Девятый для Алисы - Дарья Волкова

сделала последний глоток и звякнул пустой чашкой о блюдце. Макаруны он мужественно сгрыз. Как и предполагалось, они были тошнотворно сладкие.

— А вот обнаглею и скажу «да», — вдруг улыбнулся Мишка. Он вспомнил, что ему не раз говорили, что у него очень обаятельная улыбка. — Только, если можно, в таре покрупнее.

В улыбке дело или нет, но кофе ему принесли. В нормальной чашке. И Мишка, обхватив ее всей ладонью и чувствуя тепло, вдруг сообщил.

— Меня Михаил зовут.

— Алиса, — когда она улыбалась, на ее щеках появлялись ямочки полумесяцами. — Не страшно на такой высоте работать, Михаил? — Алиса потянулась к пачке и, достав сигарету, прикурила.

Миха имя мысленно покрутил так и эдак в голове. Ей оно шло. Такую необыкновенную девушку не могли звать Таней или Наташей. А вот Алиса… В ней было что-то сказочное.

— Нет, не страшно, — спохватился Миша. — Я промышленным альпинизмом уже лет десять занимаюсь.

— Это так называется? — изумилась Алиса. — Промышленный альпинизм?

— Ну да, — Миша пожал плечами.

— А я бы не смогла, — она свесила голову вниз, и ее светлые волосы опустились занавесами, скрыв на несколько мгновений лицо. А Мишка снова пялился на тонкую спину, узкую талию и округлый изгиб бедер. — Это же такая высота! — она подняла голову, белокурые волосы взметнулись волной назад. — Страшно.

— Совсем нет, это просто вопрос привычки, да и вообще…

Мишку перебил звонок его мобильного. Телефон предусмотрительно пристегнут к карману на карабин.

— Да. Примерно две трети готово. Хорошо, я понял. Ага, давай.

Он отключился. Алиса смотрела на него без улыбки.

— Вам надо работать, да?

Что тут скажешь?

— Да.

— И мне тоже пора, дел много, — она взяла чашку.

— Спасибо за кофе, — запоздало спохватился Мишка. — И за макароны.

Она все-таки улыбнулась, сверкнув на прощанье ямочками-полумесяцами.

— Пожалуйста. Хорошего вам дня, Миша.

— И вам, Алиса.

***

— Короче, вискарь мой любимый не забудь. И все остальное — как обычно приготовь.

— Хорошо, Володя.

— Главное, ротик свой приготовь, — хохотнул мужчина на том конце трубки. — И другие сладкие дырочки тоже приготовь. Придется тебе поработать сегодня.

— Конечно, Вовочка, конечно.

— Ну все, мой крольчонок, пока. Жди и предвкушай.

— Обязательно.

Телефон Алиса не выдержала — швырнула в кресло. А потом закрыла руками лицо. Нельзя, нельзя так себя вести с Владимиром! Но все чаще и чаще вместо ласково выходило язвительно, вместо нежно — ехидно, вместо смирения — злость.

Алиса наклонилась и подняла телефон. У нее и в самом деле куча дел сегодня. Через полтора часа ей надо быть в СПА-салоне — маникюр, педикюр, обертывания, скраб, массаж, косметолог. Раньше пяти вечера не освободится. А еще надо успеть вернуться домой и сделать Владимиру как обычно — мясо пожарить и греческий салат приготовить.

Дел и в самом деле много. А самая большая нагрузки придется на поздний вечер, когда Владимир поужинает, накатит три по сто вискаря и…

… и сейчас Алиса об этом думать не будет! Девушка пошла одеваться. Через двадцать минут, в короткой джинсовой юбке, кроп-топе и босоножках на каблуке она вышла из дома. Как же хочется натянуть неприметный спортивный костюм, стянуть волосы в гульку, накинуть на голову капюшон и выйти незамеченной из дома. Но она идет, плавно поводя бедрами, летнее столичное солнце ласкает тронутою медовым загаром кожу, а мужчины от пятнадцати дог семидесяти пяти поворачивают ей вслед голову.

***

Владимир, наконец, уснул. И тут же захрапел. Алиса давно привыкла к его храпу. Да и отчим по пьяни храпел куда громче и противней, на всю их крошечную однокомнатную «хрущевку». Но сейчас этот храп раздражал до мороза по коже. Алиса плотнее закуталась в одеяло. Сейчас бы пойти покурить.

Но Володе не нравится, когда она курит. Он ей несколько раз запрещал, грозил отхлестать по губам, если увидит с сигаретой. Но угрозу свою не выполнил, потому что Алиса не дала ему такой повод. Она курила, только когда Владимир не видит. Курила ароматизированные сигареты — после них не так сильно потом пахнет табаком. Прятала сами сигареты и пепельницу. Но Владимир наверняка догадывался. А, может, и нет.

Как же хочется курить…

Алиса аккуратно откинула одеяло и медленно опустила ноги с кровати. Обернулась. Храпит.

Она встала. И храп вдруг прекратился.

— Ты куда? — раздался хриплый голос.

Вот поди ж ты! После виски и секса должен спать как убитый!

— Я в туалет.

— Воды мне принеси.

— Хорошо.

Алиса сходила на кухню и принесла стакан воды. Владимир пил шумно, потом стукнул на тумбочку пустой стакан. И спустя несколько секунд снова раздался храп.

Медленно переступая босыми ногами, Алиса вышла из спальни.

***

Ночью в августе на балконе в тонком халате свежо. Но Алиса не стала возвращаться и искать более теплую одежду. Она согревалась теплым вишневым дымом. И вспоминала. Как сегодня, под лучами жаркого летнего солнца стояла здесь и тоже курила. А рядом, в воздухе, висел и тоже курил парень.

Михаил. Миша.

У него какие-то кошачьи глаза — с чуть вздернутыми вверх внешними уголками, светлые, желто-зеленые. Пронзительные. А еще — бритые виски и лохматый чуб русых, с рыжеватым, горящим на солнце отливом волос. Щетина на лице тоже светлая, песочная, и на вид мягкая. И татуировки. Везде. От шеи до кистей рук. Их так хотелось рассмотреть, но Алиса не рискнула слишком пристально его разглядывать. А все же интересно, он ими покрыт весь? Там, под футболкой, тоже? Наверняка — сложный рисунок на крепком бицепсе нырял под рукав. А грудь? Спина? А под штанами — тоже есть рисунки?

Алиса тоже хотела бы сделать тату — но и это ей тоже Владимир не разрешал. Даже маленькую. И тут она не решилась ослушаться — тату, в отличие от сигарет, не спрячешь. Единственное, что было сделано на ее теле — две дырочки в ушах. Уши она проколола уже здесь, в Москве. Дома ей такая мысль даже