Голем в оковах - Пирс Энтони

Но и рассказать обо всем королю нельзя, сразу сообразил Гранди. Прежде всего он обещал цветку. Конечно, голему, как и всякому другому, случалось нарушать обещания, но, как правило, он старался держать слово. Кроме того, Гранди понимал, что, наябедничав на Айви, он неминуемо наживет серьезные неприятности. Надо придумать что-то другое.

За завтраком Гранди ломал голову над этой проблемой, но безуспешно. Он вышел в коридор и наткнулся на Айви, явно направлявшуюся в комнату Дольфа. Надо было действовать немедленно.

– Привет. Небось к малышу идешь?

– Может, и так, а ты шел бы отсюда подальше. Вечно суешь нос не в свое дело.

– Почему это подальше? Может, мне тоже охота поиграть с Дольфом.

– И думать не смей! – воскликнула девочка, не сумев скрыть ярость. – Это я с ним буду играть.

– Не беда, – отозвался Гранди, – можно поиграть и всем вместе.

Айви открыла рот, чтобы возразить, – и ничего не сказала. Она поняла – излишнее упрямство может навести на мысль, что она боится выдать какой-то секрет.

Дольф, симпатичный улыбчивый мальчонка с темно-русыми кудряшками, уже встал, оделся и был готов поиграть с кем угодно.

– Смотри, я птичка! – радостно воскликнул он и обернулся премиленькой красно-зеленой пташкой, – прежде чем Айви успела на него шикнуть, а к тому времени, когда она шикнула, уже снова стал самим собой – маленьким мальчиком, очень гордящимся собственным успехом.

– Можно мне лететь прямо сейчас? – спросил он.

– Ас чего это ты собрался летать? – с невинным видом поинтересовался Гранди.

– И вовсе он не собирался… – начала было Айви, но Дольф уже ответил.

– Я хочу поймать дракона, – гордо заявил он.

– Ничего он не хочет… – снова завела свое Айви, но напрасно.

– Вот это да! – с деланным восхищением воскликнул Гранди. – А какого дракона?

– Никакого, вот какого! – сердито топнула ножкой Айви.

– Паровичка Стэнли, – пояснил Дольф. – Он пропал.

Гранди повернулся к Айви, будто удивленный услышанным:

– Что он такое говорит? Ты ведь знаешь, Дольфу не велено никуда отлучаться одному. «

– А тебе не велено совать повсюду свой нос, – яростно прошипела Айви. – Не твоего ума дело!

– Но ты не можешь отпустить Дольфа. Если с ним что-нибудь случится, твой папа расспросит стены замка, узнает, кто подбил его на это, и тогда твоя мама…

Айви непроизвольно прикрыла ладошками мягкое место.

– Что же, мне так и оставаться без Стэнли, без моего любимого дракончика? – заныла она.

– Но ведь никто не знает, где он, – напомнил Гранди. – Неизвестно даже, остался ли он в… – Голем осекся. Было бы неразумно наводить девочку на столь ужасные предположения.

Стэнли пропал, случайно нарвавшись на отгоняющее чудовищ заклятие. Разумеется, маленький паровичок вовсе не походил на настоящее чудовище, но чудовищно глупое заклятие не могло отличить страшенного драконища от малюсенького дракончика.

И уж конечно, Айви не раз надоедала доброму волшебнику Хамфри, расспрашивая его о Стэнли, но драконов в Ксанфе немеряно, так что даже с помощью чар доброго волшебника определить местонахождение отдельно взятого паровичка не представлялось возможным.

Так, во всяком случае, уверял Хамфри. Нынче он был куда моложе, чем прежде, и, вполне возможно, что по этой причине магия его слегка ослабла, хотя сам волшебник не желал этого признавать.

– Я все равно его найду! – решительно заявила Айви. – Он – мой дракон!

Это заявление навело Гранди на невеселые мысли. Никому не удержать дракона против его воли. Стэнли оставался с Айви, потому что считал себя ее другом, и он непременно вернулся бы к ней, будь у него такая возможность. Тот факт, что паровичок не возвращался, заставлял предположить, что его нет в живых.

С другой стороны, Гранди знал Айви достаточно хорошо, чтобы понять – она не отступится от поисков. А это грозило королевской семье куда большей бедой, чем потеря маленького дракона. Например, утратой маленького принца Дольфа. Айви об этом не задумывалась, ведь, и будучи волшебницей, она все равно оставалась ребенком, а стало быть, не могла рассуждать по-взрослому.

Итак, Гранди не мог ни наябедничать, ни позволить девочке осуществить задуманное. Что же делать?

И тут голему показалось, что он нашел единственно верное решение – решение, способное принести ему некую толику уважения, которого он так добивался.

– Я буду искать его вместе с тобой, – заявил он.

Айви всплеснула ладошками, как умеют только маленькие девочки:

– Ты? Ой, спасибо, Гранди! Беру назад половину тех гадких словечек, которые о тебе говорила.

Половину? Что ж, это лучше, чем ничего, рассудил голем и продолжил:

– Но раз уж мы теперь заодно, ты ничего не должна предпринимать сама. А то можно все испортить.

– Ой, не буду, не буду! – горячо заверила его девочка. – Обещаю ничегошеньки не предпринимать без твоего совета.., пока ты не вернешь Стэнли.

Так и получилось, что Гранди возложил на себя ответственность за поиски, которые в глубине души считал безнадежными. Но что ему еще оставалось?

Айви требовалось вернуть дракона, а ему требовалось стать героем. Поскольку Гранди не имел ни малейшего представления, с чего начать и что делать, он поступил так, как в подобных обстоятельствах поступали в Ксанфе все, – отправился за ответом к доброму волшебнику.

Выйдя на дорогу, он отловил проходившего мимо тезаруса, направлявшегося в нужную сторону, и поехал на нем. Тезарусы были невероятно древними пресмыкающимися, за долгие века накопившими огромный словарный запас. Это способствовало беседе во время путешествия.

Одна беда – ящер имел несносную привычку никогда не ограничиваться одним словом, если понятие можно обозначить несколькими. Так, на вопрос Гранди, куда тот направляется, тезарус взмахнул здоровенным хвостом и ответил:

– Я удаляюсь, ухожу, покидаю, отправляюсь, держу путь, путешествую, устремляюсь в отдаленные, дальние, неблизкие, далекие, чужие края, регионы, зоны, области, территории, земли…

Когда они добрались до замка доброго волшебника, Гранди с немалым облегчением сказал словоохотливому чудовищу:

– Прощай, пока, до свиданья, привет, до встречи, бывай, счастливо оставаться…

Итак, голем стоял перед замком. Он бывал здесь неоднократно, и всякий раз замок выглядел по-разному. Но именно сейчас он казался каким-то подозрительно.., обычным. Серые стены, башни, ров – и ощущение полного безразличия к внешнему миру.

Гранди знал, что это иллюзия. Хамфри был магом информации и, хотя волею случая оказался мальчишкой, все же знал, что происходит в Ксанфе. А поскольку он не любил, чтобы его беспокоили по пустякам, то установил правило, согласно которому каждому желавшему попасть в замок надлежало преодолеть три препятствия. Предполагалось, что того, у кого действительно имеется настоятельная нужда встретиться с добрым волшебником, эта самая нужда научит, как добраться до цели.

Гранди знал, что ему придется преодолевать преграды, но каковы они будут, не имел ни малейшего представления. Оставалось лишь двинуться вперед и посмотреть, что из этого выйдет.

Приблизившись ко рву, голем уставился на подернутую легкой рябью водную гладь. Мост, естественно, был поднят, так что добираться до стен предстояло вплавь.

Оно бы и не худо, только вот ровное чудовище…

– Эй, рыло корявое! – крикнул голем, зная, что ни одно ровное чудовище не останется равнодушным к подобному оскорблению. Все они относились к различным разновидностям водяных змеев и были весьма высокого мнения о своей внешности.

Ответа не последовало.

Ладно, решил Гранди, уж с этим-то я разберусь.

– Эй, трава, – обратился он к зеленому берегу, – где чудовище?

– На каникулах, тряпичная башка.

Гранди удивился:

– Ни одного ровного чудовища на дежурстве? Ты хочешь сказать, что я могу переплыть ров?

– Держи карман шире, жалкая щепка. Ты и пяти гребков не сделаешь, как будешь разъеден.

– Но кто же меня разъест, если там нет чудовища?

– Кому надо, тот и разъест. Он и раз ест, и два ест, и три ест…

Гранди решительно не мог взять в толк, о чем идет речь, но и добиться от травы вразумительного объяснения было невозможно. Она лишь шелестела, заходясь волнами от хохота.

Что-то тут не так, подумал голем. Остановившись у края рва, он наклонился и совсем уж было собрался окунуть в воду палец, как вдруг приметил пробежавшую по лугу рябь заинтересованного ожидания.

Насторожившись, Гранди сорвал травинку, что вызвало резкий протест со стороны ее сородичей, и обмакнул в ров.

Травинка растворилась. Ров был полон кислоты. Гранди доводилось слышать о кислоте, которую называют так не потому, что она кисла на вкус – ее никто не пробовал, – а потому, что всякому, кто в нее вляпается, делается ох как кисло. А он чуть не окунулся в эту гадость!

Гранди подобрал щепочку и окунул ее в ров – она растворилась медленнее, поскольку была тверже травинки. Проделав то же самое с галькой, голем убедился, что камень не растворяется вовсе. Итак, опыт показал, что воздействию кислоты более всего подвержена живая плоть. А раз теперь голем состоял именно из нее, требовалось найти лодку.