Мийол-ученик 2 - нейтак

class="p1">– Но кому-то, видимо, не понравилось, что я перевёл на мусор кучу ингредиентов, пока готовился блеснуть на экзаменации. Поэтому мне выдали мезонет, тем самым прозрачно намекая, что в ближайшие месяцы мне лучше не подскакивать, а монотонно шлифовать основы.

– Витиевато.

– Конденсировать пилюли третьего класса, а не замахиваться на третий-плюс, – пояснил призыватель.

– А-а-а…

– Так, Элойн. Помоги-ка.

Раскрыв пространственный короб в дальнем уголке комнаты, на пустующих палети, Мийол принялся выгружать еду и напитки, а подруга челноком засновала туда-сюда, выставляя угощение на столы. Так как перед экзаменацией всё лишнее с них убрали в выдвижные ящики и книжные шкафы, затевать спешную уборку не потребовалось.

– Ого! Это что, мясо? А почему оно такого странного цвета? Это вот фиолетовое, это так и вовсе зелёное с просинью…

– Да, мясо. Причём чернолесское, отсюда и такие цвета.

– Богато живёшь, подруга…

– Ну, Мийол по старой памяти сходил в рейд, добыл всякого полезного… так, это лучше разогреть, и вот это тоже… теперь мы никак не можем расправиться с этим всем. На двоих выходит просто слишком много.

«Вообще-то не слишком, просто мэтр Кемват сызнова посадил меня на диету. Как старик Щетина. И та часть добычи, которую мы с Элойн до сих пор не одолели – она в основном из категории того, что мне лучше не лопать прям пудами каждый день.

А у рыжули не настолько хороший аппетит».

– По старой памяти, говоришь? Так он ещё и Охотник?

– В том числе, Кульми. В том числе.

– Оу. Я жажду подробностей! Мы жаждем!

– И ты их получишь.

Вскоре подготовка к импровизированному кадарскому фуршету закончилась; подобный вид угощения тем и хорош, что предъявляет самый минимум требований к этикетной стороне вопроса.

И Кульми предсказуемо насела на Мийола. Даже не постеснявшись наглейшим образом нарушать ради этого правила застолья (то есть жевать и говорить одновременно). Впрочем, каким-то образом даже так она выглядела не варварски и грубо, а скорее… забавно и непосредственно. Словно почти взрослая, оставшаяся при этом немножко – или множко – ребёнком.

Призыватель даже не думал запираться. Он честно ответил на все вопросы: откуда родом, кого считает близкими, чем занимался, где был, что видел…

Только вот из рассказа исчезла некоторая часть того, что касалось отношений с гномами. Например, вопрос гражданства в Сорок Пятом Граните. Никакого прямого вранья, разумеется – просто не такая уж большая заплатка умолчания. Поскольку на подробности Мийол не скупился и честно поведал обо всём, что связывало его с Рифовыми Гнёздами, не забыв даже такой знаковый эпизод, как участие в девяносто второй Великой Морской Охоте, фокус с небольшой скрытностью прошёл не замеченным.

– Остальное не так уж интересно. Прилетел в ваш поразительный город, чуть больше месяца назад вступил в Лагорскую Алхимическую, тогда же познакомился с Элойн. Потом готовился к экзаменации, прошёл её, стал базиларом. Официальное оглашение результатов будет завтра, но итог уже ясен, поэтому мы здесь и празднуем. Всё.

– И ничего не всё! – возмутилась Кульми.

– Пока что – всё. Ваш черёд рассказывать о себе. Про рыжулю я более-менее знаю, но вот о вас я ранее знал только, цитирую, «у меня есть и две нормальные подруги, но пригласить их не получилось, потому что они заняты». А про Гальда и того не знал.

– Ну, тогда слушай, уши навострив.

И Кульми принялась вещать и за себя, и за подругу, и за друга.

Знакомство девушек состоялось в библиотеке, перед очередной экзаменацией. Так уж вышло, что всем троим требовался один и тот же четвёртый том «Чародейских катализаторов», что и свело их за одним столом. Час за часом, слово за слово… так и сошлись, не поторопившись позднее рвать знакомство. Напротив: чем дальше, тем крепче становилась их дружба.

Мийол не услышал этого напрямую, но без особого труда вычислил, что Кульми в первую очередь понравилась тихая, вдумчивая душевность Санхан, почти лишённой честолюбия, а также деликатность Элойн. Для обладательницы нестандартной, мягко говоря, фигуры не так-то просто найти тех, кто станет смотреть на неё без жалости или брезгливости. Сыграло свою роль и сходное происхождение: Кульми также выкарабкалась «в люди» из семьи серосписочных разнорабочих, а Санхан, хоть формально родилась в семье синесписочных, у ткачихи и красильщика, всё же не могла похвастать особым достатком. Она тоже знала, каково засыпать под голодное бурчание собственных потрохов, тоже медитировала не столько ради обретения силы, сколько для того, чтобы отвлечься от довольно унылого быта с минимумом доступных развлечений.

К тому же это сейчас, когда Санхан повзрослела и расцвела, на неё стали смотреть, как на всякую красивую девушку – а вот в детстве и отрочестве «тощую приблуду» и «чёрную немочь» травили только так, не меньше, чем «бочку на ножках» Кульми. Делу ничуть не помогало и то, что хотя сама Санхан родилась в Лагоре и от коренной его жительницы, отец-красильщик – тот самый, от кого она унаследовала оттенок кожи – приехал из другого Рубежного Города, откуда-то из верхней дуги, где такие более-чем-просто-смуглые парни и девушки народностей веггра и стум составляли более четверти от общего населения.

Но нет худа без добра: именно потому, что в детстве Кульми и Санхан редко когда могли заняться играми со сверстниками, они преуспели в медитациях, сделавшись магами… и теперь вызывали бессильную зависть неудачников, которые когда-то их шпыняли.

– А что Гальд?

– А он – аун-Хират, – Кульми наклонилась и слегка подтолкнула названного плечом, молчаливо поддерживая. – Не скажу дурного слова про всех лагорцев: мы бываем разные… но среди этих разных иной раз попадаются такие, которым кроме статуса аун-Лагор похвастать особо нечем. Вот они-то частенько отрыгиваются этим статусом на приезжих.

– Хират – это где? У меня с планетографией не блестяще.

– Почти строго на шестнадцатый румб отсюда, токальское пограничье, – привычно выдал Гальд, глядя мимо.

– Ну, не мне, жабодольцу, «отрыгиваться статусом» по такому поводу, – хмыкнул Мийол. – Я взял в ученицы алурину. На этом фоне «не местное» происхождение или там оттенок кожи – да плюнуть и растереть. Меня волнуют сугубо личные качества разумных.

– И правильно, – проворчала Элойн.

– К ней за цвет волос цеплялись, – громким шёпотом пояснила Кульми с ухмылкой.

– Вы обсмеётесь, – криво усмехнулся призыватель, – но мать Шак по сходному поводу, за оттенок меха её дочери, выперли из Ирришааха. Что лишний раз доказывает: ксенофобная тупость свойственна