Необыкновенные приключения Синего человека - Луи Буссенар

Счастливая мысль — водрузить на мачте зловещую эмблему. Теперь общение было затруднено. Англичане боялись подойти близко. Морякам всего мира ненавистны карантины, дезинфекции и прочие неприятные формальности. Моряки Объединенного Королевства[13] в этом смысле не исключение.

Выиграв время, капитан Анрийон подозвал к себе Беника, шепотом отдал ему какие-то распоряжения и приказал немедленно отойти подальше в море.

Пока судно маневрировало, — а матросы двигались медленно, нехотя, стараясь показать, что совсем обессилены, — боцман велел Кервену подобрать несколько верных людей.

— Ребята, — тихо посмеиваясь, объяснил он, — прикиньтесь больными. От желтой лихорадки вас наизнанку выворачивает.

— Больными!.. Выворачивает!.. Хм… Это не так-то легко.

— Что делать, сынок, приказ есть приказ.

— Но каким образом его выполнить? Мой желудок и четырнадцатидюймовкой не пробьешь!

— Ну и глуп же ты, бретонец! Смотри! Видишь эту бутылку?

— Конечно… Это водка!.. Да она настоена на каком-то зелье!..

— Так вот, ребята. Вам придется пострадать.

Что может быть выше приказа для моряка! Все ответили: «Есть!»

— Вот незадача! Это скрутит почище морской болезни.

— Верно! Но что делать. Возьми. — И боцман протянул Кервену бутылку.

— Ну, кто следующий? Нагружайся… смакуй… И не церемонься, когда будешь блевать перед носом у англичанина!

— А теперь моя очередь. — И боцман проглотил двойную порцию.

— Капитан! Все готово…

— Добро, по местам!

Пятеро мужчин, еле перебирая ногами, забрались в шлюпку, которая мало-помалу заскользила вниз и вскоре закачалась на волнах.

— Грести! — приказал капитан, встав у руля.

В это время от крейсера отделилась шлюпка с двумя офицерами на борту. Суденышки понемногу сближались. Когда между ними осталось не более двух метров, борта накрепко сцепились баграми.

Капитан Анрийон холодно приветствовал английских офицеров. Те в своих лайковых перчатках едва коснулись каскеток[14]. Капитан ждал вопросов.

— Ваш патент[15], — обратился к нему один из офицеров. Он выговаривал слова с тем высокомерием, что отличает британского морского офицера, снизошедшего до беседы с простым моряком торгового флота.

Капитан протянул бумагу. Англичанин осторожно схватил ее маленькими щипчиками, какими обыкновенно берут сахар, и передал своему спутнику со словами:

— Посмотрите, доктор.

Второй, тоже со щипчиками в руках, щедро окропил документ фенолом[16], быстро пробежал глазами, вернул капитану, опустил щипчики в фенол и произнес:

— Патент чист[17], к тому же вы никуда не заходили. Что за болезнь, по-вашему, свирепствует на судне?

— Осмелюсь утверждать, что это желтая лихорадка.

— Но желтая лихорадка не начинается вдруг, ни с того ни с сего. Вы контактировали с зараженными?

— Позавчера у нас кое-что произошло. Мы наткнулись на дрейфующий клиппер[18]. Экипаж покинул его, бросив на произвол судьбы черных эмигрантов. И я посчитал своим долгом взять этих несчастных на борт.

— Черные эмигранты?.. — недоверчиво протянул первый офицер.

— Да, сударь. Их наверняка везли на бразильские шахты.

— Покажите судовой журнал!

А надобно знать, что судовой журнал — важнейшая деталь на корабле. От полудня до полудня, день за днем, час за часом в него заносят все обстоятельства плавания. Как то — направление ветра, его силу, погоду, румбы[19]; парусность, отклонения от курса, астрономические или иные наблюдения, местонахождение, встречи, когда показалась земля, операции, маневры или морские события. Известно также, что судовой журнал — совесть судна, он признан при дворах, в трибуналах и военных советах как неопровержимое доказательство.

Журнал капитана Анрийона английский лейтенант принял с теми же предосторожностями, доктор так же окропил его фенолом, прежде чем углубиться в чтение.

Как вдруг Кервен скорчился, побледнел, потом позеленел, борясь с тошнотой.

Английские матросы с ужасом наблюдали, как пот градом заструился по его лицу, щеки ввалились, черная пена выступила на искривленных губах. Не будь железной дисциплины — высшего матросского закона, они ни минуты не остались бы здесь. Слишком хорошо им был знаком первый и самый характерный симптом грозной болезни.

— Ай! Ай! Я пропал! — вскричал бретонец, продолжая играть свою роль с завидным умением.

— А что это за клиппер с неграми вы встретили? — сохраняя ледяное спокойствие, спросил английский офицер. Он не дал себе труда перелистать судовой журнал, в котором такое событие непременно должно было быть отражено.

— Это трехмачтовое судно, плывшее под испанским флагом. Его владелец — ваш соотечественник, англичанин по имени Джеймс Бейкер.

— И как назывался парусник?

— «Консепсьон»!

При этих словах надменная физиономия англичанина мгновенно изменилась. Кровь ударила ему в лицо, и он вскричал с негодованием:

— Вы лжете!

Капитан, сбитый с толку, осекся и не нашел, что ответить, тогда как Беник, мучимый жестоким приступом тошноты, проворчал:

— Похоже, капитан дал маху и испортил все дело.

Не в силах бороться со спазмами, он судорожно икнул. Боцмана мучила морская болезнь, словно жителя пустыни, никогда в жизни не видевшего ничего, кроме лужи.

Вот уже и доктор начал что-то подозревать. До сих пор он не совсем понимал, почему лейтенант обвинил капитана «Дорады» во лжи.

— Лейтенант, — сказал он офицеру тихо по-английски, — да простит меня Господь, но, кажется, прежде чем сесть в шлюпку, эти люди были напичканы лекарствами. Внезапная болезнь — не что иное, как дешевая комедия. Думаю, на судне нет никакой болезни, которая препятствовала бы нашему инспекционному визиту.

— Я того же мнения, доктор, и собираюсь немедленно доложить обо всем командующему.

Сказав это, он добавил с прежней суровостью, обращаясь уже к капитану Анрийону:

— Возвращайтесь на корабль, ждите приказаний. При малейшей попытке к бегству вы будете потоплены.

Англичанин отдал команду своим гребцам, и те, торопясь отчалить, взялись за весла.

Капитан Анрийон, чьи опасения с каждой минутой возрастали, тоже вернулся на борт «Дорады». «Я пропал, — пронеслось у него в голове. — Быть может, лучше кончить все одним выстрелом…»

Мрачные мысли прервал месье Обертен. Капитан взглянул на его красивое, сияющее лицо и подумал: «В какое «осиное» гнездо затащил я этого бедного парня!»