Лепестки под каблуками (СИ) - Awelina

группой и поражал кипучей энергией. Это еще больше ставило в тупик. Как при таких исходных данных можно оставаться нищей пустышкой? Это будто зимой вынести обогреватель на улицу и пытаться изменить температуру воздуха. Работа вхолостую, бессмысленная, направленная не в то русло.

Около года или больше мы тусовались большой компанией: я, Ксюша, ее подруга со своим парнем, Лекс и его друг, с которым Ксения пыталась завязать роман (и завязала, правда был он скоротечным), а потом коллектив начал разваливаться. Сначала нас осталось четверо, а к моменту выпуска — трое.

Ксения отвалилась последней. Она ухитрилась выскочить замуж едва ли не сразу после защиты диплома, и укатила в столицу устраивать жизнь.

Остались мы с Романовым. Подозревала, что основа нашей дружбы — обычная тоска по беззаботным студенческим временами, которые так тяжело отпустить. Да, на какое-то время мы упустили друг друга из виду, но однажды случайно столкнулись в торговом центре, и все завертелось по-новому.

Откровенно говоря, сейчас он единственный мой друг. Даша не в счет, она наставница, гуру, настоящей близости между нами никогда не было.

Мне нравилась та легкая сумасшедшинка, энтузиазм и отклик, которые чувствовала в Лексе. Он охотно поддерживал мои идеи и даже развивал их. Вегетарианство? Круто! Я тут знаю парочку человек, давай с ними познакомлю, сама все оценишь. Велопрогулки? Замечательно! Мне тут как раз один парень такой классный маршрут показал. Латиноамериканские танцы? А почему нет? Как раз поправим твое чувство ритма.

С Романовым я могла обсуждать все, что угодно, запретных тем почти не было. Его тонкие наблюдения и умозаключения не раз выручали меня, наши споры здорово проветривали мозги, как и совпадение мнений. Единственное табу — мои отношения с Максом и мои жизненные цели. Обсуждать первое с парнем — это уж слишком, говорить же о втором означает оттолкнуть друга. Любой бы понял меня (и одобрил, еще и благословил бы), но не Лекс. Он просто… слишком другой.

Мы спустились вниз, вышли на улицу. Майский полдень немедленно заключил нас в кокон из яркого солнца, городской пыли и шума, бетона и кирпича зданий, людской сутолоки. Прохладный воздух забрался под одежду, мурашками пробежал по коже. Кофейня была в соседнем здании. Вполне приличное и уютное заведение, создатели которого не были лишены вкуса и мозга. Практически после каждого занятия мы с Лексом заходили туда, он брал свой любимый черный без сахара, я — мокко.

Мы традиционно заняли столик у окна, молчали, разглядывая прохожих. Романов хмурился, видимо, мое дурное настроение так и не получилось выкинуть из головы, но я знала: он сдержит обещание и ни о чем спрашивать не будет. Может, через какое-то время сама все ему расскажу. Когда окончательно разберусь с этим дерьмом, выработаю новый план и начну воплощать его.

В сумочке прожужжал телефон. Полезла за ним.

— Кстати, поздравь. Меня повысили.

Пришло сообщение от Даши. «Освобожусь минут через десять. Поговорим», — написала она.

— Да? — рассеянно отреагировала я. — До старшего продавца-консультанта? — вскинула ехидный взгляд на друга.

— Нет, — Лекс с улыбкой замотал головой. — До менеджера отдела.

— Охренительный карьерный рост, — кивнула, убирая телефон обратно в сумочку.

— Это сарказм был или ты серьезно рада за меня?

Поставив локти на стол, я уложила подбородок на сплетенные кисти рук и пристально воззрилась в серые смеющиеся глаза Романова.

— Лекс, именно поэтому тебе не везет с девушками. Ты абсолютно не улавливаешь подтекст.

Что правда, то правда. Лексу двадцать семь, но, как ни напрягала память, не могла вспомнить ни об одном его серьезном увлечении. Имен парень никогда не упоминал, с друзьями пассий не знакомил. Следовательно, достойными не считал. Или это они не считали его достойным…

— Почему не везет? Я всем доволен. Просто предпочитаю забег на короткие дистанции. Верным до гробовой доски буду лишь любимой, — он шутливо отсалютовал мне чашкой.

— Очень романтично. Но если серьезно, Романов, ты застрял. Признай это. Ты буксуешь. Старший продавец-консультант, менеджер отдела — какая нахрен разница, если ты по сути никто?

Мы молча сделали по глотку кофе, буравя друг друга взглядами.

— А я не считаю себя никем, — возразил спокойно Лекс, криво ухмыльнувшись, но улыбка в глазах не отразилась. — Значит, ты меня таким считаешь, да, Рина?

— Я считаю тебя своим другом и замечательным человеком. Если тебя все устраивает, не мне тебя учить.

Примирительно подняла вверх ладони, поставив чашку на блюдце. В сумочке вновь ожил телефон, потянулась за ним.

На этот раз написал Макс… Что ж, все в силе. В семь, сегодня. Час икс.

— Слушай, Марин, не хочу с тобой ссориться. Я вижу, что ты чем-то расстроена, отсюда повышенная стервозность…

— Стервозность? — предупреждающе взглянула на друга, отвечая Максу.

Лекс, воспользовавшись тем, что отвлеклась, потянулся к моей чашке, с хитрым видом отпил из нее. Чертов нахал, вечно проделывает этот фокус.

— Стервозность, — с деланно серьезным видом кивнул Романов.

Я демонстративно пододвинула к себе его чашку, тоже отпила.

— Ты свободна в выходные? У нас с ребятами выступление в «Игуане».

— Круто! Вас наконец-то туда позвали, — улыбнулась я.

Как ни странно, но группа, в которой Лекс играл едва ли не с первого курса, не распалась после выпуска, подобно многим. Их коллектив часто мотался по музыкальным фестам, проходившим в области, да и в другие регионы ездил, выступал и в городе по праздникам. Удачно, если у ребят появится постоянная сцена в каком-нибудь баре типа «Игуаны».

— Ага. Так ты придешь?

— Пока не знаю, — пожала плечами. — Очень может быть, что получится. А теперь, негодник, верни мой кофе. Если ты так любишь мокко, какого фига себе его не заказываешь, а вечно мой таскаешь? — Я потянулась к своей чашке, нарочито сердитая.

— Люблю сложности, — рассмеялся Романов.

… Даша сама набрала меня. Я как раз села в машину, но не успела завести мотор.

— Да, привет, — ответила ей, бросив сумочку на соседнее сиденье. — Как там Мальдивы?

— Они обалденные! — звонко завопила она. — Господи, ты бы видела наш люкс, а вид из него какой! Ммм… Я, блин,