Не-я. Магическая академия. Начало (СИ) - Девлин Денира

На простых людях все это пока не сказывалось, а знала я это все от Фокси, который иногда считал нужным ставить меня в известность о политической ситуации в империи.

Магическую академию положение в императорском дворце волновало постольку поскольку. Там обучались будущие маги новой аристократии и старой. Которой осталось немного, только по дальнему родству к Альпецдрайшулеру.

Самое близкое, особенно прямое, родство уничтожили. Прямых потомков Альпецдрайшулера не осталось. Хотя и ходили легенды о скрывшихся ветвях детей последнего императора из династии Дасковердишуевлиярин, основанного Альпецдрайшулером Дасковердишуевлиярином.

Потомки старых аристократов задирали нос перед новыми, новые относились с пиететом к старым. Но то, что вскоре что-то поменяется, и неизвестно кто окажется на коне, понимали все. Оттого среди аристократии царила нервная обстановка, и заключались временные и неожиданные союзы на будущее.

Но от аристократов я в данный момент была далеко. Мне, наоборот, надо было как можно меньше привлекать к себе внимания, поэтому на первое время мое дело было маленькое — обосноваться в магической академии, тихо поучиться и присмотреться к другим адептам.

Фокси не учел только одного — азарта молодых, с беснующимися гормонами, адептов по поводу приема новых девушек и их распределениях по «хозяевам».

На самом деле звучало это не так. Фокси объяснил мне еще несколько лет назад, когда стало известно, что его цель — мое поступление в академию. Он рассказал, что существует обычай защиты сильных магов тех, кто слабее.

Таковыми считались те, кто не обладает активной боевой магией. Пассивная магия считалась слабой магией, почти не-магией. Уважали только целителей и артефакторов.

Но боевой маг стоял на этой лестнице на самой вершине, на таком пьедестале, рядом с которым не встать обладателю пассивной магии. Ведь боевой маг в идеале может всё то, что все остальные, только ему на это жаль тратить время и энергию.

А вот силы природы и активная, боевая магия, доступна только им, официально боевым, но неофициально — просто магам.

Их называли магами, под магами подразумевали их. А об остальных говорили в связи с их направлением. Например, целитель, артефактник, менталист. И… маг, просто маг. Вершина нашей иерархической лестницы и пищевой цепочки.

Так как порядки, властвующие в академии довольно жестоки, издавна существует старинный обряд, который изначально, как и все начинания, имел благую цель защиты слабых сильными. Когда сильные маги берут под свою опеку более слабых. Но со временем значение его исказилось, и сильные маги просто пользуются силой и властью, набирая себе в услужение новоиспеченных адептов. Особенно это касается парней магов и беззащитных девушек.

И хотя официально рабство отменено, между собой всех тех, кого маги берут к себе в услужение, называют рабами.

После всех споров, мое место мы с Фокси определили в целители. Так как моя магия эмпатии была от всех скрыта, у меня «вдруг» открылась небольшая магическая сила. Такое бывает иногда с обычными людьми. Официально — это дар богов.

По неофициальной — силу наследуют внебрачные дети магов у служанок или иных человечек, которым не повезло приглянуться магу. То есть насмешка богов.

В таких случаях, когда дар находится у обычных людишек, их надлежит тут же отправить на обучение, ибо кроме того, что игнорировать дар богов — это преступление, за которое следует наказание (боги ведь не дураки, абы кого не награждают, следовательно, надо следовать их воле), но и нужно учиться контролировать магическую силу.

Неконтролирующий свои силы маг — головная боль для всех, это общеизвестно. Сколько трагических случаев, о которых шепчутся в тишине ночи, один другого страшнее.

У меня был не самый обычный способ «пробуждения дара», но это был план Фокси.

Глава 3

Поместье Литтерацев, месяц назад.

— Ну что, птичка моя, настало время. Завтра ты должна пойти в лес за грибами, придумай что-нибудь. По дороге встретишь спешащего к хозяину раненого мага…

— И я помогу ему? — радостно воскликнула я. — Я же целитель!

— Будущий! Нет, Нея, — поморщился Фокси. — Он умрет на твоих руках и попросит передать хозяину сообщение. Ты передашь. Так обнаружится твой дар.

— Но зачем ему ради этого умирать? — расстроенно спросила я.

— Я не хочу, чтобы он донес сообщение до Литтераца. Я подменю донесение.

— Ранение будет твоих рук дело? — догадалась я. — Ты убьешь мага?

Впрочем, чему я удивляюсь. Для богов не имеет ценности ни жизнь обычного человека, ни мага.

Фокси бросил на меня недовольный взгляд, и я, повинуясь, замолчала.

— Он уже ранен, его судьба предначертана. Целитель бы его не спас. Он просто умрет чуть раньше, до встречи с твоим хозяином. Мои вмешательства обычно минимальны, Нея, — посчитал нужным все-таки объяснить он. — Я лишь играю обстоятельствами в свою пользу.

— И кому ты сейчас хочешь поломать игру? Императору? — поинтересовалась я.

— Ты считаешь, что уже доросла до дворцовых интриг? — рассмеялся весело Фокси.

— Что я должна делать? — насупившись, холодно спросила я.

После инструкций, Фокси исчез, наказав пораньше отправиться в лес. Наконец, он распечатает мой запечатанный им дар, чуть-чуть, чтобы дар «открылся».

Отпроситься за грибами мне труда не составило. Кухарке Жалке понадобилось пополнить припасы некоторых приправ. Ведь и листья осенних кустарников, и поздние цветы леклянки, и дикие ягоды дербени красной можно использовать для приправы как в готовке обычных блюд, так и в десертах и маринадах на зиму. Поэтому она с радостью загрузила меня списком необходимого и разрешила отсутствовать столько, сколько нужно. Обещала прикрыть меня перед экономкой Фелисией.

На рассвете я уже была на условленном с Фокси месте и позвала его. Он без лишних предисловий принялся за дело.

— Закрой глаза, — приказал он мне. — Расслабься.

Я закрыла, стояла, а он ходил вокруг меня. Возможно, что-то делал руками, потому что я чувствовала порывы теплого воздуха.

— Так-так, вот. Вот так, — приговаривал он. — Чувствуешь что?

— Нет, ничего, — пожала я плечами, прислушиваясь к организму.

А что я должна чувствовать? Я надеялась, что пойму сама, когда оно придет.

— Давай усилим, — говорил он, впрочем, сам себе.

И вот тут я почувствовала.

Сначала странное покалывание в пальцах. Потом эти легкие уколы пошли по рукам, к спине, к позвоночнику. Добравшись до него, побежали от него вверх до затылка и вниз до самых ног. Это было одновременно приятное ощущение, и неприятное, сложно объяснить.

Неприятное потому что это ощущалось как нечто инородное, непривычное. Одновременно с этим все мои ощущения усилились. Запахи стали ярче, слух тоже, воздух наполнился многими незнакомыми звуками, стоял гул, а ведь минуту до этого была тишина, прерываемая только чириканьем птиц и шуршанием листвы от слабых порывов ветра. Зрение я проверять боялась, приказа открывать глаза от Фокси не поступало.

Следом пришло какое-то неподвластное ощущение всемогущества, словно я сливаюсь с миром. Я часть его и в то же время и мир мне подвластен. Мы равные и я начинаю постигать сущность мироздания и обращаться к нему. Это было здорово, но длилось это мгновение, следом я почувствовала себя уже плохо.

Меня переполняло что-то инородное, оно рвалось наружу, но я не могла помочь ему. Я пыталась, но ему что-то мешало. Я напряглась как тетива лука, меня словно выворачивало, хотелось тужиться, чтобы вытолкнуть из себя это нечто инородное мне. Так происходит процесс родов, когда ребенок уже просится наружу, а задача роженицы вытолкать его из своего чрева на мир божий.

— Фокси! — закричала я. — Мне плохо, Фокси!

Меня крутило, вертело, скрючивало. Возникли неконтролируемые судороги. Я открыла глаза и увидела, как с моих дрожащих рук сыплются белые искры. В глазах резало и набежали слезы.

— Слишком много, — шептал Фокси. — Уменьшим. Нея, сейчас, потерпи. Только успокойся и возьми себя в руки.