в темной ночи.

Я подавляю смех, когда вспоминаю свадебную вечеринку и то, что никто не танцевал, пока Тео не потащил всех за собой, как Крысолов из Гамельна.

Что же изменилось?

Мы спускаемся на лифте вниз, выходим на улицу, и я краем глаза вижу, как Тео дружелюбно кивает швейцару.

По крайней мере, он не полный мудак.

— Итак, следующая квартира находится в довоенном здании, — начинаю я говорить. — Это кооператив, поэтому в собственность переходит доля здания, и нужно платить ежемесячные взносы за обслуживание, куда включены налоги на недвижимость, зарплата персонала и расходы на содержание здания. Но хорошая новость в том, что эти сборы не облагаются налогом. Как правило, когда ты выбираешь кооператив, то за свои деньги получаешь намного больше.

— Деньги не проблема.

— О-о, тогда ладно, — мои каблуки стучат по тротуару, когда я тороплюсь за ним, пытаясь не отставать. Он высокий. Выше меня, пожалуй, сантиметров на пятнадцать. И шаги у него широкие. Он шагает целеустремленно, и, по-моему, это говорит о том, что он берет на себя инициативу, даже не зная, где находится следующий объект.

Тео останавливается, и я чуть не врезаюсь в него.

— Вообще-то я не такой.

— Не какой?

— Я просто констатирую факт, а не пытаюсь выставить себя богаче Бога.

Мне не привыкать к тому, что люди на Манхэттене имеют безумные деньги и разбрасываются ими направо и налево, как конфетами на параде. Каждый, на чьем балансе суммы больше, чем с семью нулями, любит небрежно похвастаться своим домом в Хэмптонсе. Поначалу это меня раздражало, но потом я привыкла. Сейчас меня это не смущает. Я больше не наивная девочка из Айовы. Живу на совершенно другой планете со своими обычаями и культурой, где такие люди, как Тео, совершенно в порядке вещей.

— Понимаю. — Ветер треплет мои волосы. Сегодня прекрасный весенний день, и я благодарна, что нахожусь не в офисе, даже если это означает провести день с Тео.

— Кофе? — он всматривается через мое плечо в очередь за дверью в кафе «Кофе Бин». Прежде чем я успеваю ответить, он уже на полпути к кафе. Я остаюсь снаружи, нахожу удобную свободную скамейку рядом с газетным киоском The Wall Street Journal и жду его возвращения. Толпы ньюйоркцев и жителей пригородов, приезжающих в город, спешат, как обычно, на работу, но вскоре улицы опустеют, хотя и незначительно.

Слева от меня с дерева вспорхнули птички, скинув вниз трепещущий зеленый листок, который приземляется мне на плечо. Я беру его и провожу кончиками пальцев по бархатистым жилкам. Думаю, это береза. У нас дома, в Айове, растут все виды деревьев. Большие вековые исполины выросли высокими, густыми, зелеными и служат барьерами от ветра и приютом для сельскохозяйственных животных и обширных поместий. В городе, в настоящих бетонных джунглях деревья служат только напоминанием о том, что за пределами оживленных улиц есть совсем другая жизнь.

Я скучаю по дому, но не возвращалась туда с тех пор, как уехала. Не уверена, что мне будут там рады.

— Вот и мы, — я поднимаю глаза, выкидываю листик, и он планирует на землю. Тео стоит передо мной с кофе со льдом в руке, протягивая его мне. — Это мокко со льдом. Я еще не встречал девушку, которая отказалась бы от кофе с шоколадом. Если тебе не нравится, можешь выпить мой чай.

Я люблю мокко со льдом…

— Спасибо, — я встаю и беру стакан, с благосклонностью принимая проявление его доброты и практически забывая о грубостях, о которых думала все утро.

Мы снова вливаемся в уличный поток, втискиваясь между группой глазеющих по сторонам туристов и мужчиной с сильным бруклинским акцентом, изрыгающим ругательства в свой мобильный телефон.

— Сегодня будет долгий день, — говорит Тео. Он немного замедляется, подстраиваясь под мой шаг. — Только что получил сообщение об организованной в последний момент встрече завтра утром перед вылетом. Поэтому мне нужно успеть просмотреть все предложения сегодня.

Мой желудок резко ухает вниз. Он требует от меня, младшего агента без связей в этом городе, слишком многого. Не знаю, справлюсь ли я с этим, но попробую.

— Разумеется, я посмотрю, что можно сделать.

— Даже если придется посмотреть десять мест, это нормально, — продолжает он. — Завтра после обеда я улетаю в Лос-Анджелес. Хотелось бы определиться с квартирой сегодня. Моя квартира в Западном Голливуде продана, и я перееду сюда на следующей неделе.

— На следующей неделе?

— Я могу какое-то время пожить в отеле, но хочу, чтобы все завершилось быстро. Ты сможешь сделать это для меня, Скайлар?

Тео снова произносит мое имя. Никто никогда не произносил мое имя так, как произносит его он, смакуя и перекатывая на языке, как хорошее вино. Ирония заключается в том, что мое настоящее имя Уитни. Скайлар — мое второе имя. Я избавилась от имени Уитни вместе с той толстушкой, которую оставила в колледже. Дети, взрослея, становились все более жестокими, и когда каждый день твоей еще такой короткой маленькой жизни тебя называли Китом-Уитни, вполне естественно желание как можно скорее избавиться от такого нелестного прозвища.

Имя «Скайлар» никогда не звучало столь естественно, как из его уст.

— Я знаю, что Уайлдер сейчас проводит ремонт в новом здании. Можно узнать, когда там будут готовы апартаменты.

— Я хочу приобрести квартиру в собственность. Не арендовать. Кроме того, Уайлдер сдает квартиры эконом-класса. Я не могу принимать клиентов в обувной коробке площадью в пятьдесят квадратных метров, — уголок его рта приподнимается, будто Тео пытается смягчить свою манеру говорить, и прежде чем его улыбка исчезает, мой взгляд падает на ямочку на его щеке. Он качает головой. — Уайлдер.

Я ни о чем не спрашиваю. Мне хочется, чтобы все было профессионально. Эддисон мне как старшая сестра, но она еще и моя начальница. Я никогда не сую нос в ее личную жизнь, пока та сама не заговорит.

— Ты не говорил, почему переезжаешь в Нью-Йорк, — я делаю глоток холодного кофейного напитка. Сладкий мокко скользит по горлу и обволакивает желудок слоем льда, и впервые за много лет я не подсчитываю калории. — Эддисон тоже об этом не упоминала.

— Слышала когда-нибудь о водке «Перфоманс»?