Впервые - Ирина Куничкина

мяч, попав в затылок, оказывается у него в руках? В этот раз Сергей не спешит избавиться от мяча, а пытается осмыслить происходящее: медленно взвешивает на ладонях, ощупывает пальцами, пробует упругость, поглаживает шероховатость, стряхивает прилипшие соринки, пробует крепость шнуровки…

— Эй, ты там поосторожнее, — тревожно шепчет Жека. — А то я за него не ручаюсь.

Она осторожно берёт мяч, кладёт на пол и рывком вытаскивает Сергея за дверь. Она крепко держит его вспотевшей ладошкой, что он чувствует, как бешено колотится её сердце.

— Три, два, один… — прошептала она, потом отпустила его руку, и в каком-то изнеможении села на пол. — Фу-у-у, пронесло.

Сергей заметил, как она побледнела, словно пережила шок, но не мог понять, что же там такое. За дверью раздался какой-то ритмичный звук, напоминающий быстрый перестук клавиш старинной пишущей машинки. Он осторожно приоткрыл дверь. Звук усилился. В образовавшуюся щелочку увидел, как на экране монитора возникает текст, будто кто-то набирает его в режиме онлайн.

Жека тихо прикрыла дверь:

— Не мешай ему. Похоже, ты ему понравился.

Сергей все ещё не мог понять, что так испугало Женьку, хотя и вообще понять, что происходит было сложно. Почему она выхватила мяч из рук? И вообще, что с ним не так? Решительно шагнув в комнату, он увидел, что мяч всё так же неподвижно лежит на полу, все вещи на местах. Вроде ничего не изменилось, кроме появившегося убористого текста на экране. На первый взгляд казалось, что кто-то просто пошутил, потому что то, что на экране текстом было назвать сложно — сплошные строки с повторяющимися буквами без интервала, набранные разным шрифтом и кеглем.

Сохранив то, что было, Сергей скопировал, отформатировал, убрал повторяющиеся буквы и попытался разобраться, что же там написано, автоматически ставя пробелы в нужных местах. Чем больше он читал, тем больше удивлялся. Перед ним было идеальное эссе, над написанием которого бился вот уже несколько недель. Он испытал глубокое разочарование, ведь, получается, что придуманная им тема оказалась не только уже кем-то разработана, но и опубликована. Иначе, как она оказалась на экране?

— Тебе понравилось, — скорее утвердительно, чем вопросительно сказала Женька, выглядывая у меня из-за плеча. — Я рада, что ты его понял.

— Кого?

— Его.

В руках у неё был всё тот же потрепанный мяч, который она покачивала, как младшего братишку, бросала на него нежные взгляды как боттичеллевская мадонна… бред. Это всего лишь мяч. Причем довольно старый, похоже ещё отцовский. Хотя, почему именно отцовский, а не материнской. Сергей тряхнул головой, пытаясь привести мысли в порядок.

— Мне тоже сначала было трудно его понять. Но он сам решает, что делать. Ладно, пока, мне пора.

Женька так же стремительно выскочила из квартиры и скрылась в лифте. Сергей вышел вслед за ней. Лифт дошел до последнего этажа и тут же спустился обратно. Двери распахнулись. Внутри никого.

Глава 2

Несколько дней Сергей бродил по окрестным дворам, забираясь всё дальше и дальше, заглядывая в самые потаенные места, где любила собираться молодежь, хотя умом понимал, что Жеке не место среди них. Несколько раз оказывался на грани скандалов со стороны бдительных жильцов: «И что ты тут всё вынюхиваешь?», но упорно, день за днём, несмотря на погоду, протаптывал новые тропинки. А в голове тикало и жужжало: «Же-ка, Же-ка, Ж-ж-ж-же-ка».

Как-то выйдя на шумный проспект ему показалось, что где-то впереди мелькнул знакомый силуэт. Сергей бросился сквозь толпу, раздвигая людей руками, как какую-то безликую биомассу, и услышал до боли знакомый голос.

— Ну ты в своём репертуаре.

А потом увидел то самое, искаженное болью и ненавистью лицо с ярко-алыми губами, когда-то бросившими в ему лицо: «Да отвали ты, надоел!». Она стояла, потирая плечо. То самое, которое он когда-то крепко сжимал, пытаясь удержать её, не отпускать, в надежде сохранить тлеющие крупицы былой страсти.

— Зоя? Ты что тут делаешь?

— Ты как всегда. Оригинален. Живу я здесь.

Презрительно фыркнув, она отвернулась с пошла в ту же сторону, куда бежал он, пытаясь догнать Жеку. Сергей на мгновение замешкался, а потом вскочил на бетонный куб, возомнивший себя цветочной клумбой, пытаясь рассмотреть поверх голов ту, которую искал вот уже много дней. Но в глаза упорно лезла русая шевелюра Зои. Непослушный хохолок на макушке трепетал при каждом шаге.

* * *

Сергей вспомнил, как когда-то, ещё в начале знакомства, когда дело дошло уже до откровенных разговоров, Зоя призналась, что ей не очень нравится её имя, потому что шепотом оно звучит как-то слишком «генетически-модифицированным», а потом пояснила — «Соя». Это показалось Сергею смешным, но, увидев, с какой серьёзностью Зоя открыла эту свою «тайну», изо всех сил постарался сдержать смех, лишь несколько не эстетично хрюкнул.

А потом, когда они впервые оказались в постели, Сергей шептал ей на ухо ласковые слова, тщательно избегая упоминания имени. Но в какой-то момент он забылся и, уже засыпая, прошептал:

— Если пы ты тока снала, как ше я типя люплю, Сойка.

Громкий вскрик испугал и напрочь отогнал даже признаки наступающего сна. Сергей подскочил, увидев жуткую метаморфозу — вместо нежной возлюбленной, рядом с ним лежала злая фурия:

— Ты!… Ты!… — орала она, потрясая кулаками. — Ты такой, как все!

— Зоюшка, что произошло?

— Ты назвал меня Сойкой. Ты сравнил меня с этой дрянной помоечной курицей!

— Милая, успокойся, я никого не сравнивал. Просто глухой звук….

— Сам ты глухой!

Она вскочила, заметалась по комнате, не стесняясь своей наготы, и тут Сергей впервые заметил этот непокорный хохолок на макушке. «Ну точно, сойка» — подумал Сергей, натягивая простыню на голову, чтобы Зоя не видела, как предательская улыбка растягивает его губы от уха до уха. Но вздрагивающие от сдерживаемого хохота плечи под простынёй не скроешь. Хорошо ещё, что Зоя решила, будто он плачет от раскаяния.

— Ладно, успокойся, — её голос слегка похрипывал после долгого крика, и напоминал крик сойки.

— Я сейчас… — просипел Сергей, и, скрываясь под простынёй, ринулся в ванную. Там он открыл воду на полную и дал волю чувствам. Он выл, стонал, визжал, пытаясь сдержать рвущийся наружу смех. Наконец эмоции слегка притупились, смыв водой выступившие всё-таки слёзы, навесив на лицо подходящее выражение, он пошел в спальню. А там никого…

— Ах ты, Зойка-сойка, упорхнула всё-таки, — пропел он громким голосом Николая Баскова, и, помахивая руками, как крыльями, вприпрыжку помчался на кухню, ибо безумно захотелось выпить чашечку кофе…

На кухне, с вскипевшим чайником в руке, стояла Зоя.

— Ты прилетела, — ляпнул Сергей, поздно поняв, как глупо и обидно это