Еще один фантастический мир - Александр Зотов

Несмотря на то, что Лендальскому вестнику приходилось практически постоянно платить штрафы за клевету, он все равно имел ощутимую прибыль, а закрыть его никак не удавалось, хотя это пытались сделать чуть ли не раз в год. Не считая самых скандальных журналистов, в своем штате Вестник имел самых лучших адвокатов города, которые практически жили в суде, защищая интересы своей газеты. К чести города, методы, которые бы использовались в том же халифате, в Лендале не было принято применять.

Шус же углубился в чтение «20 лет под килем», которые до сих пор не дочитал. Подготовка к сдаче экзаменов отняла у него все время и все силы. И в тот момент, когда Перен-Ла-Фер сражался со своим самым заклятым врагом на последних страницах романа, в аудиторию вошла профессор. Хотя этого никто поначалу не понял. На нее обратили внимание только после того, как она совершила довольно неприятный поступок. Провела ногтями по доске, при этом магически заткнув свои уши. Впрочем, Шус этого почти не заметил, он только порадовался, что стало тише. Поднял глаза он только после того, как его пихнул в бок Майклус.

Ее внешность даже отдаленно не напоминала внешность среднестатистического профессора. Отсутствие растительности на ее лице можно было списать на ее пол, но миленькая юбочка до колен и столь же милая белая блузочка, приятно округлые формы, да еще нетрадиционный и довольно экстравагантный розовый цвет волос, отметали всякие подозрения, что это и есть профессор. Максимум на что она могла рассчитывать в науке, по представлениям длиннобородых профессоров – это должность лаборантки. Но, несмотря на все предрассудки, свойственные почти всем вселенным, заселенным людьми, в число которых входила и Фальтяра, она была профессором.

Посмотрев на нее довольно пристально и соотнеся некоторые свои воспоминания, Шус начал медленно сползать под стол, всеми силами стараясь исчезнуть из класса. Примерно тем же занималась и Втри, правда не столь энергично. Майклус удивленно уставился на Шуса.

– Ты что?

– Я вспомнил, где я слышал ее имя… – только и смог ответить Шус.

– Вспомнил?

– Да, именно. Не так давно она избила меня за то, что я случайно оказался в ее комнате, когда она принимала ванну.

– У тебя что, хобби поучать синяки от красивых девушек?

– Нет, скорее традиция получать синяки от всех окружающих.

– Поня…

Его прервало то, что Каруна еще раз провела ногтями по доске. После того как все затихли, она удовлетворенно улыбнулась и начала.

– Меня зовут Каруна Унна. Мой предмет называется боевая магия. Большинству из вас она не понадобится, тем более, что даже для применения самого простого заклинания на территории Лендлала, даже в целях самообороны нужно специальное разрешение, как и на ношение оружия, а большинство из вас не выберутся из города. Однако, возможно кто-то из вас решит сделать карьеру профессионального убийцы, повелителя зла или борца с оными. И в этом случае мой предмет вам окажется крайне полезен. – Говорила она звонким, чистым голосом, который заставлял еще раз усомниться в том, что она профессор и уж тем более профессор боевой магии. – Теперь приступим к знакомству. Так, как тебя зовут? Да, да именно ты! И вылези из-под парты, или ты что-то потерял?

Она обращалась к Шусу. Поняв, что деваться некуда, он принял нормальное сидячее положение, стараясь, однако оставаться за спиной Втри.

– Может, все же встанешь?

– Да, да, – зачастил загнанный в угол Шус, – мое имя Шус, просто Шус, а тогда это был не я, честно! Там был другой Шус, он только похож на меня, но это только кажется. На самом деле я совсем на него не похож и тем более я ничего не видел!

– Остановись, пожалуйста, я не понимаю о чем ты, Шус?! Следующий, твой сосед.

Радуясь, что все обошлось, и она не вспомнила или не захотел вспоминать его, Шус сел.

– Меня зовут Майклус, – сказала последний и хотел уже сесть, но Каруна его остановила.

– Но в журнале никаких Майклусов нет, хотя подожди, есть Сэр Жон Гариус Майклус Сентерский.

– Это да, это мое имя, но, пожалуйста, не могли бы называть меня просто Майклус.

– Даже если бы ты умолял называть тебя твоим полным именем, я бы все равно этого не стала делать. А ты что, какой-нибудь граф?

– Нет, просто у меня довольно длинное имя, профессор.

– Ну, что ж, понятно, следующий… давай ты, – сказал Каруна, указывая на Втри.

– Втри, – просто ответила последняя.

– А, вспомнила, я тебя знаю, вроде бы с тобой был тот болван, который сидит за тобой, я не ошибаюсь? – Шус снова попытался исчезнуть из класса, но у него ничего не получилось, как он ни старался.

– Да, простите, я не знала…

– Извинения давай отложим на потом, тем более, что тебе не за что извиняться. Следующий…

Несмотря на грозное название предмета, оказалось, что и здесь нужно писать конспект, что же касается практических работ, то они были обещаны только после летних каникул, до которых оставалось всего лишь пять дней. В мире Фальтяры год ровно в два раза длиннее 365 дней, а следовательно и учебный год длиннее, но студенты Лендальсокого университета не отличались особым усердием и длинные каникулы устраивались два раза, во второй половине лета и во второй половине зимы.

Что же касается Шуса, то он не находился в столь критическом положении, как можно было подумать, ведь его одногруппники должны были обогнать его по программе. Но дело в том, что первый год обучения на большинстве факультетов университета был посвящен в основном повторению того, что было пройдено, или должно было быть изучено самостоятельно на четырех общих ступенях лишь с вводом в некоторые специальные дисциплины. К тому же Фамбер периодически исполнял свои обязанности официального учителя и кое-чему обучил Шуса. Так что он по некоторым вопросам даже опережал своих новых соучеников.

Весь урок, состоящий из вполне стандартных двух академических часов, был посвящен вдумчивому заполнению бумаги разнообразными определениями и основными понятиями. Впрочем, сильнейшая половина (в стереотипном представлении) группы не выполняла этой единственной своей обязанности. Ее члены просто смотрели на профессора, а некоторые откровенно разглядывали ее. Один из особенно наглых поплатился за излишний интерес к профессору. Неожиданно над его головой возник огромный и довольно нелепый судейский молоток красного цвета и упал на его голову. Если бы это был настоящий молоток размером полметра в поперечнике, простой шишкой он бы не отделался, но это была лишь иллюзия, которая, впрочем, произвела еще лучший эффект, поумерив пыл остальных. Что же касается профессора, то она при этом ни на секунду не прервалась и не пошевелила ни единым пальцем.