Измена. Право на любовь - Арина Арская

обычная секретарша, а затем в глаза бросаются туфли. Та же модель, что и на мне сейчас. Непростительно дорогие шпильки, которые Артур мне подарил неделю назад.

— Вам плохо, Вита? — спрашивает Карина.

— Давление скачет.

— Ясно, — глазки опускает и замечает мои туфли. Секундное молчание, и жалобный шепот. — Артур меня выгнал.

Она ждет, что я сейчас пойду к мужу на разборки и требовать ответа, почему он, негодяй такой, выгнал милую секретаршу? К чему эта жалоба? Поднимает глаза, а в них слезы. Красивая. Острый носик, пухлые губки, густая шевелюра благородного каштанового оттенка.

— Вита…

— Что?

— Я его люблю. Он должен быть со мной.

— Здравствуй, Виточка, — мимо проходит Анна Игоревна, наша соседка. Останавливается и оглядывается. — Ты чего такая бледная?

— Давление.

— Так ты еще молодая для этой напасти, — с сомнением меня оглядывает с головы до ног и хмурится. — Это потому что ты худая, — переводит любопытный взор на Карину и кивает на нее, — а это кто? Подруга?

— Секретарша Артура, — я тяжело сглатываю. — Привезла документы и уже уходит.

Анна Игоревна смеривает и ее оценивающим взглядом и с тревогой смотрит на меня:

— Секретарша?

— Да.

Гнетущее молчание, и Карина подает голос:

— Не только секретарша!

— Ах ты гадина, — Анна Игоревна разворачивается к ней, — мужика из семьи решила увести?

— Да какая же это семья? — охает Карина и капризно топает ножкой. — Он ее не любит! И никогда не любил!

— Вот стерва мелкая, — шипит Анна Игоревна и уже готова бросится в бой на мою “соперницу”.

— Хватит, — смахиваю со лба локон, отталкиваюсь от фонарного столба и плетусь дальше. — Хорошего дня, Анна Игоревна.

— Виточка, мужики же они… бестолковые…

Меня нагоняет упрямый стук каблуков, и Карина хватает меня за руку и бессовестно ее дергает, вынуждая меня остановиться.

— Что тебе надо от меня? — я едва сдерживаю слезы и крики.

— Я беременна. От вашего мужа.

Глава 2. Отработанный материал

Карина всхлипывает, слезы утирает мятой салфеткой, а я делаю медленный глоток горького и терпкого эспрессо. Она шла за мной до самого кафе и заунывно плакала. Я тоже хотела поплакать, но передумала. Не перед любовницей Артура мне сопли распускать.

— Я беременна…

— Я это уже слышала.

Небольшой зал кафе пустой. За стойкой скучает молодой бариста. Копается в телефоне. Вихрастый, курносый и с милыми веснушками на лице.

— От Артура.

— А я тут при чем? — перевожу блеклый взгляд на бледную Карину. — Скажи об этом Артуру.

— Я ему сказала, — она поджимает губы.

— И?

— Он меня выгнал, — запинается, сглатывает и шепчет, — а после кулаком дверь пробил.

— Какую дверь?

— В прихожей, — Карина шмыгает, — дверь гардеробной.

— Понятно, — пустым голосом отвечаю я и делаю очередной глоток.

Замечаю взгляд баристы. Кошу на него недоуменные глаза с чашкой у рта, а он краснеет и вновь утыкается в телефон.

— Я его люблю.

Отставляю чашку, прижимаю пальцы к вискам и смотрю на глупую, но невероятно очаровательную Карину, которую хочу задушить голыми руками или разбить ее хорошенькое лицо о стол.

— И это я уже слышала. Чего ты от меня хочешь? Это не я с тобой спала и не от меня ты…

Выдыхаю и закрываю глаза. Я несколько лет мотаюсь по врачам в попытках забеременеть. Проблем ни у меня, ни у Артура не нашли. Доктор Артура даже похвалил, что он в отличной форме, а его эякулят — живой, активный и готов оплодотворить любую матку, но, видимо, не мою.

— Вы же его теперь оставите?

— Да, — я печально усмехаюсь и вглядываюсь в глаза Карины, в которых вспыхивает надежда. — Он весь твой. Я брезгливая.

Хмурится, переваривает мои ядовитые слова и возмущенно распахивает глаза:

— Я, между прочим, была девственницей!

— Так я тоже, когда встретилась с Артуром, — пожимаю плечами. — И что?

— Это другое.

Смеюсь. Какая нелепая ситуация! Глотаю очередной смешок и откидываюсь на спинку стула, утомленно глядя на Карину, чьи щечки покраснели от гнева. Вот каких девиц любит мой муж? Глупых, наивных и милых. Я живо представила, как она стучится в дверь его кабинета, входит, потупив глазки, а он следит за ее каждым шагом цепким и внимательным взглядом. Ох, как мне нравился этот его взгляд, который раздевал и будил в груди волнение.

— Поговори с ним, — шепчет Карина.

— О чем? — я удивленно моргаю.

— О нашем с ним ребенке.

Я готова кричать от отчаяния, бить посуду и переворачивать столы, но я лишь убираю локон за ухо и вновь ловлю взгляд баристы. Перевожу на него недоумевающий взор, а он улыбается и отворачивается к кофемашине. У мужиков, даже очень юных, встроен радар на отчаявшихся женщин?

В сумке вибрирует телефон. Я его выуживаю и несколько секунд гипнотизирую “Любимый”. Жую губы и решительно отвечаю.

— Твоя секретарша в интересном положении, — криво улыбаюсь Карине. — Поздравляю, милый, ты скоро станешь папой.

— Я тебе предлагаю взять себя в руки и вернуться домой на серьезный разговор, — голос Артура звенит натянутой струной.

— Она беременна.

— Я в курсе.

Сбрасываю звонок и блокирую номер Артура. К горлу подкатывает ком слез, и я упрямо его сглатываю. Не сейчас.

— Что он сказал? — Карина поддается в мою сторону.

— Что он в курсе, — закидываю телефон в сумку и приглаживаю волосы. — А теперь, Карина, оставь меня. Я тебя поздравляю, желаю здоровья тебе и вашему с Артуром малышу. Счастья, любви и всей этой ерунды, в которую я однажды поверила.

— Вита…

— Пошла прочь, — я тоже поддаюсь к ней и цежу сквозь зубы, вглядываясь в ее заплаканные глаза, — я устала и хочу побыть в одиночестве. Это мое право, Карина. Разговоры веди с Артуром, а не со мной. Во-первых, я тебе не мамочка, а, во-вторых, я хочу тебе залепить пощечину и не из-за интрижки с моим мужем. Это его вина и его ответственность. Я хочу тебя ударить, потому что ты наглая и бессовестная мерзавка.

— Он теперь мой! — вскакивает на ноги, вздернув носик. — А ты…

— А я?