Дьявольские шутки - Лизз Демаро

что именно с этого начинается проклятие Бермуды. Остальные слишком напряжённо отмахнулись, обратив всё в глупую шутку. Конечно же, ведь проклятых островов Маледиктус не существовало — это лишь сказки и легенды, а сказки и легенды не могли быть правдой.

Туман не рассеивался, но останавливаться они не могли. Передвигаться в таком тумане, когда невозможно разглядеть даже собственную вытянутую руку, было слишком опасно. Нельс отправил Эйлерта и Рагиро в свою каюту, заверив их, что всё в порядке, и надеясь, что дети не заметили несвойственные ему неуверенность и боязливость.

Рагиро и Эйлерт действительно сделали вид, что ничего не заметили.

На палубе начинала подниматься паника. Нельс пытался призвать к порядку и успокоить, но всё было без толку. Предрассудки и поверья имели большое влияние на пиратов. Каждый из них — и Нельс в том числе — уже знал, что появился Он. Тот, кого боялись и пираты, и обычные моряки, и морская королевская артиллерия. Не было ни одного человека, который не слышал хотя бы одного слуха о Нем и который не дрожал от страха об одном Его упоминании.

Его звали Бермуда, и, говорили, он продал душу самому Морскому Дьяволу или сам был им. Поговаривали, что он собирал человеческие души — любые, без разбору. Другие были уверены, что ему нужны души лишь девственников и девственниц. Третьи убеждали, что Он вовсе не нуждается в душах, и ему нужны сердца или другие органы. Зачем только — никто не знал.

Плотные сгустки серого тумана образовались около носа корабля; они напоминали какую-то тёмную энергию, и это уже не было вымыслом. На их месте секундой позже появились пятеро людей в чёрных длинных плащах с высокими воротниками и шляпах, прячущих половину лица. Виднелись лишь разрезы хищных глаз.

Из каюты капитана мало что было видно, но одно было понятно точно: на палубе началась самая настоящая резня. Пираты обнажили свои клинки, кто-то вытащил револьверы и пистолеты, начиная палить по нежданным гостям. Вокруг маячили тёмные сгустки той самой энергии — она внушала неподдельный, дикий страх. Часть матросов сразу же начали спускать шлюпку на воду, чтобы хоть кто-то смог спастись.

…они все уже были заведомо обречены.

Лерт с силой ухватился за рукав кофты Рагиро, но не произнёс ни слова. Иссиня-чёрные ленты ледяного страха добрались уже и до них, и мальчик в ответ накрыл своей ладонью руку Эйлерта.

— Я защищу тебя, — хрипло прошептал Рагиро, стараясь скрыть едва уловимую в голосе дрожь. — Я обещаю тебе, я спасу тебя.

Эйлерт удивленно уставился на друга, веря и не веря своим ушам в один момент. Он никогда не сомневался в словах Рагиро, потому что, когда тот говорил — а говорил он нечасто и немного, — это всегда было правдой. Рагиро понятия не имел, сможет ли сдержать обещание: выйти против Бермуды было сущим самоубийством. Но он точно был уверен в том, что, во что бы то ни стало, должен оберегать Лерта Лира.

За стенкой кричали пираты, Нельс отдавал распоряжения и приказы, попутно защищаясь от нападений тех, кого называли Маледиктами, но уже зная заранее, чем всё закончится. Дверь в капитанскую каюту выбили с одного удара; кажется, это был сам Бермуда. И Нельс тут же рванул к Лерту и Рагиро. Чёрные волны, исходящие от Бермуды и всех его подчиненных, проткнули его сердце насквозь раньше, чем он успел добежать. Хриплый вскрик вырвался из горла, и изо рта потекла тонкая струйка горячей крови. Эйлерт хотел было ринуться к отцу, но рука Рагиро, схватившая за воротник кофты, резко одёрнула назад.

Последнее, что увидел Нельс Лир перед смертью, были застывшие слёзы в глазах его двенадцатилетнего сына. Когда он закрыл глаза, перед ним была улыбка Налы.

Практически вся команда погибла. Бермуда развернулся лицом к двум мальчишкам, и чёрные щупальца, только что убившие Нельса, направились к Эйлерту и Рагиро, оплетая руки и ноги последнего и притягивая его к себе. Бермуда смотрел ему прямо в глаза и смеялся, но мальчик не слышал этого смеха. Не слышал ничего, кроме размеренных ударов собственного сердца.

В самый последний миг раздался пронзительный крик Лерта.

ГЛАВА 1

«КОРАБЛЬ БЕЗ ПАРУСОВ»

 

Тёмные воды океана бились о борт корабля с завидным упорством, будто бы рассчитывая пробить его насквозь. Начиналась гроза. Не настолько грозная, чтобы испугать опытную команду «Пандоры», попадавшую и не в такие передряги, но достаточно сильная, чтобы атмосфера среди матросов вилась раздражённая, дёрганая. Да ещё и какой-то туман клубился на горизонте. Палуба была скользкой от моросящего дождя.

Лерт был в своей каюте. Он сидел за столом, согнувшись низко-низко, и можно было подумать, что он дремал. Перед ним была разложена карта и документы с аккуратными записями — Лерт вовсе не спал. Его взгляд, чуть затуманенный усталостью, был направлен на плохо изученные места Карибского моря. Туда, где могли бы быть Проклятые острова Маледиктус.

Он не сразу услышал, как в дверь постучали.

— Капитан! — юнга, один из тех, кто привязались к ним при последнем заходе в Сент-Люси, чем-то напоминавший Лерту себя в юности, сильно волновался. Им везло, они почти всегда избегали бури, и эта была первая на счёте мальчишки. — На горизонте корабль!

— Расстояние? — деловито поинтересовался Эйлерт, обмакнув перо в чернильницу и делая пометку, умудряясь выводить слово столь же каллиграфически, как и без качки.

— Не больше трёх миль, — сразу же поспешил ответить парнишка, напрягаясь чуть сильнее, чем можно было бы ожидать.

— Чёрные паруса?

— Нет, капитан. И даже не флаг империи! Ни Британской, ни Французской армады, ни Испанской.

— Каперство? — вновь спросил Эйлерт, имея в виду пиратов в законе. С ними у них были не совсем дружеские отношения: в его родном городе их называли трусами и крысами, однако нападать на них считалось дурным тоном.

— Капитан... На нём нет парусов.

Лерт помедлил и отложил перо. Он не спеша повернулся к юнге и смерил того внимательным взглядом. Мальчишка сильно побледнел, отнюдь не от страха за растущие волны. И вряд ли врал. Он так и порывался сам показать, в чём дело, и капитан подчинился: быть среди матросов, своих друзей, в минуты паники — его долг.

Что за чудной корабль был такой, без парусов? Либо он попал в сильнейший шторм, сумев при этом остаться на плаву, либо это полнейший бред. Капитан подошел к марсовому — наблюдателю, спустившемуся вниз со своего поста, —