Ребята из УГРО - Игорь Скорин

«Ну все, точно, — про себя решил Саша. — Собрали спортсменов. Подучат немного — и туда. Только зачем здесь Степан Колесов, он-то спортом никогда не занимался?»

— Ребята, куда нас? — громко, на всю комнату, спросил Боровик. — Может, в Испанию?

— Ты что, летчик, а может быть, снайпер? — ехидно отозвался Лёсик. — Там только тебя и не хватает.

— А мы что, не годимся, по-твоему? — угрожающе огрызнулся Боровик и двинулся к Лёсику.

Но спор не состоялся. Инструктор широко распахнул дверь:

— Заходите, рассаживайтесь.

То, что они услышали, привело всех в смятение.

— Товарищи комсомольцы! Борьба с уголовной преступностью в настоящее время является задачей государственной важности. — Секретарь Иркутского городского комитета комсомола, плотный, внушительного вида парень со спокойными, широко расставленными глазами, сделал паузу и оглядел ребят.

Дорохов с нескрываемым удивлением посмотрел на Чекулаева и других. Ну какое отношение к ним имеет преступность?

— В период индустриализации всей страны, — продолжал секретарь, — когда на наших глазах вырастают гигантские стройки и советские люди впервые в мире своим героическим трудом строят социализм, нельзя мириться со всякими пережитками. Мы должны объявить непримиримую войну всем преступникам: убийцам, грабителям, ворам. Сделать так, чтобы в нашем городе труженики без страха ходили по улицам и не беспокоились о своем имуществе, оставшемся дома.

— При чем тут мы? — не выдержал Лёсик.

— Пусть милиция лучше работает! — заявил кто-то довольно громко.

— Запишут в бригадмил, — прошептал на ухо Сашке Чекулаев.

— При чем тут мы? — повторил вопрос секретарь. — Сейчас объясню. Центральный Комитет ВКП(б) принял решение направить в органы милиции образованных и энергичных коммунистов и комсомольцев. Бюро городского комитета рекомендует присутствующих на работу в уголовный розыск.

— Как это — на работу? А учеба? — поднялся из-за стола Андрей Нефедов.

— Садись, — попросил секретарь. — Сначала послушаем начальника кадров областной милиции, а потом разберем ваши вопросы.

Поправив под ремнем гимнастерку, с дивана поднялся пожилой мужчина с ромбом в петлицах.

— Ребята, вы все грамотные люди, — неторопливо начал он, — и знаете, что комсомол направляет лучших на самые острые участки, туда, где труднее всего. Вспомните хотя бы Комсомольск-на-Амуре.

Меня самого в 1924 году с комсомольской работы послали в милицию. Раньше мы принимали в уголовный розыск коммунистов и комсомольцев, умеющих владеть оружием и обращаться с конем. И они сразу садились в седло и начинали бороться с бандами. Сейчас нет таких банд. В основном ликвидирована профессиональная преступность, доставшаяся нам в наследство от царской России, но остались еще рецидивисты, они притаились и действуют исподтишка, вербуют себе помощников из неустойчивых людей, главным образом из молодежи. Нам нужны образованные, политически грамотные люди. У нас есть своя высшая школа, да вот беда — одна на всю страну. Конечно, будут у нас еще учебные заведения, тогда мы сможем сами готовить для себя кадры. Пока нам пришлось попросить городской комитет партии направить в уголовный розыск студентов. — Он обвел кабинет требовательным взглядом. — Сейчас мы пойдем с вами в управление. Вас примет начальник уголовного розыска, после медицинской комиссии зачислят практикантами, прикрепят к опытным сотрудникам. Те, кто проявит способности, после испытательного срока будут приняты в штат. А теперь спрашивайте.

Сразу посыпались вопросы. Как быть с зачетами? Дадут ли оружие? Оставят ли жить в институтском общежитии?

Чекулаев и Дорохов сидели подавленные и разочарованные. Какая Испания — воров хватать?! Женя даже руками развел.

— Ты чего?

— А того, — зашептал Чекулаев. — Как дома-то сказать? Отец не простит мне, что институт брошу. Сам понимаешь.

Саша хмыкнул:

— Еще бы! Мои тоже взовьются. Хотя еще неизвестно, что для них лучше — Испания или уголовный…

Володя Лисин из педагогического, дружок Степы Колесова, встал и в упор спросил, можно ли отказаться от работы в уголовном розыске?

Секретарю вопрос не понравился.

— Как ты думаешь, может ли комсомолец не выполнить решения бюро? — И, не давая ответить, отчеканил: — Ваше направление следует рассматривать как комсомольскую мобилизацию. Каждая кандидатура обсуждалась в институте с руководящими товарищами милиции и потом уже утверждалась на бюро.

— А как будет с теми, кто не пройдет испытательного срока? — полюбопытствовал Боровик.

— Если такие окажутся, то по нашему ходатайству их восстановят в институте, — сообщил начальник кадров.

В управление милиции комсомольцы шли быстро и молча.

В бюро пропусков, когда проверили всех по списку, оказалось, что нет Лёсика. Кто-то сказал, что он опоздал, задержался по дороге и вот-вот подойдет. На всякий случай ему оставили пропуск.

На втором этаже, возле кабинета начальника уголовного розыска, ребят попросили подождать. Они уселись на длинные деревянные диваны и с интересом рассматривали проходивших мимо сотрудников. В большинстве своем это были пожилые или средних лет мужчины в полувоенной форме.

Один из них на миг задержался и, подняв руку, громко отчеканил:

— Приветствую новое пополнение рядов уголовного розыска!

— Спасибо! Мы тоже рады… Постараемся… — Ребята ответили вразнобой и невпопад.

Откуда-то вынырнул щеголеватый парень в новенькой гимнастерке, опоясанной широким кожаным ремнем, подошел к Боровику.

— А я тебя знаю, — сказал он, — болел на городских весной. Ловко ты обработал тогда призера. Это здорово, что у нас в розыске будут такие боксеры. Может, и меня подучишь? — подмигнул он Боровику. — Я Огарков, — представился он, — помощник уполномоченного.

— Чей помощник? — не понял Анатолий.

— Ничей. Это должность такая. Первая — помощник уполномоченного, потом — уполномоченный, а самая верхняя — оперативный уполномоченный. У него в подчинении целая группа уполномоченных и помощников.

Разговаривая, Огарков все время поправлял гимнастерку, пояс, передвигал на нем револьверную кобуру, явно желая щегольнуть перед ребятами своими воинскими доспехами. А кобура была действительно хороша — новенькая, из темно-коричневой кожи — и крепилась к ремню совсем не так, как у военных или милиционеров.

Уверившись, что новички обратили внимание на его оружие, Огарков объяснил, что это кобура заказная, ее почти не заметно под штатским пиджаком. И он, Огарков, недавно ее специально сшил у мастера. Когда ребята получат оружие, то он сможет устроить и им такие же.