Морг хранит свои тайны. Автобиографическая повесть - Петр Котельников

Вспоминаю мои ночевки в морге Орловской областной больницы, когда одноэтажное здание его по-братски делили патологоанатомическое отделение и областное бюро судебно-медицинской экспертизы. Я был молод.

Работая судебно-медицинским экспертом, я встречался со своими друзьями в комнате морга, служившей мне и столовой и спальней. Тонкая перегородка отделяла ее от секционного зала, который никогда не пустовал. Несколько трупов, ожидающих вскрытия, или уже вскрытых, готовых к погребению, лежали на столах. Я в то время сочетал работу судебно-медицинского эксперта с занятием хирургией, и ход предстоящего оперативного вмешательства всегда отрабатывал на трупном материале. Иногда мои друзья – хирурги тоже просили меня позволить им такую же отработку. Естественно, все делалось так, чтобы труп нисколько не был обезображен. Приходя в позднее вечернее время ко мне, чтобы распить бутылку вина или коньяка, я проводил их через секционный зал. Зал тускло освещался уличным электрическим фонарем, висящем на столбе снаружи. Друзья мои шли, прикрывая лица полами медицинских халатов, чтобы не видеть мертвецов. Я в душе своей посмеивался над их страхами. За все время работы судебно-медицинским экспертом меня никогда не побеспокоил ни один покойник. Вот сотрудники милиции, те могли побеспокоить меня не только в дневное, но и в ночное время, привозя трупы погибших в морг. Я принимал труп, его помещали на стол. Проводив милиционеров, закрывал дверь изнутри на крючок и отправлялся досыпать, Второй серии снов я никогда уже не видел… Все они прерывались где-то посредине, когда они для меня становились интересными…

К продолжению описания ночной жизни морга я еще вернусь.

Мне хотелось бы, чтоб у читателя не сложилось представление о работающих в морге такими, какими их изображают в фильмах: не сняв фартука и перчаток, находясь в секционном зале, санитар ест колбасу…

Такого быть не может! Чистоплотность здесь – правило!

И придумывать, что-либо для сгущения красок, я не стану. Работа имеет свою специфику, детализировать ее я не стану. Не они должны составлять основу моего повествования, а только то, что принято называть паранормальным,

Память моя – источник моего повествования

Обращаюсь к памяти своей, понимая, что она не должна быть похожей на сундук со старыми вещами, вышедшими из моды, но почему-то сохраняемыми, хотя запаха нафталина, оберегающего их от моли, не ощущается. Память человеческая – вещь ненадежная, если к ней не возвращаются, пытаясь осмыслить и переосмыслить события, которые она хранит!

Я, наверное, не касался бы прошлого, не использовал бы тему страха, если бы не замечал, каким спросом у современных молодых людей пользуются фильмы, сценарии которых основаны на смаковании крови, боли и ужаса. Невольно начинаешь задумываться, а не происходит ли у создателей их что-то неладное с головой, или, что-то неладное наблюдается с психикой человеческого общества? Отцы и деды современных молодых людей вдоволь нахлебались лиха, насмотрелись на кровь и смерть реальные, чтобы их на это низкопробное зрелище тянуло.

Давно прошли те времена, когда на потеху людей, погрязших в беспутстве, безделье, пресытившихся всем, что можно купить и достать, на аренах люди убивали друг друга, либо их, беззащитных, отдавали на растерзание диких зверей. Надеюсь, что придет время, и люди забудут о корридах, на которых живое существо, пусть даже облаченное в шкуру быка, не просто убивают, а заставляют долго мучиться перед этим, под возгласы ликования и аплодисменты.

Но вернемся все-таки к самому страху, на мой взгляд, культивируемому родителями. Многое, что они делают для своего дитяти, достойно внимания и понимания, ибо формируется у растущего отношение к естественной опасности, без которого в обществе людей и дикой природы, не выжить. Но, не забывайте, что требуя от ребенка полного послушания, родители рождают у него страх чаще не перед реальной опасностью, а мнимой, не видимой. Реальная опасность мобилизует все защитные механизмы организма, не реальная – парализует их. Когда человек чувствует себя более беззащитным? Да ночью, конечно, когда мы лишены возможности видеть! Особенно, ночью, непроглядной, когда бушует непогода, лишающая нас возможности не только видеть, но и различать в какофонии звуков реально опасное. Мы беспомощны даже тогда, когда природой не обижены физическими возможностями, мы не видим, с какой стороны следует ожидать опасность. Напрягается слух, а такая нагрузка на него приводят к тому, что в самой голове возникают, нереальные слуховые ощущения

Конец ознакомительного фрагмента.