Улыбка бога - Диана Бош

– Сегодня тридцатое ноября. Ровно два года назад, вечером, в канун календарной зимы, у меня погиб отец. Разбился на автомобиле. Лицо и тело сильно обгорели – мы с мамой в морге с трудом его опознали. А потом на похороны кто-то прислал венок из живых оранжево-алых роз, переплетенных с белыми лилиями. Очень красивый. Венок тот был без ленты, и мы так и не смогли понять от кого он. А год спустя, точно в день гибели отца, я получила такой же букет, и не было ни записки при нем, ничего, что могло бы дать понять, от кого он. И вот сегодня – опять. Как думаешь, что это может означать?

– Не знаю, – Зина испуганно пожала плечами.

– Год назад я сама себе побоялась признаться, что присланные цветы слишком похожи на те давние, кладбищенские. Мне показалось это слишком абсурдным, и я списала все на простое совпадение. Но сейчас, как бы мне ни хотелось, я уже не могу прятать голову в песок. Два совпадения подряд – это уже система. И я должна выяснить, кто прислал мне этот букет.

Она встала и прошлась по приемной. Зина следила за ней напряженным взглядом.

– Кофе? – не выдержав, пискнула она.

– Нет, спасибо.

Александра вошла в кабинет и захлопнула за собой дверь. Сейчас, когда она проговорила свои мысли вслух Зине, ситуация с венком показалась ей еще более странной. Она подошла к окну, посмотрела на падающий снег, потом закрыла жалюзи и задернула плотные темные шторы. Свет ее раздражал, хотелось побыть в темноте и одиночестве.

Александра села на диван и, расслабившись, откинулась на мягкую спинку.

Она вспоминала.

Вот отец надевает пальто, завязывает белый шелковый шарф и машет рукой на прощание. Она тогда торопилась с детьми в школу и ответила ему на бегу, даже толком не взглянув. Как же она после жалела об этом! Александре казалось: не забудь она напомнить отцу, что вечером у близнецов в школе концерт, и трагедии бы не случилось. Он бы поспешил к внукам, а не гнал по Ярославскому шоссе в направлении Бабушкинского кладбища. Какая горькая ирония судьбы – разбиться почти у ворот кладбища.

Наверное, смерть всегда неожиданна. Даже когда из жизни уходит долго и тяжело болевший человек – это все равно шок.

Но когда все происходит внезапно, среди полного благополучия, здоровья, она ранит еще больше. Да нет, что там – это просто не укладывается в голове. Сначала Александра надеялась, что сообщение о гибели отца ошибка, и мысленно молилась, чтобы в морге оказался совершенно другой человек. А после неистово и безнадежно хотела вернуть прошлое, чтобы, вцепившись в папу, никуда его в тот день не отпустить.

Ах, если бы только так можно было сделать...

Когда-то давно Александра читала интернет-дневник девочки, разыскивающей своего отца после взрыва в метро. Девочка все время спрашивала у виртуальных друзей: «Куда мне звонить, что делать? Папа должен был ехать тем маршрутом...» Ей что-то отвечали, советовали, а она опять спрашивала, и ей опять писали...

Девочка металась между телефоном и компьютером, она мучительно надеялась на чудо, высматривая в сообщениях СМИ вести, которые могли бы перечеркнуть ее страх.

А потом она исчезла.

Последняя запись появилась спустя два часа. «Папа ехал в том самом вагоне. Теперь я одна».

Александра зажгла настольную лампу и взяла в руки букет. Повертела, внимательно рассматривая его. Ей хотелось найти нечто, указывающее на отправителя или хотя бы наталкивающее на дельную мысль. Но в голову ровным счетом ничего не приходило.

«Какая странная причуда: присылать в день смерти отца розы и лилии, – раздраженно подумала она, – и, главное, зачем?»

Она зажгла настольную лампу и начала машинально считать цветы, притрагиваясь к ним кончиками пальцев. Оказалось их ровно тридцать: пятнадцать роз и пятнадцать лилий. С раздражением кинув букет в мусорную корзину, она подошла с ней к двери.

– Зина, вынеси, пожалуйста, мусор. И немедленно. Не хочу, чтобы это оставалось здесь.

Секретарь испуганно вскочила и, схватив корзину, понеслась с нею во двор.

«Почему – розы и лилии?» – крутилась в голове навязчивая мысль.

– Почему? – вслух сказала Александра и придвинула к себе телефон.

Трубку долго не брали. Потом наконец в ней раздался недовольный голос матери:

– Надеюсь, ты разбудила меня по достаточно веской причине.

Зоя Павловна зевнула.

– Мама, мне прислали букет...

– О мой бог, – перебила ее маменька, патетически возвысив голос, – и из-за такого пустяка ты подняла меня ни свет ни заря!

Матушка Александры никогда особой последовательностью в суждениях не отличалась. К примеру, она могла поднять всю семью рано утром криком: «Пора вставать, лежебоки! Солнце уже печет!», и целый день после этого твердить, что только «тому, кто рано встает, бог подает». А назавтра совершенно спокойно заявить, что одиннадцать утра – это жуткая рань и вставать чуть свет она не намерена. К причудам своей матери Александра давно привыкла и выпад ее оставила без внимания.

– Ты не выслушала меня, мама. Мне прислали оранжево-красные розы и белые лилии. Помнишь, на похороны отца кто-то принес венок, и в нем были такие же цветы... Я хочу знать, может, отец любил розы и лилии? Отчего-то же именно их прислал неведомый отправитель...

В телефоне возникла гробовая тишина. Александра, испугавшись, что прервалась связь и она говорит с пустотой, осторожно напомнила о себе:

– Мам?

– Странные какие-то вопросы у тебя, – ворчливо отозвалась Зоя Павловна. – С чего бы твоему отцу цветы любить? Он, если ты помнишь, не садовником, а ювелиром был.

– Мама, ты когда-то учила нас с Витей не уходить от прямого ответа. Так и скажи мне, пожалуйста, есть ли что-либо, связывающее отца с этими цветами, или нет? Мне не понятно, почему выбраны именно розы и лилии?

– Знаешь, тебе все это мерещится. То показалось, будто на улице отца увидала, теперь вот возомнила, что он прислал тебе цветы.

– Почему ты думаешь, что я так решила? – насторожилась Александра. – Я ведь не говорила ничего подобного. Но сегодня годовщина гибели папы...

– Конечно, я об этом помню! – взорвалась мать. – А вот ты не забыла, что я в этот день всегда жду тебя с детьми у себя? Приехала бы ко мне вечером и обо всем расспросила, а не будила меня ни свет ни заря.

– Это как раз тот повод, когда можно и ночью разбудить! – вскипела Александра. – Потому что после похорон отца, если ты помнишь, мы еще долго гадали, кто прислал тот венок.

– Я не помню. И ни о чем я не гадала, ты путаешь. С Виктором, должно быть, это обсуждала, а приписываешь мне.

– Хорошо, пусть так. Год спустя, в день гибели отца, мне прислали такие же цветы. Конечно, тогда я наивно понадеялась, что это простое совпадение. Но сегодня мне опять несли розы и лилии! Как это можно объяснить?

На сей раз мать молчала дольше обычного. Потом отрывисто и сухо произнесла:

– Я думаю, что какой-то чудаковатый поклонник у тебя появился. Ухаживает за тобой раз в год, присылает букет и исчезает. Это, конечно, очень трогательно, но не естественно. Держись от него подальше.

– Ладно, мам, потом поговорим.

Александра с раздражением бросила телефонную трубку и встала. Глупо надеяться наскоком от маменьки какую-либо информацию получить: она всегда была скрытной. И от ответов умеет уходить гораздо лучше, чем Александра доискиваться до истины. Действительно, умнее было не звонить, а поехать самой.

В приемной Зина что-то сосредоточенно набирала одной рукой на клавиатуре компьютера, а второй успевала то и дело хватать трубку и отвечать на телефонные звонки. Увидев Александру, она многозначительно повысила голос:

– Александру Ильиничну? А кто ее спрашивает? Подполковник Лямзин?

Александра, услышав фамилию Эдуарда, сделала страшные глаза и провела ребром ладони по горлу. Зина понимающе ухмыльнулась.

– А ее нет. Будет после обеда. Куда уехала? Не знаю, мне не докладывала.

Александра кивнула и подняла большой палец, выражая одобрение.

Зина бегло улыбнулась. Она не сомневалась, что вскоре Лямзин позвонит снова и ей опять придется врать. Подобное уже происходило, когда Александра рассорилась с ним и укатила за границу отдыхать[1]. Зине было решительно непонятно, как можно добровольно отказаться от общества высокого, широкоплечего, да к тому же еще и до невозможности синеглазого брюнета? И потому поведение хозяйки она категорически не одобряла. Да помани он ее, Зину, хоть мизинчиком, она бы стремглав кинулась к нему. Вот почему так несправедлива жизнь – одним все, а другим – ничего?

Зина горестно вздохнула и, выдвинув ящик стола, достала из него шоколадный батончик. Рот наполнился сладкой массой, и ей сразу полегчало. Все-таки есть в жизни приятные моменты, когда если и не чувствуешь себя абсолютно счастливой, то уж не такой несчастной, как раньше, совершенно точно. Заметив, что Александра стоит в дверях одетая в короткую белую шубку и нетерпеливо крутит в руках ключи, она вскочила: