Война Гнева - Дэн Ферринг

То был день его прощания с Атлантидой…

Конечно, стоящая перед ним воительница — дочь совсем другого клана. Черты ее лица более правильны, но глаза те же… В них таится уверенность и сила. Да, это глаза Атлантиды! Будет ли теперь их взор благосклоннее к бывшему изгою?

— Ну, и что было дальше? — спросил Алке-мид. Он сидел в роскошном кресле, сплетенном из золотистых стеблей какого-то неизвестного растения. На столе перед ним стоял кубок с вином. Темно-синяя тола, золотая кайма которой поблескивала в полумраке, седые кудри и спокойные, внимательные глаза делали Алкемида похожим на жреца. Это впечатление нарушал только тяжелый боевой шлем с гребнем и меч в ножнах, лежавшие на столе рядом с кубком.

Кербалл мысленно усмехнулся. Да, внешность бывает обманчива. Этот аквилонец во время недавнего путешествия показал себя бывалым воякой.

— В тронном зале было не слишком много народа. Пока мы шли от дверей до трона, а шли мы очень долго, никто даже не пошевелился. Ты себе не представляешь, какой огромный там зал. От входа до противоположной стены не меньше двух выстрелов из лука. Ну так вот, идем мы к трону, все пялятся на нас, как на призраков, и молчат. Вдоль нашего пути — ряды неподвижных, как камни, парней в красных доспехах. Тишина жуткая. Мне даже показалось на миг, что этот проклятый дворец вот-вот рухнет нам на головы. Когда мы проходили, красные медленно поворачивали шлемы нам вслед. Провожали взглядами… В общем, торжественности было даже больше, чем если бы весь зал набили разряженными придворными и музыкантами.

Кулл сидел на троне, сделанном из какого-то сверкающего камня, похожего на янтарь. Всюду горели огни, и казалось, что трон мягко светится. Спинка трона сделана в виде пылающего диска с застывшими языками пламени… Словом, все выглядело очень величественно.

Я сразу узнал одного из людей, стоявших на ступеньках у трона. Это был тот самый пикт, который приходил за мной во сне. Его зовут Брул Копьебой. Еще там был какой-то серенький человечек, похожий на казначея.

— Канцлер Ту.

— Ага. — Кербалл потянулся к сосуду с вином, и кресло под ним жалобно заскрипело. — Рядом, на подушках, валялся невероятно толстый пикт с хитрой рожей. То есть, конечно, я видал людей и покрупнее, чем он. Но, сам знаешь, чтобы уж пикт так растолстел — скорее рыба отрастит себе ноги и выберется погулять по горам!..

Алкемид улыбнулся:

— Наверное, ты говоришь о Ка Ну, посланце пиктов. Надо сказать, он очень умный человек.

— Можно подумать, там был ты, а не я.

— Не забывай, я изучал историю этого мира. — Алкемид пропустил насмешку мимо ушей. — Имена этих людей сохранили легенды, поэтому я смог их узнать по описанию. Ну, так что было дальше?

— Дальше воцарилось молчание. Мы с Айар приветствовали короля. Он кивнул и принялся рассматривать нас. Меня он знает, а Айар, похоже, ему напомнила кого-то… Так мы простояли довольно долго. Точнее, стояли мы, Брул и этот самый Ту. Толстопузый пикт продолжал валяться на подушках, щурясь, как сытый кот, а Кулл в доспехах, и диадеме восседал на троне. Тишина, похоже, надоела ему еще больше, чем нам, и он разрешил говорить. Я передал послание Грайу. Он выслушал меня с каменным спокойствием но мне лично показалось, что он удивлен. Похоже, Кулл ожидал, что атланты проявят враждебность — как-никак, это Гонар наслал на них колдовской шторм. Поэтому предложение мира его удивило. И обрадовало, хоть он и не выказывал этого.

Тогда он сказал: «Хорошо. Я рад, что между нашими народами теперь будет мир. Но я хочу сделать Грайу из клана Морской Лошади встречное предложение. Я предлагаю союз. Союз Валузии с новым королевством атлантов, как заключен у нас союз с пиктами». Потом он говорил о тяжелых временах, о том, как расплодились по всей земле змеелюди, и о том, что союз, который он хочет заключить с Грайу, должен быть направлен в первую очередь против них. В общем, о союзе и условиях предстоит еще договориться, но мир уже заключен. Айар утверждает, что Грайу согласится. Змееголовых не любит никто.

— А где она, кстати? — Философ вопросительно взглянул на киммерийца.

— В купальне. Решила принять ванну. В горах Атлантиды много горячих источников, и ее сородичи очень любят в них париться… Конан, я вижу, ушел к королю?

— Да. — Алкемид прикрыл глаза и отхлебнул из чаши. — Хорошее здесь вино… А ты, как я понимаю, все-таки остаешься?

Кербалл потер ладонью правое плечо. Когда они отправились в горы Му, чтобы добыть для Кулла Меч Огня, землетрясением молодого киммерийца сбросило со скалы. Он успел ухватиться за выступ, но при этом сильно поранил руку. Пальцы разжались, и киммериец наверняка разбился бы, но Айар… По счастью, она оказалась рядом.

Он посмотрел на философа, отметив про себя, что новые шрамы, украсившие лицо аквилонца, почти зажили, и кивнул.

— Мне здесь нравится. Сородичи Айар очень похожи на наших с Конаном земляков. Вот только жизнь у них интереснее. Они только строят свой мир, а мы…

— Киммерию тоже ждут войны, потрясения. Новое время грядет. Оно не за горами. Сейчас королевства Запада сильны, но пройдет пара-тройка столетий, и все изменится. Тогда киммерийцы не останутся в стороне от передела мира.

— Все верно, но это будет не скоро. А здесь… Здесь мир меняется прямо сейчас, у нас на глазах.

Алкемид, улыбаясь, осушил бокал.

— Мир всегда меняется, Кербалл, всегда! И в то же время он неизменен. Все зависит от твоего взгляда. Твоего восприятия. Ты меняешь себя, и мир следует за тобой. Нет — и он постоянен. Для меня нет разницы, в каком мире жить. Есть разница, как жить…

— Поэтому ты и возвращаешься. А я остаюсь. Здесь Айар, Грайу… Здесь теперь мой дом. Я ведь в Киммерии никогда не чувствовал себя по-настоящему нужным. Мне всегда казалось, должно быть что-то еще… Там слишком сильны обычаи. Все так размеренно — даже поединки между кланами. Если только забраться на границу с Нордхеймом — тогда веселее…

— Я понимаю тебя, Кербалл. Может быть, встреть я здесь свою Айар — остался бы тоже. Но я не встретил…

Философ смотрел на киммерийца, вертя в пальцах пустую чашу, и думал о том, что мир непостижим и пути, казалось бы, расходящиеся навсегда, могут встретиться вновь.

Бесконечные коридоры, освещенные мерцающим пламенем факелов, анфилады залов, арки, колонны, теряющиеся во мраке над головой своды. Легионы теней следуют за человеком. Человек уверенно находит дорогу среди этого лабиринта, украшенного фресками, статуями и стоящими, как статуи, Стражами, хотя идет этим путем впервые. То, что он несет в руке, указывает ему путь.