Падение летающего города 1. Путь Самирана - Максим Александрович Лагно

— А как мне их достать из себя?

— Между нами серьёзное непонимание.

— Это мы уже поняли.

— Тогда что ты хочешь вспомнить?

Я с тоской посмотрел на ровные колонны и на клубящиеся облака между ними. Не важно, что там за кристаллы. Важнее понять, где я и, самое безумное, — кто я?

Но раз голос внутри меня знает что-то про грани, начну с этого.

— Как мне снова посмотреть на грани?

— Обрати Внутренний Взор на свою правую руку.

— Что такое Внутренний Взор?

— Это как Внутренний Голос, только Взор.

— Ты издеваешься?

— Между нами непонимание. Что ты хочешь вспомнить?

— Какая разница между Взором и Голосом?

— Голос помогает вспомнить прошлое, а Взор — показывает знаки настоящего.

Я посмотрел на растопыренную ладонь.

Головокружительное ощущение: я не узнал свои руки, но сомнений в том, что это мои ладони и мои пальцы — нет. Как нет ничего особенного в самой ладони. Ну, тощая лапка подростка. Ну, тонкие дрожащие пальцы. Даже линия жизни на месте.

— Что я должен увидеть?

— Достоинства и недостатки, собранные на Пути Двенадцати Тысяч Граней.

Сколько я ни пыжился, никаких достоинств на ладони не появилось. Недостатков — тоже. Тогда я попробовал расфокусировать зрение и тут же отдёрнул руку, словно от огня — моё запястье и пальцы окутала светлая дымка.

Уняв испуг, снова растопырил ладонь и спокойно вгляделся в мираж.

Вокруг запястья, на манер браслета, крутились крошечные чёрные треугольники — те самые грани, которые я недавно собрал.

В центре ладони светился жёлтый круг, похожий на маленький вихрь, от которого исходили три разноцветные струящиеся линии света. Каждая шла к одному из трёх пальцев: зелёная к среднему, фиолетовая к указательному и синяя к большому. Две из них затухали, не дойдя до основания пальцев, а вот зелёная линия длилась дольше, чуть-чуть заходя на нижнюю фалангу среднего пальца.

Все линии очень тоненькие, едва различимые. Но зелёная не только чуть длиннее, но и чуть толще.

Кроме линий заметил такие же прозрачные и разноцветные иероглифы.

Я знаком почти со всеми системами рисуночного письма. И китайское, и египетское, и иероглифику майя. Не считая эмодзи. Письмена на ладони были мне совершенно непонятны, они имели мало общего с известными системами, хотя графикой напоминали корейские буквы.

— Между нами непонимание-е-е… — внезапно признался Голос.

В голове у меня отвратительно и болезненное засвистело, как в момент перехода в этот мир. А в глазах зачесалось, будто кто-то сыпанул в них песка. Я рухнул на колени. То раздирая виски, то растирая кулаками веки, прокричал:

— Прекрати!

Тишина наступила внезапно. Только ветер шуршал в колонах, откуда-то доносился мерный стук, будто кто-то долбил камнем о камень.

Свист в ушах и резь в глазах прошли.

— Голос Внутренний… Ты тут?

— Голос всегда там, где ты.

— Что это было?

— Непонимание.

Я же с удивлением смотрел на иероглифы, высеченные в полу. Их значения стали складываться в понятные для меня смыслы.

«СВЕТЛОЕ ОЗАРЕНИЕ РАВНО ДВЕНАДЦАТОЙ ЧАСТИ ЯРОСТИ СОЛНЦА»…

«МЕРЦАЮЩЕЕ ОЗАРЕНИЕ ЕДВА ЗАМЕТНО В ПУТИ»…

«ЯРКОЕ ОЗАРЕНИЕ СПОСОБНО МЕНЯТЬ ПУТИ ДРУГИХ ОЗАРЕНИЙ»…

И прочее в таком духе, с многочисленными упоминаниями «ОЗАРЕНИЕ», «ПУТЬ», «СОЛНЦЕ» и подходящих к ним эпитетов.

Я снова посмотрел на ладонь. На этот раз понял значение каждого иероглифа, хотя с трудом, будто недавно их выучил.

Эти символы означали число — 24 000.

— Что за двадцать четыре тысячи?

Но ответа от Внутреннего Голоса не получил — неизвестно откуда ко мне подбежал какой-то широкоплечий воин, одетый в голубые доспехи, но не из железа, а словно бы из пластика. Голову его прикрывал прозрачный шлем, под которым виднелось злое лицо мужчины лет шестидесяти. Его пышные седые усы свирепо шевелились.

И на бегу этот усач замахивался на меня огромным волосатым кулаком.

* * *

Я не успел спросить, какого, собственно, Пути ему надо, как удар в нос опрокинул меня на пол.

— Невежественный грязесос, — прорычал усатый. И с разбегу пнул меня в грудь.

Обдирая шею о символы, высеченные на плитках, я прокатился по полу.

— Твою мать, — сказал я, утирая кровь. — Что вообще всё это…

Усатый незнакомец двигался так быстро и бил так резко, что я только кряхтел и, хлюпая носом, повторял: «Да ты чё…». Или: «Э, да как же…». Или: «Мать твою, сука…»

— Не ждал, что небесная стража уже тут?

Незнакомец сопроводил вопрос ещё одним тычком кулака в мой нос.

Если так называемые «небесные стражи» служили в Дивии охранниками правопорядка, то не могу не отметить поразительное сходство наших культур. Мент летающего города тоже сначала бил, потом спрашивал:

— Как твоё имя, грязесос?

Я нашёл в себе силы дерзко ответить:

— Сначала вы. Имя, должность, причина задержания…

Вместо ответа небесный страж схватил меня за прекрасные курчавые волосы и дважды приложил лицом к полу. Высеченные на каменной плитке иероглифы окрасились моей кровью.

— Хватит, — попросил я. — Я ни в чём не виноват.

— Все вы так говорите, — пробурчал стражник.

— Я вообще не отсюда. Даже не из Узбекистана. Если мы ещё там.

Стражник отпихнул меня и присел на корточки:

— Грязесос, думаешь, я не смогу узнать, как тебя зовут? Я — небесный стражник. Владею заметным озарением «Чтение Путей».

— Тогда зачем спрашиваете имя?

— Чтобы подольше тебя побить.

— Да за что, начальник?

— Сам знаешь. Щас, отдохну и продолжу.

Я выплюнул кровавые слюни на божественные камни храма.

— Колени, грязь их поглоти, болят, — признался стражник. — В войне с низкими царствами ихние маги нанесли мне незаживающую рану.

— За что меня задержали? — спросил я.

— За грязное колдовство. За что же ещё?

— Что за грязное колдовство? — взмолился я. — Вы даже не представляете, какое у нас с вами непонимание! Особенно у меня.

— Я поймал тебя на грязном колдовстве, — повторил стражник. — Какое тут непонимание?

— Что со мной будет дальше?

— Я стукну тебя по шее ещё раз.

— А потом?

— Унесу тебя в Прямой Путь.

— А там что меня ждёт? Снова избиение?

Стражник взглянул на меня с недоверием:

— Ты притворяешься?

— Нет. Что такое Прямой Путь?

Стражник даже почесал шлем, словно я задал дурацкий вопрос:

— Э-э-э, туда приводят всех, кто встал на кривой путь.

На секунду мне показалось, что я снова разговаривал с роботом. Хотя и сам уже догадался, что Прямой Путь — это что-то вроде местного отделения полиции.

— Что меня ждёт в Прямом Пути?

— Суд и наказание.

— Сильное?

— Путь твоего наказания прочертит суд.

Надо же, провалившись в иной мир, я не только попал в чужое тело, но и встрял в чужое дело?

* *