Карл Роджерс - Ольга Красова

Поведение, или отношение, которое отрицает некоторый аспект самости, называет «условием ценности»: «Когда опыт себя избегается (или, наоборот, намеренно ищется) только потому, что он менее (или более) заслужит награждения себя, индивидуум оказывается в состоянии условия ценности». Условие или состояние ценности – основное препятствие для точного восприятия и реалистического сознавания. Это избирательные бленды и фильтры, создаваемые, чтобы обеспечить непрекращающийся приток любви от родителей и от других. Мы набираем определенные состояния, отношения и действия, которые, как мы полагаем, должны делать нас ценными. В той мере, в какой выдумываются эти отношения и действия, они являются областью личной неконгруентности. В крайнем проявлении условие ценности характеризуется предпосылкой, что «я должен быть любим или уважаем каждым, с кем я вхожу в соприкосновение». Условие ценности создает разрыв между самостью и представлением о самости. Чтобы поддерживать условие ценности, человек должен отрицать какие-то стороны себя.

«Это является, как мы себе представляем, фундаментальным отчуждением в человеке. Он не истинен по отношению к себе, к своим естественным органическим оценкам и потребностям; ради сохранения позитивного отношения окружающих он фальсифицирует ряд своих оценок, воспринимает опыт только с точки зрения ценности для других. Это, однако, не сознательный выбор, а естественное – и трагическое развитие в детстве». К. Роджерс.

Например, если ребенку говорят, что он должен любить новорожденного малыша, иначе мама не будет любить его самого, то это значит, что он должен подавить в себе подлинные негативные чувства по отношению к новорожденному. Если ребенок ухитрится спрятать свою «злую волю», свое желание повредить ему и нормальную ревность, мама будет продолжать его любить. Если он примет свои чувства, он рискует потерей этой любви. Решение, создающее «условие ценности», состоит в том, чтобы отрицать эти чувства, когда они появляются, блокировать их от сознавания. Теперь можно спокойно говорить «Я действительно люблю маленького братика, хотя временами я его крепко обнимаю, так, что он начинает кричать», или «Моя нога просто скользнула под его ногу, поэтому он упал».

«Я до сих пор помню огромную радость, которую проявил мой старший брат, когда ему была дана возможность наказать меня за что-то, что я сделал. Мать, другой брат и я сам были ошеломлены его жестокостью. Вспоминая это инцидент, брат рассказывал, что он не был так уж особенно сердит на меня, но понимал, что это – редкая возможность, и хотел выразить, раз уж было разрешено, сколь можно больше своей „злой воли“. К. Роджерс утверждает, что принятие таких чувств и нахождение им какого-то выражения, когда они появляются, более способствует здоровью чем отрицание или отчуждение их.

Ребенок взрослеет, но проблемы остаются. Рост задерживается в той мере, в какой человек отрицает импульсы, отличающиеся от искусственно созданного представления о себе. Чтобы поддерживать ложный образ себя, человек продолжает искажать опыт, а чем больше искажение, тем больше возможности ошибок и создания дополнительных проблем. Возникающее в итоге поведение ошибки и замешательство, – это проявление более фундаментального первоначального искажения.

Ситуация оказывается замкнутым кругом. Каждый опыт неконгруентности между самостью и реальностью ведет к возрастающей уязвимости, которая, в свою очередь, ведет к усилению внутренних защит, отрезающих опыт и создающих новые поводы для неконгруентности.

Иногда защиты не срабатывают, и человек оказывается сознающим очевидный разрыв между своим поведением и своими представлениями. Результатом может быть паника, хроническая тревожность, бегство или даже психоз. По наблюдениям К. Роджерса такое психотическое поведение часто кажется разыгрыванием прежде подвергшегося отрицанию аспекта опыта. Перри подтверждает это, рассматривая психотический случай как отчаянную попытку личности восстановить равновесие и осуществить реализацию фрустрированных внутренних потребностей и переживаний. Центрированная на клиенте терапия стремится установить атмосферу, в которой разрушительные условия ценности могут быть отставлены в сторону, что дает возможность здоровым силам в человеке обрести свое первоначальное доминирование. Человек возвращается к здоровью, возвращая себе подавлявшиеся или отрицавшиеся части себя.

Брак

Брак – необычное отношение. Оно потенциально длительно, оно интенсивно и несет в себе возможность длительного роста и развития. К. Роджерс полагает, что браку свойственны те же основные законы, которые действуют для энкаунтер-групп, терапии и других отношений. Наилучшие браки осуществляются между людьми, которые конгруентны сами, наименее отягощены «условиями ценности», и способны на подлинное принятие других. Когда брак используется для поддержания инконгруентности или подкрепления существующих защитных тенденций, он менее удовлетворяет и менее устойчив.

Роджерсовские представления о любых длительных интимных отношениях, таких как брак, фокусируются в четырех основных элементах: постоянно поддерживаемое обязательство, выражение чувств, непринятие специфических ролей и способность разделить внутреннюю жизнь партнера. Каждый из этих элементов он описывает как обязательство, соглашение относительно идеала для продолжающегося благотворного и значимого отношения.

1. Посвящение соглашения. Каждый из партнеров по браку должен рассматривать «партнерство как продолжающийся процесс, а не как контракт. Осуществляемая работа осуществляется ради своего удовлетворения, так же как и ради удовлетворения другого». Отношения – это работа; это работа ради отдельных, равно как и ради общих целей. К. Роджерс предлагает выразить это посвящение так: «Каждый из нас посвящает это совместной работе над изменяющимся процессом наших отношений, потому что эти отношения постоянно обогащают нашу любовь, нашу жизнь, и мы хотим, чтобы они росли».

2. Общение – выражение чувств. К. Роджерс настаивает на полном открытом общении. «Я буду рисковать, пытаясь передать любое длительное чувство, позитивное или негативное, моему партнеру – той полноты и глубины, до какой я сам его понимаю – как живой части меня. Затем я рискну далее попытаться понять, со всей эмпатией, на какую я способен, ее или его реакцию, будь она обвиняющей и критической или разделяющей, и открывающей себя». Общение содержит две одинаково важные фазы: выражение эмоции и открытость к переживанию ответа реакции партнера.

Роджерс не просто пропагандирует выражение чувств. Он утверждает, что следует также подвергнуться воздействию, которое ваши чувства производят на партнера, как и первоначальному выражению самих чувств. Это гораздо труднее, чем просто «выпустить пар» или быть «открытым и честным». Это готовность принять реальный содержащийся в выражении риск: отвержение, непонимание, враждебные чувства, возмездие. Роджерс настаивает на необходимости установить и поддерживать этот уровень взаимодействия, что противоречит позиции, полагающей, что нужно быть вежливыми, тактичными, обходить острые углы и не касаться текущих эмоциональных проблем.

3. Непринятие ролей. Многочисленные проблемы развиваются из попыток удовлетворять ожиданиям других, вместо того, чтобы определить свои собственные. «Мы будем жить по своему собственному выбору с наибольшим организмическим чувствованием, на какое мы способны, и мы не будем формироваться желаниями, правилами, ролями, которые другим так хочется на нас повесить». Роджерс указывает, что многие папы испытывают огромное напряжение, пытаясь жить в соответствии с частичным и амбивалентным принятием образов, которые их родители и общество в целом им навязывают. Брак, отягощенный слишком многими нереалистически экспектациями и образами, внутренне неустойчив и потенциально не приносит удовлетворения.

4. Становление собой. Это глубокая попытка обнаружить и принять собственную полную природу. Это наиболее вызывающее из предприятий, решение снимать маски так скоро и так часто, как они проявляются. «Может быть, я могу обнаружить и подойти ближе к тому, что я действительно есть глубоко внутри – иногда гневу, иногда страху, иногда любви и заботе, иногда красоте, иногда силе, иногда ярости – не скрывая этих чувств от себя. Может быть, я могу придти к тому, чтоб ценить себя как столь богато разнообразного человека, каким я являюсь. Может быть, я открыто могу быть таким человеком. Если так, я могу жить по своим собственным пережитым ценностям, хотя я и знаю обо всех социальных кодах и нормах. Я могу позволить себе быть всей этой сложностью чувств, значений и ценностей со своим партнером – быть достаточно свободным, чтобы отдаваться любви, гневу, нежности, как они существуют во мне. Тогда, возможно, я могу быть реальным партнером, потому что я на пути к становлению реальным человеком. И я надеюсь, что могу помочь моему партнеру следовать своим собственным путем к своей личной уникальности, которую я готов с любовью разделить».