Черный бульвар - Ярослав Петрашко

…Бульвар оказался переполненным. Влюбленные с трудом отыскали свободное место на скамеечке рядом с дряхлым старичком, похожим на пожилого ворона.

— Красота какая! Старые липы, тень густая, как холодная сметана. Ветерок, цветы цветут… Жалко, что народу много. Не одна я такая умная, оказывается. Сюда бы вечерком придти, часиков в одиннадцать. Представляешь — никого нет, ночь, луна и мы с тобой вдвоем на пустом бульваре! Романтика!

Старичок с кривой ухмылкой обернулся к ним: «Ночью гулять желаете, барышня? Смотрите, одна ужо догулялась».

Саша вздрогнул, будто ему за воротник уронили кусочек льда. Наташа недоуменно посмотрела на старичка, улыбка слетела с ее губ.

— Что вы этим хотите сказать, дедушка?

— Как барышня, вы не знаете? — старый сплетник обрадовался свежим ушам. — Позавчера ночью здесь убили женщину. Вот, совсем недалеко от этого моста, в конце во-он той аллеи. Какой-то маньяк искромсал ее на куски. Сплошное кровавое месиво.

Наташа вздрогнула и отпрянула, прижалась к Саше. Старичок ухмылялся, довольный произведенным эффектом. Саша поднялся, увлекая ее за собой.

— Как вам не стыдно рассказывать такие вещи! Пойдем отсюда. Пойдем, пойдем, Наташа! — ему пришлось приложить усилие, чтобы она последовала за ним, потому что какая-то странная сила на мгновение будто заморозила девушку. Наконец она оторвала взгляд от ухмыляющегося старого ворона, и они, обнявшись, как прежде, пошли по бульвару в сторону набережной, расположенной несколькими кварталами ниже. Однако радужное настроение померкло, вечер был безнадежно испорчен. Давно скрылась из виду лавочка со стариком, а Наташа временами все еще оглядывалась назад. Наконец, Саша не выдержал.

— Ну что ты, Ната, что с тобой? Загипнотизировал тебя этот старый болтун своими россказнями?

— Нет, ты не прав, это не россказни, об этом весь город говорит. Только я не знала, что это случилось здесь.

Голос ее стал жалобным, она зябко поежилась, несмотря на духоту и зной.

— Сашенька, ты знаешь… Мне что-то не по себе. Страшно как-то. Ты только не говори ничего. И проводи меня домой. Пожалуйста.

Саша сам не знал, зачем он снова вернулся на Черный Бульвар. Будто они с Наташей что-то очень важное здесь утратили, но пропажа эта еще никем из них не обнаружена. Только смутное предчувствие этой невосполнимой утраты заставляет теперь его бродить по аллее взад и вперед, своим мрачным видом распугивая старух, выгуливающих на свежем воздухе собак и детей.

Неожиданно он вспомнил, что здесь неподалеку находится уютный небольшой бар.

— Да, выпить бы сейчас неплохо, — пробормотал он себе под нос, и эта мысль ему, видимо, понравилась, поскольку он ускорил шаг и резко изменил направление.

…Бар, невзирая на вечернюю духоту, был забит народом. Дым стоял не то столбом, не то коромыслом, не то еще чем-то деревянным, на что в поговорках принято вешать топоры. Да и музыка не лилась, не извергалась, а просто валилась на головы распивающих, как садовый инвентарь из переполненного сарая. Впрочем, нечто подобное Саше как раз и требовалось в эту минуту. Некоторое время он протискивался между столиками и танцующими, не давая себе труда извиняться ни перед первыми, ни перед вторыми, потому что это одинаково не имело смысла. Вдруг впереди, почти у самой стойки, Саша увидел столик, за которым сидел всего один человек.

Саша ринулся туда.

— Извините, у вас не занято?

Парень поднял голову и бросил изучающий взгляд на Сашу.

— Садитесь, пожалуйста.

Саша едва успел пробормотать обычную благодарственную формулу и поудобнее усесться, как у столика обнаружился свежезамороженный официант, на котором приятно отдыхал взгляд. Саша попытался было осведомиться у него насчет сегодняшнего алкогольного репертуара, но парень остановил его мягким движением головы и обратился к служителю Эпикура:

— Алеша, принесите, пожалуйста, то, что я заказывал. Тот, кого я ожидал, пришел.

Официант молча кивнул и растаял в дыму и шуме. Саша удивленно уставился на своего соседа. На некоторое время он почел за лучшее помолчать и использовал эту отсрочку, чтобы получше рассмотреть его.

Перед ним, рассеянно улыбаясь, сидел молодой человек неопределенного возраста и потрясающей красоты. Это была не женственная красота дамского угодника и не обаятельная фотогеничность «хорошего парня» из Голливуда. Безупречно гладкая, лунного цвета кожа, причем, цвета, подчеркнутого вьющимися безукоризненно-беспорядочными линиями беспросветно-черных волос, ниспадающих на плечи. Лицо классических форм и идеальных пропорций. Синие бездонные глаза слегка печального разреза, не без основания скрывающиеся то и дело за длинными пушистыми ресницами (слишком много, по-видимому, мог привлечь внимания взгляд этих глаз, брошенный прямо и пристально). Бледная кожа лица и черные тени под глазами наводили на мысль о том, что этот человек либо слишком много времени проводит в тени и темноте, либо смертельно болен. Тонкие длинные пальцы холеных рук поигрывали бокалом с шампанским. На безымянном пальце правой руки сверкал огромный сапфир в почти неразличимой оправе. Гибкая худощавая фигура его была затянута во все черное, лишь несколько мелких алмазов, вшитых в ткань пуловера, подмигивали таким живым и озорным блеском, что мысль о подделке убегала сама собой, оставляя безмерное удивление этим человеком, небрежно инкрустированном драгоценностями, которому явно не место в этом дешёвом демократическом баре. Саша машинально огляделся вокруг, интуитивно надеясь отыскать его телохранителя. Но ничего похожего не обнаружил.

Молодой человек еще раз улыбнулся и кивнул несколько ошарашенному Саше.

— Я вижу. Вы удивлены? — его голос был мягким, спокойным, несколько томным. Саша совершенно, смутился и пробормотал: «Признаюсь, очень».

Тут вновь материализовался кондиционированный официант с заказом, и на столе как кинозвезда на экране появилась бутылка невероятно дорогого импортного коньяку в сопровождении принца Лимона мелкими дольками. Молодой человек взял бутылку, девственность которой была предупредительно нарушена тут же исчезнувшим официантом, и наклонил узкое горлышко к сашиному бокалу: «Позвольте, я вам налью. Надеюсь, вы пьете эту марку?» Саша некоторое время оторопело следил, как густая драгоценная жидкость нехотя наполняет недостойный ее благородства простой стеклянный стаканчик, наконец справился с собой и заговорил: «Но, простите. Вы меня, наверное, с кем-то спутали. Я с Вами совершенно незнаком, уверяю Вас!» Саша все больше чувствовал себя инопланетянином, попавшим в чужую летающую тарелку. На его родной планете за этот коньяк можно было купить рабочую неделю четырех таких, как он, простых гуманоидов. Молодой человек рассмеялся весело и совершенно беззлобно.

— Если дело только за тем, что мы незнакомы, тогда разрешите представиться — Ян Карлович Понятовский, для Вас — просто Ян.

Саше ничего не оставалось сделать, как назвать себя, пожать протянутую к нему холодную безжизненную руку.

— А теперь давайте выпьем, — сказал Ян, наливая и себе. — Уверяю Вас, что это очень хороший коньяк. А потом, если хотите, я Вам все объясню.

Коньяк — слов не было — оказался действительно очень хорошим, Саша понял это после первого же глотка. Медленно потягивая золотисто-каштановую жидкость, он смотрел на молча улыбавшегося Яна. «Совсем ты, Александр, пропал, — думал он. — Сидишь в простом кабаке с каким-то невероятным незнакомцем в брильянтах и пьешь его баснословный (даже на валюту) коньяк. Шел бы ты отсюда, пока при памяти». И он уже совсем решился уйти, даже приподнялся было, но… снова сел на место. От человека напротив веяло таким спокойствием, таким умиротворением, да и коньяк разливал волшебное тепло по всему телу и начинал действовать так обезоруживающе, что он улыбнулся в ответ человеку в черном и подумал: «Здесь пахнет приключением. А почему бы не провести хоть раз в жизни вот такой необычный вечер в обществе необычного человека? А удрать, если что, я всегда успею». Совершив таким образом главную в подобных ситуациях ошибку, он окончательно успокоился. Ян пододвинул ему пачку сигарет «Кент» и закурил сам.

— Понимаете ли, Саша… Объяснить, почему я пригласил именно Вас за свой столик, мне будет так же трудно, как Вам ответить на вопрос, зачем Вы остались, а не ушли, как хотели это сделать минуту назад. Нет, я не читаю мыслей, просто все ваши побуждения тут же отражаются у Вас на лице. Давайте еще выпьем. За знакомство. И, если Вы не против, перейдем на «ты». Так будет проще.

Они снова выпили, Ян подцепил на вилку дольку лимона. Саша последовал его примеру, Ян закурил новую сигарету и откинулся на спинку стула.

— Сколько тебе лет?

— Двадцать два.

— Студент?