Старая школа - Дарья Зарубина

— Вы из Министерства? — стараясь не выдавать нервозности, спросила хозяйка. — Мой юбилей в будущем месяце, и я полагала… таблетку принесут не раньше, чем за сутки…

— Что вы, Серафима Павловна! — улыбнулся Костя, щёлкнув застёжками кейса. — Разве я похож на живодёров из Службы контроля сроков жизни? Вы, моя дорогая, меня этим обижаете. Но у меня есть предложение, от которого вы не сможете отказаться.

— А если всё-таки попробую? — Серафима Павловна холодно посмотрела на юного наглеца, на мгновение сбив с него самонадеянность.

— Тогда, — быстро справился с собой молодой человек, — через три недели вы получите свою таблетку и принесёте пользу обществу. А я…

Костя, дёрнув головой, вскинул длинную чёлку. Блеснул нестерпимой синевой острый взгляд:

— Я предлагаю вам… надежду. А взамен прошу лишь минуту вашего времени и чашечку чая.

— Вы коммивояжёр, — догадавшись, расслабилась Сима. — Извините, юноша, мне ничего не нужно.

— Нужно, дорогая Серафима Павловна, — Костя открыл кейс.

— Нужно, Серафима Пална, — взмолился Дима. — Машите, потерпите ещё тридцать две секунды, и вас опустят в лабиринт.

— Димочка, у меня вот-вот отвалится рука.

— Десять секунд, моя дорогая Серафима Павловна, — вклинился в разговор знакомый, весёлый голос Кости. — Начинаю отсчёт.

Кабинки медленно опустились в зелёное море самшита. Серафима Павловна осторожно ступила на мелкий цветной гравий дорожки, вглядываясь в плотную стену листьев, где должен был ждать мизерикорд. Проклиная устроителей и их жажду изящного, Серафима Павловна слепо запустила руки в самшит перед дверцей кабинки. И тотчас наткнулась указательным пальцем на узкое лезвие.

— О, мой бо… — едва не вырвалось от боли, но Сима сдержала стон. С трудом выпутала клинок из листвы и сетки, поддерживающей живую изгородь.

Справа над её головой мигала красным глазком камера. Серафима Павловна показала ей обретённое оружие.

— А теперь побежали, — напомнил внутренний голос, — и быстро.

Хотя какой может быть бег, когда за плечами семь десятков? Но задерживаться не стоит. Серафима Павловна двинулась налево, слыша, как за её спиной схлопывается коридор, с хрустом давя стеклянную капсулу. Как и предупреждали, отсидеться не получится. Только бежать.

Дыхание сбилось быстро. Сима вцепилась рукой в разболевшийся бок. Из стены резко вынырнули три лезвия, распоров воздух в паре ладоней от её плеча. Серафима дёрнулась к противоположной стене, едва не налетев на притаившиеся в ней длинные иглы.

— Поддержим наших героев! — крикнул над головой невидимый Костя. Трибуны ответили воплями и нестройными хлопками.

— И, пока наши участники ищут друг друга в лабиринте, напомню, что шоу «Зажились!» проводится при поддержке Министерства социальной рациональности и фонда «Общественные лотереи».

По экранам поплыли знакомые рекламные кадры. Молодой человек в синем берете с улыбкой обнимал другого, со значком МГУ на лацкане студенческого пиджака.

— Лотерея «Призыв»: каждую весну и осень мы дарим вам возможность стать студентами лучших вузов страны! — с томной хрипотцой напомнил женский голос. — Дважды в год один из счастливчиков, заполнивших анкету на призывном пункте, получает из рук Министра сертификат на один миллион рублей. Ещё пятьдесят призывников ежегодно награждаются пожизненным освобождением от воинской повинности и сертификатами на обучение в любом вузе на бюджетной основе. Остальных участников ждёт служба в интереснейших уголках Вселенной и достойная зарплата военнослужащего российской армии.

— Служу России! — в один голос гаркнули студент и десантник, протягивая с экранов анкеты призывников, заполненные одинаковым размашистым патриотическим почерком.

— Ты уверена, Надя? — Серафима Павловна не надеялась, что внучка передумает. Если уж Надежда решила, ей хоть кол на голове теши. Да и что могла ей предложить бабушка Сима? Учительскую пенсию да инвалидность деда. Денег, оставшихся после Дани и Аллочки, хватило бы на какой-нибудь провинциальный истфак, но Наде не было дела до курганов и берестяных грамот. Надя хотела стать инженером-конструктором космических кораблей. Это стоило космически дорого.

Анкету призывника Надежда домой не принесла — заполнила в военкомате. Чтобы у бабушки и деда не было даже иллюзии, будто можно что-то изменить.

Через неделю застёгнутая в синий комбинезон Надежда, остриженная под спичку, вылетела в учебный центр по подготовке лётного состава. Повезло с ростом. Высоких в лётчики не берут. Они копают и стреляют два года. А летуны год учатся и на второй получают разведывательный флаер или транспортник, набитый новобранцами, и назначение в один из «интереснейших уголков Вселенной».

Письма Надя писала вовсе не интересные. «Всё хорошо. Я жива и здорова. Скучаю. Надя». Больше сказали глаза вернувшейся внучки. Слишком крепкие руки. Едва заметные следы обработанных на регенераторе шрамов.

— Ты извини, но я ненадолго, ба, осенью снова попробую. Серафима Павловна не нашлась, что ответить.

— Не повезёт опять, так это не проблема, — ответила за неё Надя, — я ещё за два срока сама на конструкторский заработаю.

Через неделю у Сергея отказали почки. Шестьдесят шесть лет. Терминал министерства здравоохранения вежливо сообшил, что данные по пациенту «Божонин Сергей Евгеньевич» переданы в Службу контроля сроков жизни. Значит, и для Серёжи обратный отсчёт уже начался. Никакой лотереи «Донорская почка». Сима не раз читала выкладки Минсоцрац об экономическом и ресурсном обеспечении срока жизни россиян и, пожалуй, была согласна в своё время уступить место под солнцем молодым, способным в тяжёлое время изо всех сил работать на благо страны, не требуя взамен бесплатного проезда и льготных лекарств. Но отпустить Серёжу — это было другое. Совсем другое…

В розыгрыше гемодиализных аппаратов не повезло, хотя Сима и Надя весь час, что длился розыгрыш, просидели у телевизора со скрещёнными на удачу пальцами. Но удача делается не пальцем…

Стеклянный потолок поехал вниз, пригибая к земле. Самшитовый коридор повернул налево, сменившись блестящей стеной отличной сортовой магонии. Серафима Павловна опаздывала. Колющая в боку боль перебралась по рёбрам на спину. Сима тяжело привалилась к стене, прижав к подвздошью зажатый в кулаке мизерикорд. Хотелось выбросить глупый клинок, но зрители едва ли поймут, почему она так легко пожертвовала подарком, оплаченным полутора тысячами смс. А рассерженные зрители, случись что, редко голосуют за «жизнь».

— Направо, Серафима Ивановна, — подсказал в ухе Дима.

Сима двинулась к развилке, пытаясь продемонстрировать зрачку камеры хоть какое-то подобие бега.

Кошатница появилась внезапно. Как будто одна из зелёных стен толкнула Агату Сергеевну прямо на соперницу. Серафима Павловна автоматически выставила вперёд руку. Мизерикорд скользнул по щеке Агаты, оставив красную линию, от которой тотчас протянулся мелкий пунктир капель.

— Ах ты, старая гнида! — взвизгнула Агата Сергеевна, отступая. Тихо пощёлкивал электрошокер.

— У нас первая кровь! — раздался где-то над головой голос ведущего.

Осторожно потрогав раненую щёку и глянув на алые кончики пальцев, Агата выставила перед собой шокер и неловко ткнула в надежде достать соперницу. Серафима Павловна попыталась избежать удара. Больные, ослабевшие от бега колени не выдержали. Сима подалась вперёд, подкатываясь под ноги Агате. Веером брызнул из-под рук гравий. Под шальным ударом плеча владелица кошачьего приюта рухнула как подкошенная, на лету теряя оружие.

— Ай да Серафима Пал-лна! — на мгновение над головой Симы застыло на стоп-кадре её собственное, искажённое болью лицо в облаке гравия, а ещё выше — сухая ладонь соперницы и отлетающий в сторону шокер. — Какой приём! Какая игра! Вот что значит — хорошая школа! Похоже, у нас перелом шейки бедра! Проверьте ваши талоны! Что записано в графе «Первая кровь»? Серафима Божонина? Тогда вы первый счастливчик на этом шоу! Не повезло — не расстраивайтесь. Ваши добровольные пожертвования уходят в фонд детского дома номер два города Ярославля.

На экране появились машущие в камеру ярославские сироты. Директор пролопотала какие-то благодарственные слова.

— Серафима Павловна, тридцать секунд на коридор. Вам направо, — подсказал Дима.

— Вставай. Таймер — полминуты, — бросила Серафима Павловна, тяжело поднимаясь на ноги. Соперница только застонала, размазывая по морщинистым щекам злые слёзы.

— Сука школьная, — прошипела она, пытаясь подняться. В тишине послышался негромкий хруст. Кошатница завалилась на бок, воя от боли.

Серафима Павловна попыталась поднять её за руку.

— Вставай, бабуля, — прошипела она, стараясь взвалить соперницу на плечо.