Любить Ромео (ЛП) - Лора Павлов

Несколько месяцев назад он проиграл пояс Ганнеру Уэйверли. Это было его единственное поражение за всю карьеру, и он жаловался на это всем, кто готов был слушать, уже который месяц. Он хотел реванша. Утверждал, что это был просто неудачный день, и Ганнеру всего лишь повезло.

Лео был крупной фигурой в индустрии. У него было огромное количество подписчиков в соцсетях, а пресса обожала его за его безумство и непредсказуемость. Однажды он швырнул стул в окно ресторана, заявив, что хостес его не узнала и заставила ждать столик.

Этот парень был полным придурком. И по какой-то чертовой причине теперь я оказался у него на радаре.

Как ни странно, бой, который дал мне профессиональный статус несколько лет назад, был против Ганнера Уэйверли. На тот момент он только что стал профессиональным бойцом. Мой отец приложил кое-какие усилия, и Ганнер согласился на бой. Тогда он еще не был известным, и наш бой едва ли привлек чье-то внимание, когда я его победил. Но вскоре после этого я отошел от бокса и оставил этот мир позади.

Ганнер, напротив, смог сделать себе имя. Он забрал пояс у Лео, и с тех пор Лео бегал по всем новостным каналам, которые были готовы его слушать, требуя реванша. А потом, через несколько недель, Ганнер Уэйверли попал в аварию. Итог — ампутация ноги.

Нет, я это не выдумываю.

Он официально объявил о завершении карьеры, а Лео с тех пор только и делал, что устраивал истерики. Человек потерял чертову ногу, а Лео все еще ныл о том, что не может получить реванш.

И вот тогда в это дерьмо втянули меня.

Как оказалось, последним боем, который Ганнер Уэйверли проиграл, был бой со мной. Вот почему теперь Лео помешался на идее восстановить свое имя, сразившись со мной.

Лео был последним, кто держал пояс до Ганнера, и теперь он считал, что я тот, с кем он должен сразиться, чтобы вернуть себе титул. Чтобы доказать всем, что он действительно его заслуживает.

Хотя никто толком не знал, кто я такой.

И меня это вполне устраивало.

— Он, конечно, редкостный придурок. Но если ты согласишься выйти против него, знай, что мы будем за тебя горой, — сказал Кингстон, покачав головой. Мои парни были на каждом моем бое с тех пор, как я начал заниматься боксом в старшей школе.

Это был наш стиль. Мы всегда поддерживали друг друга.

Живи или умри.

— Черт, я помню тот бой с Ганнером, мужик. Ты его уложил, и все просто офигели, — Ривер потер руки. — Но этот цирк с Лео уже за гранью. Знаю, ты сомневаешься, стоит ли возвращаться на ринг, но, честно говоря… мне бы очень хотелось увидеть, как ты заткнешь этого типа.

Я прекратил драться в тот день, когда мой отец упал прямо у ринга спустя несколько месяцев после того боя с Ганнером. Он умер через несколько часов. Тогда я потерял всякое желание выходить на ринг и начал управлять залом вместе с партнером отца по «Нокауту», Рокко. Рокко ушел на пенсию год назад. Он помог мне выкупить его долю, и теперь зал полностью принадлежал мне. Работы хватало.

Я тренировал нескольких бойцов, контролировал персонал и следил за тем, чтобы свет в этом месте не погас. Зарабатывал достаточно, чтобы жить комфортно, но явно не купался в деньгах. Этот бой был бы быстрым способом подзаработать.

Пока моя сестра была на учебе, я изо всех сил старался поддерживать маму и бабушку после смерти отца. Я был рад, когда мы перевезли бабушку к маме, потому что мне не нравилась мысль, что кто-то из них будет жить в одиночестве.

— Я не знаю. Я говорил с Линкольном, и он сказал, чтобы я не велся на его провокации. Он с таким дерьмом сталкивался куда чаще, чем я, — сказал я.

Линкольн Хендрикс был моим старшим братом, о существовании которого я узнал только после смерти отца. Отец оставил письмо для своего неизвестного сына, и я нашел Линкольна. С тех пор мы стали близки.

— Думаю, Лео кайфует еще и от того, что у тебя есть знаменитый старший брат, — заметил Нэш. — Он уже напридумывал столько всего. И знаешь, Катлер точно был бы в восторге, если бы дядя Ро устроил настоящий бой.

Катлер был сыном Нэша, который был с нами на одной волне с самого рождения. Ему почти шесть лет, и это был самый крутой пацан, которого я когда-либо встречал. Мы все четверо стали его крестными, и не было ничего, чего бы мы для него не сделали. Нэш в основном воспитывал его в одиночку, за исключением тех редких выходных, когда его бывшая внезапно вспоминала о нем и приезжала навестить. Так что, по сути, Катлер был общим для всех нас.

Несколько недель назад он начал брать у меня уроки бокса, потому что вдруг захотел научиться драться.

— Да, он на прошлой неделе сказал мне, что хочет посмотреть, как я дерусь. Я подумал, может, затащу одного из вас в ринг, и немного спарринганем, — сказал я со смехом.

— Не знаю. Может, тебе все-таки стоит принять вызов Лео. Ты видел, что он выкинул вчера с этой игрой на твоем имени? — Ривер изменил голос, изображая маленькую девочку, и начал пародировать. — «Ромео, Ромео, где же ты, Ромео?»

Лео давал интервью на одном из крупных спортивных каналов, и, когда его спросили о следующем бое, он вытащил этот бред с Ромео. Если бы мне давали пятак каждый раз, когда кто-то произносил эти чертовы слова в мой адрес, я бы уже не задумывался о возвращении в ринг.

Честно говоря, это все меня порядком достало.

Все в городе спрашивали, собираюсь ли я нокаутировать его, потому что этот придурок не затыкался и использовал каждую возможность, чтобы меня задеть.

— Он просто пытается тебя вывести, — сказал Нэш. — Если ты хочешь вернуться в ринг, я полностью поддержу это, потому что увидеть, как ты его уничтожаешь, будет чертовски круто. Но если ты хочешь остаться на пенсии, ты не должен этому придурку вообще ничего.

— Истинная правда, — Хэйс поднял свою кружку кофе, и мы все сделали то же самое.

— Мне нужно подумать. Я не знаю, чего я, черт возьми, хочу, — сказал я, прочистив горло, и снова повернулся