Владеющие разумом - Марина Андрианова

тут же обмякла. На берегу воцарилась тишина. Анна подтянула сестру к себе на колени, похлопала по щеке.

— Кэсси, — позвала, но мелкая не открывала глаза. — Винни? — молчание. Мальчик лежал лицом вниз и, кажется, даже не дышал. — Лу?!

Анна попробовала вылечить сестру, но чистая магия проходила сквозь тело Кэсси. Они еще не были ни целительницами, ни Владеющими. Им предстояло много лет учиться.

Огляделась по сторонам, чувствуя себя абсолютно беспомощной. До замка было далеко, ей ни за что не дотащить сестру. Оставлять их никак нельзя. И рядом нет никого, кто мог бы помочь. По щекам потекли слезы.

— Кейсиди, — она потрясла мелкую за плечи. — Кэсси, очнись! Кэсси! Мама!

Глава 1

Тридцать один год спустя.

Бежать легко, когда за тобой никто не гонится.

Легкий ветерок играет с волосами, подошва ботинок весело пружинит о гравий дорожки.

Мне повезло — меня сослали в Южную Обитель. Здесь даже в начале зимы было тепло.

С утра я бегу по длинному пути. В тысяча восемьсот двадцать пятый раз, как делала это тысяча восемьсот двадцать четыре раза до этого.

Такая моя жизнь в последние пять лет: сон, тренировка, медитация, завтрак, книги, обед, тренировка, легкий ужин, медитация, сон. И опять по кругу. Наверное, только так и можно было не сойти с ума, не потерять контроль над силой. Но я ненавидела свою жизнь. Каждый из тысячи восьмиста двадцати пяти дней. Слава Богине, сегодня это закончится.

Сегодня годовщина окончания Второй Пустой Революции и Второго Раскола Владеющих.

Это для остальных.

Для меня сегодня годовщина смерти Кейсиди.

Кэсси. Мое сердце. Моя душа.

Её смертью закончилось Смутное время на континенте.

Её сила бурлит во мне, не позволяя забыть о прошлом.

Её я каждый раз вижу в отражении зеркала.

Нельзя об этом думать, только не сегодня.

Взгляд наткнулся на Сатхи — настоятельницу Южной Обители Светлой Богини. Вернее, трех ее частей: храмового комплекса и источника — открытой территории Обители, доступной для посещения паломниками Светлой; жилой части; и скитов — скрытых ото всех.

В одном из них я и провела последние пять лет. Доступ в мой скит был только у настоятельницы и Верховной. Еду и книги приносили выжженые.

А вот школа для юных Владеющих была закрыта уже больше пятнадцати лет. В этом поколении родились всего две девочки с даром, они обучаются в столичной Обители. Еще сотню лет назад в каждой из четырех Обителей жили будущие Владеющие, сейчас нас осталось едва больше тридцати.

За десяток шагов до настоятельницы я замедлилась, пытаясь задавить дикую звериную тоску по сестре. Люди уверены, что у Владеющих нет чувств. Это ложь.

Что ж, лгать — это главное, что я безупречно умею делать с детства. Лгать и следовать правилам.

Остановилась возле Сатхи. Поклонилась ей.

Старуха в ответ кивнула, провела морщинистой ладонью круг в воздухе, благословила меня.

— Да не угаснет в тебе Свет, дитя моё, — удивительно мелодичным голосом для своего возраста поприветствовала она меня.

— Да не угаснет Свет, — отозвалась и я, переводя дыхание после бега.

Сатхи, несмотря на преклонный возраст и лицо, испещренное морщинами, носила брюки и черный китель, как и все мы. Но годы сказывались на ней, осанка уже не была такой равной, как раньше, а на руках стали появляться пигментные пятна.

Сколько Владеющих доживают до такого возраста, когда даже целительская магия уже бессильна перед старостью?

Но глаза, почти всегда затянутые чернотой, блестят всё также задорно.

— Ох, милая, — Сатхи нежно погладила меня по мокрым волосам. — Ты вообще кушаешь? Исхудала, ажно светишься вся. Кожа белая, руки — что лапы цыплячьи.

Я невольно улыбнулась ворчанью Сатхи. Она была самой старой из нас, и каждую из нас оберегала.

Думаю, отступничество Кейсиди разбило ей сердце.

Сатхи подхватила меня под локоть и медленно повела в сторону моего домика.

— Мне еще на тренировку, — попробовала остановиться я.

— Обойдешьси, — буркнула старуха. — Напомнить, что сегодня за день? — ее говор многих вводил в заблуждение, что перед ними недалекая добрая бабуля.

Это тоже было ложью. Я слышала выступления Сатхи на собраниях. Ее речь была чиста, правильна и выверена, как удар палача. Каждая из нас — бывшая аристократка. Девочки с целительской магией и светлой силой Владеющих Разумом рождались только в семьях великих родов, как мальчики с темной силой — только в императорской семье.

— Так что теперича садись медитировать. Верховная черканула, что через час явится с назначением. Вона сколько лет такую силищу прятали. И да, — она вытащила из кармана сверток, откинула край холстины, и протянула мне. — Держи, разрешили вернуть.

Я уставилась на собственный п?сец, будто впервые увидела артефакт.

— Чавой, забыла, как пользовать?

Глупость, такое не забывается. Разве можно забыть, как расчесываться или надевать носки?

Дело в другом, мне некому было написать, что мое вынужденное уединение заканчивается. Некому во всем мире. И осознание этого ударило наотмашь, аж воздух застрял в горле.

Старуха не унималась:

— Берешь рукою, которою кашу ешь. Думаешь о человеке, которому написать охота. Пишешь на любой части тела. Хоть на руке, хоть на пузе, хоть на пи…

Меня мигом вышвырнуло из грустных мыслей от таких слов. Только глазами стояла хлопала.

— Главное, чтоб у получателя эта часть тела тоже была, ха-ха, — веселилась старуха. — А то, как читать-то будет? С лупою?

— Сатхи, — потрясенно прошептала я.

— Зато в себя пришла, — тут же посерьезнела старуха, и внезапно обняла меня. — Ничего. Ничего, милая. Люди живут без рук, без ног. Значит, и без сердца жить как-то можно.

Я лишь тихонько выдохнула. Глаза жгло невыплаканными слезами. Получается, все мои чувства для настоятельницы, словно на ладони. Думала, что держусь камнем.

Аккуратно забрала у Сатхи свой п?сец, осмотрела. Все тот же стеклянный стержень с полоской света в середине. Не так много людей на континенте, к кому я имела доступ. Чтобы обмениваться вот такими быстрыми сообщениями, нужно было разрешение адресата. Для этого п?сец передавали из рук в руки и произносили короткое заклинание, доступное магам любой стихии. Для неодаренных процедуру проделывал маг за пару серебряных монет.

— Ты проводишь меня? — спросила я.

— Нет, одежду уже должны принести послушники.

Послушниками в Обителях называли выжженых. Чаще всего это преступники, вина которых однозначно доказана и так велика, что оставлять им жизнь — тоже преступление. Гораздо реже — случайные жертвы Владеющей, потерявшей контроль над силой. Мне доводилось несколько раз выжигать преступников. Это было частью обязанностей третьей ступени. Я всегда перепроверяла за дознавателями, благо, мне для этого требовалось лишь завладеть