Нежилец - Леонид Каганов

На меня смотрело мое лицо, только очень бледное, словно восковое. Майка и джинсы с виду походили на настоящие, но на самом деле составляли одно целое с телом. В принципе издалека я выглядел как живой. А ближе… Я никогда не общался с покойниками близко, наверно они все такие. Я машинально ощупал себя – странная субстанция, как резиновый мяч. И нечувствительная. Ладно, что уж теперь поделать. На меня постепенно накатывало осознание происходящего – я ведь больше никогда не увижу этот мир! Это зеркало, этих охранников… Если конечно не приеду в понедельник еще раз. А смысл?

Я вышел на улицу и огляделся. Светило утреннее солнце, начинался новый день, вокруг люди бежали на работу… Я подумал сначала тоже зайти на работу, но потом решил отправиться домой – мать там небось с ума сходит, сын не вернулся домой вечером, не случилось ли чего?

– Как пройти к метро? – спросил я у какой-то прохожей женщины.

Та хмуро покосилась на меня и поставила свои сумки на асфальт:

– Вот налево и за угол, там увидите или спросите. – она еще раз покосилась, но ничего не сказала.

Подойдя к метро, я подумал, что у меня нет карточки, но потом вспомнил, что нежильцов конечно должны пускать бесплатно.

Прежде чем нажать кнопку звонка, я помедлил – пока не очень представлял как и какими словами рассказать матери о случившемся. Но когда я позвонил, мать открыла дверь сразу, будто ждала. Она была буквально убита горем, сразу бросилась мне на шею и зарыдала. Видно ей уже все сообщили.

– Мам, ну успокойся, давай хоть в дом зайдем.

На шум высунулась любопытная соседка.

– У вас что-то случилось?

– Ничего не случилось, Марья Тихоновна. – ответил я.

– Что, кто-то умер?

Я затащил мать в дом и захлопнул дверь.

– Аркашенька! – причитала мать бессвязно, и слезы безостановочно катились по ее щекам, – Родненький ты мой… Аркашенька… Что же это теперь… Как это… Аркашенька… Я не выживу… Аркашенька…

Я сходил на кухню, налил стакан воды и накапал туда валерьянки. Пожалуй даже чересчур – в комнате сразу пронзительно запахло. Мать судорожно выпила, щелкая зубами по кромке стакана. И зарыдала снова.

– Мам, ну мам, ну теперь уже ничего не поделаешь. – успокаивал я ее, но от этого она заходилась в плаче все сильнее. – А отец уже знает?

– Зн… зн… а-а-а-Аркашенька!

Я понял, что чем дальше я ее успокаиваю, тем хуже ей становится.

– Мам, знаешь, мне надо сходить в институт, попрощаться с друзьями. И на работу зайти к Михалычу – узнать что стало с теми компьютерами.

– Аркашенька…

– Я приду вечером. Давай я сейчас книжки соберу библиотечные, все равно сдать надо, не тебе же их таскать.

– Аркашенька…

– Мам, подожди секунду, помолчи, я должен сообразить – что-то еще надо взять? Книжки сдать… Может документы в институте забрать? Нет, это уже глупость. Вроде все. Ладно, я пойду.

Я взял первый попавшийся пакет, покидал туда книжки, потом призадумался и снял с вешалки легкий плащ – серый и длинный. «Чтобы не шокировать народ вросшей в тело майкой и джинсами» – подумал я и накинул его. Ни холода ни жары я конечно уже не чувствовал. Затем я чмокнул маму в щеку и поспешно убежал. Выйдя из подъезда я понял что забыл – надо было взять с собой какие-нибудь часы. Интересно, куда делись те, что сняли с трупа? У меня ведь были дорогие, с калькулятором, наверняка теперь пропадут. Надо было в больнице их потребовать – всегда так, что надо – никогда вовремя не соображаю. Но возвращаться сейчас домой конечно было ни к чему. Плохо дело без часов. Хотя… Я порылся в кармане плаща – так и есть, там оставались деньги. Я пересчитал – было ровно сорок семь рублей. Войдя в переход метро, я остановился у ларька со всякой электронной мелочевкой. Наручных часов не было, зато продавался будильник за сорок пять рублей и простенькие автомобильные часы, которые налепляются на стекло. Это было как раз то, что нужно – будильников у нас и так дома достаточно, а вот такие автомобильные часы к нашему «жигуленку» отец давно хотел купить, да все руки не доходили. Я купил часы, вставил батарейки и спустился в метро. Поезда очевидно долго не было, а время – самый час пик. На платформе толпился народ. Я вежливо протолкался к краю и заглянул сначала назад – не идет ли поезд, а затем вперед, поглядеть на оранжевое табло над тоннелем – надо выставить часы, сколько сейчас времени? Ага, десять тридцать одна. Тоннель, освещенный уходящими вдаль вереницами огней, нехорошо будоражил свежие воспоминания и было трудно отвести от него взгляд.

– Эй, парень, чего, жить надоело? – заорал кто-то над моим ухом.

Я обернулся. Передо мной маячил приземистый мужик с красным лицом. Кажется он был навеселе.

– Жить, говорю, надоело? – заорал он снова. – Щас туда свалишься, поезд подъедет и хана тебе.

Я мысленно порадовался что надел плащ и мой новый вид не так бросается в глаза.

– Поезда уже восемь минут нет, поезда уже восемь минут нет. – затрещали в ответ какие-то женщины сбоку.

– Вот я и говорю, – продолжил мужик, – Щас туда навернешься и башкой об красный рельс – шварк! А там пять тысяч вольт. Понял? Я в депо работал три года, понял? На красный рельс даже смотреть – плохая примета. Вон он, красный рельс идет, вон он… – мужик подошел к краю и стал мне показывать куда-то вниз.

Безусловно, он был сильно под градусом. Женщины вокруг заволновались.

– Ну вы сами-то туда не свалитесь. – сказал я.

– Ты, бля, кому тут указываешь? – повернулся мужик. – Ты чо мне тут, указчик, сука? Я три года в депо работал, я тебя сейчас самого туда скину как щенка, чтоб ты сдох!

Это мне уже не понравилось. Тетки вокруг притихли.

– Мужик, ты за слова ответишь? – медленно произнес я.

– Чего-о-о ты сказал? – взвился мужик, взмахнул рукой и покачнулся, чуть не улетев с платформы.

Он попытался схватить меня за плечо, но я шагнул назад и его рука сжала пустой воздух.

– Иди сюда, от края подальше. – сказал я и отошел еще на несколько шагов.

Мужик, насупившись, двинулся за мной. Пассажиры вокруг расступались. Я отошел на приличное расстояние и остановился. Мужик шел на меня, морда его светилась как буква "М" над станцией метро, и намерения были самые серьезные.

– Мужик, тебе чего надо? Угомонись.

– С-сука, я тебе в отцы гожусь. – произнес мужик и попытался снова меня ухватить.

– Угомонись, я сказал! Будет плохо.

Мужик зарычал, размахнулся и попытался двинуть мне в ухо, но что может сделать пьяный мужик против парня, который до самой смерти занимался айкидо?

– Мужик, я повторяю последний раз, не зли меня – у меня и без тебя неприятностей хватает. Сейчас ты получишь в рыло.

– Щенок! – завопил мужик и бросился на меня.

Пакет с книжками немного мешал, но я без труда отвел его кулак и легонько ткнул открытой ладонью в лицо чтобы он остановился – ну действительно, не бить же его кулаком? С размаху напоровшись на ладонь, мужик действительно остановился и даже отлетел назад, потерял равновесие и сел на каменный пол станции. Из носа его тут же полилась кровь – видно у него что-то было с сосудами. Кровь лилась и заливала его лицо и рубашку.

– Убили! – зарыдал в голос мужик.

– Убили! – вторили ему тетки, они уже успели собраться вокруг нас плотным кольцом.

Поезда все не было. Внезапно появился милиционер.

– Этот? – он указал на меня.

– Этот! – хором ответили тетки.

Появился второй милиционер. Первый начал заламывать мне руки и наконец защелкнул на них наручники. Мужик притих, поднялся и попытался скрыться в толпе. Но милиционеры остановили и его. Взяв двух теток как свидетелей, милиционеры повели нас в конец платформы, в отделение. Тетки сгрудились у стола, а нас с мужиком запихали в обезьянник, причем мужик сразу испуганно отполз от меня в дальний угол, хотя наручников с меня так и не сняли. Кровь из его носа уже не лилась.

Тетки стали сбивчиво объяснять что произошло. Одна из них, более старшая, присутствовала с самого начала, но рассказывала почему-то что пьяный мужик пытался столкнуть мальчика на рельсы, а мальчик от него спасался, убегая. Вторая видно подошла к концу происшествия, и рассказывала теперь, что парень избивал мужика. Меня она почему-то называла исключительно «рэкетиром». Милиционеры так ничего и не поняли, зато к ним заходили все новые коллеги, а один даже, опытным глазом глянув на обезьянник, объявил с порога: «Ого, утро, а уже пьяного задержали. А этого парня за что? Вор?»

Наконец из обезьянника выволокли мужика и брезгливо обыскали, стараясь не испачкаться в крови. В его карманах нашли очки, семь рублей денег и видеокассету «Немецкие танки». Вот это последнее как раз очень не понравилось милиционерам.

– Танками интересуетесь, сволочь? – спрашивали они его, почему-то на «вы» – наверно так полагалось по инструкции.

Затем мужика отправили обратно и вывели меня.

– Что это у тебя с руками? – спросил милиционер, снимая наручники.