Опасный мужчина - Марианна Лесли

Кэтрин растерянно заморгала.

— Ну, у нас имеются винтажные украшения, но, миссис Каннингем, я не думаю…

— Неси, — велела Рейчел.

Девушка кивнула, на лице у нее появилось недоуменное выражение.

— Хорошо, миссис Каннингем, как вам будет угодно.

Когда через пару секунд Кэтрин выложила на прилавок еще несколько комплектов украшений, Рейчел сразу поняла причину недоумения продавщицы. Это были самые пестрые, самые кричащие украшения, которые ей когда-либо доводилось видеть. Их делали, наверное, из всего, что попадалось под руку: бусины всевозможных размеров, форм и расцветок, стеклярус, нитки, перья, бантики, розочки, кусочки меха, какие-то проволочные завитушки и цепочки. Но даже среди этой пестроты один комплект выделялся больше других: он был самым ярким и блестящим, самым пестрым и необычным. Рейчел не задумываясь протянула к нему руку.

Комплект состоял из многослойных бус и сережек. Это было украшение для раскрепощенной, свободной от условностей и предрассудков женщины, не боящейся бросить вызов окружающему ее миру, способной на безрассудство и готовой к приключениям. Словом, такой женщины, какой Рейчел никогда не была. Женщины, являющейся ее полной противоположностью.

Надев бусы через голову и вставив в уши сережки, Рейчел медленно подняла голову к зеркалу, приготовившись встретить возмущенный взгляд незнакомца, но его восторженно-одобрительный кивок свел на нет весь ее скепсис.

Он вскинул обе руки с поднятыми большими пальцами, показывая ей, что вот это последнее — просто супер.

Рейчел даже не успела толком ничего сообразить, как уже купила этот комплект. Скандальное, кричащее, безвкусное украшение, которое прежде ей бы и в голову не пришло надеть.

Расплатившись кредиткой, Рейчел поблагодарила все еще пребывающую в недоумении Кэтрин и направилась к дверям. На губах ее играла чуть заметная улыбка. На душе отчего-то было легко и весело.

Но, подойдя к двери, она приостановилась. Господи, что это с ней сегодня? Что на нее нашло? Вместо того чтобы одернуть дерзкого незнакомца взглядом, который ее дочь называла отрезвляющим, она поощряла его интерес и его игру. А что, если он поджидает ее? Что она станет делать?

Сделав глубокий вдох и придав лицу неприступное выражение, Рейчел толкнула дверь и вышла из магазина. На тротуаре никого не было. Незнакомец исчез.

Твердо сказав себе, что испытывает облегчение, Рейчел постаралась взять себя в руки, но сердце отчего-то учащенно забилось. Да что же с ней такое, в конце концов? Неужели эта дрожь, которую она испытала минуту назад, от предвкушения разговора с нахальным незнакомцем? И неужели ее жизнь настолько скучна и монотонна, что столь незначительный эпизод мог так взволновать ее?

Шагая по тротуару, она оглядывала знакомую улицу и знакомых ей людей, но ничего не замечала вокруг. Она только что купила украшение, которое вряд ли когда-нибудь наденет. Оно будет валяться в шкатулке без дела.

Непонятно и то, что она позволила незнакомому мужчине так дерзко вести себя с ней. Более того, она ему подыграла! Рейчел покачала головой. Что же это с ней происходит? Неужели ей грозит та же участь, что постигла некоторых ее подруг?

Такие же, как она, вдовы и разведенки, достигнув критического сорокалетнего рубежа, ложились под нож пластического хирурга, чтобы выглядеть молодыми. На самом деле они, на взгляд Рейчел, выглядели глупо, изображая из себя молоденьких девочек и флиртуя с молодыми парнями. Ей было жаль их. Она не хотела, чтобы подобное произошло и с ней. Ее близкая подруга Сюзанна как раз переживала такой период, и было больно смотреть, как некоторые бросают ей вслед насмешливые взгляды. Однако осуждать их трудно, ибо Сюзанна, сделав подтяжку лица и похудев на несколько килограммов, принялась заигрывать налево и направо с молоденькими мужчинами, годящимися ей чуть ли не в сыновья.

Хорошенькая блондинка, она вела себя как девочка-подросток, в организме которой бушуют гормоны. Сюзанна всегда была несколько легкомысленной и ветреной, но раньше не вела себя настолько несдержанно.

Рейчел скорее умрет, чем станет посмешищем в городе, где ее все уважают. Ее муж, умерший четыре года назад, был не только мэром городка, но и уважаемым человеком, и Рейчел делала все, что в ее силах, чтобы быть достойной его памяти и поддерживать свой имидж респектабельной вдовы и общественного деятеля. В любых ситуациях она старалась сохранять достоинство, самообладание и трезвую голову.

Внезапно Рейчел почувствовала на себе чей-то взгляд. Подняв голову, она заметила на другой стороне улицы Элисон Престон, резкую и язвительную даму, которую Рейчел всегда недолюбливала. Элисон была как раз из тех, кто открыто насмехался над Сюзанной, но Рейчел поневоле приходилось часто встречаться с ней с тех пор, как та стала президентом их женского клуба. Особенно в этот период, когда они готовились к ежегодному любительскому спектаклю.

Сдержанной улыбкой и кивком головы ответив на приветствие Элисон, Рейчел увидела впереди стайку ребятишек лет семи-восьми, и ее улыбка сделалась шире и искреннее. Она любила детей и с нетерпением ждала, когда ее собственные дети подарят ей внуков. Трудно было поверить, что Лиса уже замужем и ждет ребенка, а Колин, ее любимый малыш Колин, уже учится на втором курсе колледжа и изучает экономику и бизнес, чтобы стать таким же успешным, каким был его отец. Через несколько лет он женится и обзаведется собственной семьей. Рейчел, конечно, радовалась этому, но в то же время грустила, потому что это означало: ее мальчик уже не будет принадлежать ей. У нее появится много свободного времени, которое надо будет чем-то заполнить.

Не то чтобы Рейчел жалела себя, вовсе нет. У нее прекрасная жизнь. Она живет именно так, как ей хочется, как нравится. Иногда, правда, бывает, возникает какой-то необъяснимый порыв послать к черту респектабельность и имидж и совершить что-нибудь безрассудное, но ей всегда удавалось подавить его. Кроме того, время от времени большинство людей, окружавших ее, начинало казаться ей ограниченными занудами, но эту мысль она тоже пресекала. Она уже давно жила в этом маленьком мирке, считала его своим и не имела ни малейшего желания менять свои привычки.

А как насчет ночей? — поинтересовался внутренний голос. С этим дело обстоит сложнее, но ей не хотелось думать, что в последнее время она просыпается ни свет ни заря, когда все вокруг еще спят, с безумной мыслью, что так не должно быть. Что она не должна быть одна. Что в ее жизни все неправильно.

Может, не стоит ограничиваться только общественными делами, а найти какую-нибудь интересную и нужную работу? Например, учителя. Или библиотекаря. Или музейного работника. С этим она справится. Может, тогда огромный дом, который оставил ей Марвин, дом, которым он очень гордился, не будет ей казаться таким пустым?