Тайны государственных переворотов и революций - Галина Цыбиковна Малаховская

фронтами и флотами: все они единодушно поддержали требование об отречении. А многолетний соратник царя, его начальник штаба генерал Алексеев одобрил мнение главнокомандующих…

— Я решился, — сказал Николай. — Я отказываюсь от престола.

Он перекрестился. Перекрестились и генералы.

«Благодарю вас за доблестную и верную службу», — император подошел к Рузскому и поцеловал его. После этого он написал две телеграммы об отречении: одну — Родзянко, другую — Алексееву. Было 3 часа дня 2 марта 1917 года.

Новый свет на загадочное поведение Рузского и некоторых других генералов, вовлеченных в дело об отречении, проливает интересное историческое расследование, проведенное инженером Алексеем Широкорадом.

К началу первой мировой войны в российской правящей верхушке установились весьма сложные и запутанные отношения. Хотя официально были и министры, и совет министров, и даже премьер, царь любил решать важнейшие вопросы, не обсуждая их ни с правительством, ни с министром, в ведении которого находилась данная проблема. Так, в июле 1905 года, катаясь на яхте с германским императором Вильгельмом II, Николай подписал Биорский договор, фактически разрушавший союз с Францией и менявший соотношение сил в Европе. Только через пятнадцать дней он сообщил об. этом шаге министру иностранных дел, а премьер узнал о нем еще позже. В результате явно невыгодный для России договор еле удалось денонсировать. Не менее вопиющий случай произощел в 1911 году, когда военный министр Сухомлинов убедил царя упразднить русские западные крепости. Премьеру стало известно об этом, когда крепости были разрушены на 90 %, так что их потом пришлось экстренно восстанавливать.

Серьезной проблемой в русском царствующем доме являлся и вопрос о наследовании престола. Царица родила подряд четырех дочерей, а по законам империи престол передавался исключительно по мужской линии, поэтому наследником был объявлен родной брат царя Михаил. Николай недолюбливал брата и постарался отстранить его от государственных дел. В 1900 году, когда Николай заболел и врачи не исключали летальный исход, группа вельмож с благословения властолюбивой Александры Федоровны составила заговор: в случае смерти императора короновать пятилетнюю царевну Татьяну, назначив регентшей царицу. К счастью, Николай выздоровел, а в июне 1904 года родился наследник Алексей; но, увы, это счастливое событие оказалось омраченным тяжелым наследственным заболеванием — гемофилией. В 1915–1916 годах у Николая появились сильнейшие сердечные боли, причинившие его окружению немало беспокойств. Случись с царем смертельный приступ — и кто бы оказался на престоле? Неуравновешенная царица с больным сыном? Ведь Михаил Александрович к этому времени практически выбыл из игры: он сам не стремился к власти, да и брак с дважды разведенной дочерью адвоката свел его шансы на престол почти к нулю.

В этих условиях в высших кругах России усилилась борьба за власть. Наиболее активно действовали четыре группировки, условно могущие быть названными «распутинской», «великокняжеской», «масонской» и «генеральской». Они были, конечно, неформальными, и никакой бюрократической документации в них не велось. Из всех только «распутинская» основывала свои планы на продлении царствования Николая II, остальные три работали на его свержение.

О Распутине сейчас написано много, но мы остановимся на бесспорных документах — письмах императрицы царю. Они изобилуют запросами по самым разнообразным военно-политическим проблемам, которые никак не могли быть интересны малограмотному «старцу». Похоже, Распутин находился под влиянием каких-то очень умных, но ненавидевших Россию людей. Кто же были кукловоды Распутина? Его личный секретарь Аарон Симанович? Банкир Рубинштейн? Манасевич-Мануилов? Вряд ли. Скорее, это только агенты-связники.

Действия этих кукловодов (их в тогдашней прессе именовали «темными силами») столь явственно проступали в деятельности Распутина, что вызвали бурю возмущения даже в высших эшелонах власти и в известной мере легализовали деятельность заговорщиков, которые могли планировать переворот под предлогом устранения Распутина. В сущности, весь романовский клан, включая императрицу-мать, выступил против Распутина, и к 1916 году отношения Александры Федоровны с семьей мужа накалились до предела. Дошло даже до того, что мать великого князя Кирилла Владимировича, беседуя с председателем Государственной думы М. В. Родзянко, как-то обронила: «Надо ее уничтожить!» — «Кого?» — спросил Родзянко. — «Императрицу!».

«Великокняжеская» группировка находилась в постоянном контакте с «генеральской» и «масонской». Так, в середине декабря 1916 года тифлисский городской голова вел переговоры о военном перевороте с великим князем Николаем Николаевичем, командовавшим Кавказской армией. Великий князь, сделав ряд оговорок, высказался все-таки в пользу этого заговора, направленного против Николая II.

Убийство Распутина 17 декабря 1916 года во дворце родственника царя князя Юсупова, в котором, кроме самого хозяина, участвовали великий князь Дмитрий Павлович и лидер монархистов Пуришкевич, подробно описано в той версии, которую хотели преподнести убийцы. Ситуация же была несколько иной. Главные цели заговора гораздо шире, чем просто убийство Распутина.

О его масштабах свидетельствует и перехваченное письмо княгини Юсуповой, адресованное великой княгине Ксении Александровне с сожалением, что в тот день (17 декабря) «не довели дела до конца и не убрали всех, кого следует…».

Николай, получив телеграмму Александры об исчезновении Распутина, бросил ставку в Могилеве и экстренно приехал в Царское Село. По-видимому, царю удалось подавить заговор «великокняжеской» группировки. Из Петрограда началась массовая высылка… великих князей: Дмитрий Павлович отправился на персидский фронт, Николай Михайлович — в свое имение Грушевку в Херсонской губернии, Кирилла Владимировича командировали в Мурманск, Бориса Владимировича — на Кавказ…

Наиболее таинственной была «масонская» группировка, в которую, помимо самих вольных каменщиков, условно включим и контролируемые ими политические партии. Масоны тщательно скрывали свою деятельность как от полиции, так и от левых организаций. Все, что противоречило требованиям строгой конспирации, было изгнано из обихода русских лож; так, например, упразднялось ведение протоколов заседаний и вообще любое письменное делопроизводство. Масонские одеяния и украшения после «реформы 1908–1909 годов» также были исключены. Формально масоны называли своей целью объединение «всех прогрессивных элементов в борьбе против самодержавия» и считали свою организацию вне- и надпартийной. В руководство «масонской» группировки входили лидеры конституционных демократов, социал-революционеров, социал-демократов (меньшевиков) и т. п. Загадкой остаются связи масонов с большевистским руководством. Среди руководителей масонов были Керенский, Коновалов, Некрасов, Бланк, Брауно, Штернберг, в том числе меньшевики — Чхеидзе, Скобелев, Прокопович и Кускова.

К 1917 году в масонской организации в России насчитывалось всего около 300 человек. Масоны не стремились расширять состав своих лож, предпочитая качество количеству. Они планировали провести захват власти, опираясь не на волю народа (путем голосования или бунта), а в результате внедрения своих людей на ключевые посты в политических партиях и структурах власти.

Зимой 1913–1914 годов возникла военная группа масонов. У истоков ее стоял генерал А. А. Свечин; кроме него туда входили генералы В. Гурко, А. Крымов, Н. В. Рузский, а также шеф жандармов