Легион против Империи - Александр Мазин

Выстроились.

К этому времени успели вернуться все, кого Аптус послал разведать, что да как в лагере. Информация была неутешительная.

– Едят пустую кашу, – сообщил один из опционов. – У счастливчиков нашлось немного рыбы. Бобов нет. Мяса нет. Даже чеснока нет. Зато нужники воняют так, что даже против ветра чуешь.

Тут он был прав. Пованивало изрядно. И от нужников, и от самой толпы… Язык не поворачивался назвать это войском.

– Термы есть, – доложил другой. – Хорошие термы. Но без воды.

– Оружия не хватает, – поведал третий. – Один меч на троих, одно копье – на двоих. Носят по очереди.

– Жалования им не платили почти год, – добавил четвертый. – Потому и еду им привозят такую, что собака жрать не станет.

– Ну и сброд, – прошептал Коршунов на ухо другу.

Тот только хмыкнул. Разрядил большую часть гнева на легата – и немного успокоился.

– Слушай меня! – зычно, аж эхо прокатилось, рявкнул он. – Я думал: увижу здесь легионеров! И что? Вы – не легион! Вы – овечий помет, который следовало бы выгрести отсюда, разбросать по полям, а взамен прислать крепких новобранцев, из которых не надо будет вышибать палкой лень и дурь!

Человеческое наполнение Первого Парфянского недовольно заворчало. Коршунов даже забеспокоился: говнюков было несколько тысяч, а их – меньше двухсот. Но Генка крепко держал бразды правления.

– Следовало бы! – гаркнул он во всю мочь луженой глотки. – Но придется повременить! Потому что у меня нет этих новоборанцев. Так что придется ковать железо из дерьма! То есть – из вас! И у меня для вас две новости: хорошая, очень хорошая и замечательная!

Гул тут же смолк. Заинтриговал их наместник.

– Начну с хорошей! – Геннадий сделал ораторскую паузу. – … У вас теперь новый легат! Вот он! – Вперед выступил Гонорий Плавт Аптус. – Этот герой командовал Восьмым Августовым легионом! И был личным другом императора Максимина!

– Это не тот ли Максимин, которого зарезали собственные легионеры? – раздался из строя третьей когорты гнусненький голос.

Гонорий Плавт побагровел:

– Кто сказал?! Выйти из строя?!

Естественно, никто не вышел.

«Интересно, как он вывернется?» – подумал Коршунов.

Аптус вывернулся по-аптусовски. Выхватил витис[6] у ближайшего офицера, выбросил вперед:

– Считаю до десяти! Если, когда я скажу «десять», крикун не будет стоять здесь, вся его кентурия получит по десять палок!

Сработало. Из рядов вытолкнули провинившегося легионера. Собственно, называть это легионером не стоило. Тощий небритый мужик без всякого намека на серьезное оружие (только нож на поясе), зато – в старом парфянском шлеме.

Ни слова не говоря, Гонорий шагнул к нему… Витис мелькнул в воздухе, и бездыханный болтун рухнул наземь. Шлем откатился в сторону.

– Ты и ты! – Витис указал на двух легионеров в первой шеренге. – Оттащите падаль и выбросьте в выгребную яму! Еще услышу что-то неуважительное о покойном императоре – пятьдесят палок!

– Лучше не скажешь! – поддержал Черепанов. – Законы об оскорблении величества касаются даже мертвых императоров!

Очень дипломатично, хотя и спорно. Там, в Риме, вряд ли бы кому-то понравилось, что он отдает легион другу ненавистного Фракийца.

– Теперь очень хорошая новость! – продолжал Черепанов. – Да, я знаю, что вы не стоите даже дерьма, которым завалены ваши нужники! Однако с сегодняшнего дня вам, козолюбы, удвоят жалование! И вы сможете его получить прямо сейчас! Сегодня!

Настороженное молчание сменил радостный рев. Геннадий поднял руку, и рев стих, как по волшебству. Теперь его любили намного больше, чем минуту назад.

– Только не думайте, что вы будете, как раньше, жрать, срать и совокупляться друг с другом! Ваш легат привел с собой достаточно настоящих кентурионов, чтобы вдолбить в ваши ослиные головы военную науку! И научить вас тому, о чем вы, похоже, даже и не слышали… Дисциплине! Мне нужно, чтоб когда придет враг, вы не удирали, как овцы, не драпали, потеряв не только оружие, но и то, что у вас под набедренными повязками! Я хочу, чтобы вы встретили врага… А он придет, не сомневайтесь, враг обязательно приходит!.. Чтобы вы встретили его сплоченным строем, чтобы вы вбили его в землю и взяли такую добычу, с которой не стыдно возвращаться домой! Так! А теперь все, кого это не устраивает, могут выйти из строя и убираться пасти коз! Клянусь богами Рима, я не стану их наказывать за дезертирство! Пусть убираются! И тогда я сообщу тем, кто остался, последнюю новость! Очень хорошую! А теперь я жду! – проревел Черепанов и застыл бронзовой статуей.

Прошла минута, другая… Видимо, работа козопаса никому не показалась достаточно престижной, чтобы отказаться от тягот военной жизни. Хотя не исключено, что это бездельники рассчитывали, что воспитательный порыв начальства со временем угаснет, а деньги – останутся. Это потому что они совсем не знали Гонория Плавта Аптуса.

– Значит никто! – подвел итог Черепанов. – Вот это хорошая новость уже для меня! А теперь новость последняя. Замечательная! Для вас! Сегодня же вы получите премию в размере жалования за два месяца! Удвоенного жалования!

Ликование Первого Парфянского было столь выразительным, что даже боги на здешних небесах, небось, зажали уши. Когда солдатики оторали, Черепанов продолжал речь:

– Только учтите, горлопаны: это деньги не для того, чтобы вы жрали, пьянствовали и драли шлюх в лупанарии! На эти деньги каждый их вас купит то, что положено иметь легионеру! Если кто забыл, кентурионы ему напомнят! И ваш новый легат очень тщательно за этим проследит! Верно, Гонорий Плавт?

– Не сомневайся, домин! Тот, кто не купит необходимого в первую неделю, во вторую получит пятьдесят палок! В третью – сто! А кто не экипируется до мартовских Ид[7] – пятьсот! От пятидесяти палок он скорее всего сдохнет, зато не станет отравлять праздник Марса своим мерзким дыханием Командиры кентурий! То есть бывшие командиры кентурий – ко мне! Остальные – свободны!

– Скажи мне, Генка, – поинтересовался Коршунов по-русски, – откуда ты возьмешь такие деньжищи, что пообещал голодранцам? Что-то я не заметил мешков с сестерциями среди нашей поклажи. И не похоже, что они имеются в казне легиона.

– Их там и нет, – усмехнулся Черепанов. – Сначала я поинтересовался состоянием легионной казны – и не удивился, узнав, что она – пуста. Но потом я заглянул в личные сундуки кичливого галла и, представь, там оказалось столько всякого добра… И достаточно серебра, чтобы содержать легион в течение полного года. Думаю, Аптус сумеет правильно распорядиться этими нетрудовыми накоплениями. И напомни мне завтра, чтобы я организовал сюда обоз с продовольствием, оружием и амуницией. Конечно, это всего лишь ленивые сирийцы, но хорошее питание и хорошая палка еще могут сделать из них приличных солдат.

Глава вторая

Антиохия. Столица провинции Сирия. Насыщенные будни крупных руководителей

Из Рима пришли новости. Правда, с большим опозданием, зато хорошие. Пришло «добро» на формирование нового легиона, запрос был послан еще Бальбину с Пупиеном, но одобрен новым императором только сейчас. Легион был наречен Первым Германским, поскольку ядром его должны были стать германцы-ауксиларии Коршунова. В память о «предшественнике» его эмблемой стал Бык[8].

Сам Алексей был назначен легатом. Для человека, который лишь пару лет назад обзавелся золотым кольцом всадника[9], то была головокружительная карьера.

Примипилом легиона Коршунов поставил Агилмунда. В качестве префекта лагеря выпросил у Черепанова Тевда Трогуса. Длинноносый римлянин был именно тот специалист, которому известно, что нужно легиону для нормального функционирования. Трибуном-латиклавием сделал Скулди. Это было не по римским правилам, но Коршунов не собирался загружать свой штаб каким-нибудь сенаторским сынком. Задача Скулди – подготовка «спецназа» и разведка. В первую очередь. И трибунов набрали по тому же принципу. За исключением двоих. Этих, молоденьких юристов из хороших семей, поставили по ходатайству Черепанова (а еще точнее – Корнелии), дабы благородные законники могли вписать в резюме службу в римской армии. Коршунов не особо отпирался. Хорошие юристы могли пригодиться, а местная «высшая юридическая школа» славилась на всю империю своими кадрами.

Назначив старших офицеров, Коршунов решил, что свои главные обязанности большого начальника уже выполнил. Оно, конечно, не совсем правильно, но руководить легионом Коршунов не собирался. Во всяком случае, в мирное время. Генерал римской армии – это хорошо, но свобода – дороже. Так что он справил себе новую форму: золоченый панцирь, шлем, плащ и все такое, но тяжелую повседневную работу перевесил на своих друзей-родственников. Да и прежде так было: рикс Аласейа генерировал идеи, стратегически мыслил и приносил подчиненным удачу. А уж подчиненные, готы, герулы и прочие, должны были сами позаботиться, чтобы донести эту удачу до ртов, не расплескав по дороге. Ну и славно! Агилмунд в роли заместителя командира бригады (а легион и по численности и по структуре был ближе всего к этому подразделению) просто идеален. Прирожденный полковник.