Лес. Просто Лес… - Константин Владимирович Утолин

сухой воздух (по меркам людей было 14 градусов тепла, давление 766 миллиметров ртутного столба и влажность около 50%) и огляделся вокруг. Его Лес был таким красивым в бликах пробивающегося через кроны деревьев солнечного света, падающего на шуршащие от легкого ветерка листья. И таким мирным и спокойным. И было бы здорово показать это какому-то лешему из другого Мира, а самому посмотреть на его Лес.

Думая о том, как это могло бы быть приятно и радостно, Лешачок ощутил, что в его Лес вошли двое людей. И решил посмотреть на них. В своём Лесу ему достаточно было лишь подумать о том, чтобы оказаться в любом его месте – и он сразу был там. Вот и сейчас, едва он захотел поближе посмотреть на идущих по его Лесу людей, как сразу оказался немного позади них. Это была привычка, выработанная поколениями предков. Потому что лишь только самые древние из леших ещё помнили, что когда-то они дружили с людьми и вместе радовались жизни в гармонии с природой. А уже многие более поздние поколения леших помнили по большей части то, как люди, увидев их, или иных отличных от людей жителей Матери-Земли, или в страхе убегали, или стремились их уничтожить. И то, как потом люди начали массово вырубать леса, используя их для своих нужд и совершенно не считаясь ни с нарушениями гармонии Мира, которые они совершали, ни с болью, которую причиняли всем другим живым созданиям. Заболев, люди почти потеряли способность ощущать чужую боль и видеть то, как их действия нарушают изначальные Порядок и Гармонию.

Но эти двое, которые сейчас шли по его Лесу, относились к тем немногим из людей, кто сохранил способность радоваться не тому, что они чего-то достигли, успели, совершили, или преобразовали, а тому, как красиво в залитом солнечным светом Лесу и как в нём всё ладно обустроено. Лешачок не видимый и не слышимый, шёл следом за ними и ощущал, что эти двое постепенно принимались Лесом и тот открывался им навстречу, переставал прятать своих жителей и свои красоты. Судя по тому, насколько сильно совпадало большинство цветовых узоров их Душ, эти двое были давно жили вместе и всё это время любили друг друга. И благодаря этому смогли частично вернуть то истинное восприятие Мира, которое доставалось всем людям от рождения и которое они потом беспощадно корёжили, а то и вовсе убивали.

Вот где-то вверху застучал дятел. Мужчина остановился и стал искать его взглядом. А найдя, радостно сказал своей спутнице: «Здорово! Я ведь уже и не помню, когда в последний раз видел дятла! А тут вот он, сидит, долбит. И как у него голова то не болит?» Супруга ничего не ответила, а лишь прижалась к нему и так вместе они ещё минуты три по человеческому времени смотрели за тем, как дятел добывал себе пропитание, а заодно восстанавливал гармонию Леса на, как сказали бы люди, «вверенном ему участке». Глядя на это, Лешачок снова подумал о том, как странно живут люди. Вот в природе добывание пищи каждым растением, зверьком, птицей и даже насекомым (хотя некоторых из них даже сами лешие не очень-то жаловали, но тем не менее принимали и уважали) одновременно восстанавливает, или даже увеличивает Гармонию всего Леса в целом. У людей же большинство их действий эту изначальную Гармонию разрушало. А самым страшным было то, что большинство людей этого и не замечало! Совсем!

Полюбовавшись дятлом, люди пошли к границе Леса, которая примыкала к реке. Лешачок пошёл за ними, пытаясь понять, чем же его так заинтересовали эти двое. И вдруг понял, и ощутил – как только Лес стал открываться им, те тоже стали открывать свои Души и Разумы Лесу! И сейчас они умножали Радость этого дня не только у себя, а и у всех живущих в Лесу! Они не забирали, а отдавали возникавшую у них радость, делились ею друг с другом и со всем окружающим! А Лес делился с ними своей Радостью! И в результате общей Радости становилось больше, чем если бы Радости людей и Леса просто складывались. Лешачок аж замер на месте. Потому что такого от людей он не ощущал уже очень-очень давно (по крайней мере, по его ещё довольно юному для леших возрасту). И сейчас он тоже испытывал прилив Радости и сил – потому что в его Доме, в его Лесу у одной из птичек перестало болеть крылышко, у крота получилось, наконец, прорыть ход к поверхности земли через сплетение корней, и даже несколько грибниц хотели дали проростки. Что Лешачок мягко остановил, потому как уже прошло то время, когда это было для Леса нужно и полезно.

А люди тем временем вышли к берегу реки и, обнявшись, смотрели, как она неспешно несёт свои струи куда-то за излучину. Была уже почти середина осени и поэтому, не смотря на погожий денёк, живший в речке водяной, с которым Лешачок иногда общался, не появился, занятый, судя по тому, что чувствовал Лешачок, приготовлениями хозяйства его Дома-Реки к наступлению холодов.

Люди пошли обратно в Лес – и Лешачок ощутил, как тот буквально излил на этих двоих всё то, чем он мог с ними поделиться – тишину, покой, умиротворение, ощущение единства всего-всего – от грибницы и червячка и до огромного старого дуба и самого большого в этом Лесу зверька – ёжика. И люди это ощутили. Они возвращались через Лес ещё медленнее, чем когда пришли в него. И мужчина сказал: «Как же хорошо! Спокойно, красиво. И не хочется никуда спешить, торопиться, чего-то делать, порой не понятно, зачем. Сел бы сейчас здесь на пенёк, да так и просидел, глядя на лес, пока Солнце не стало бы садиться. Жаль только, что уже завтра снова возвращаться и всё это очарование пропадёт!» Его спутница ответила: «А ты запомни этот день. Сохрани в памяти это Солнце, светящее сквозь деревья, этого дятла, которого ты увидел впервые за много-много лет, эти вот звуки, запахи. И когда будет становиться плохо в городе, вспоминай, что если мы по-настоящему захотим, то всегда сможем сюда вернуться!»

«Ну не всегда же выдаются такие вот прекрасные дни», – немного грустно сказал мужчина.

«А в этом Лесу нам, как мне кажется, и в дождь было бы хорошо», – ответила женщина.

И она была права. Потому что Лешачок ощущал всеми своими чувствами, всей его Душой, что когда бы теперь эти двое не пришли в его Лес, тот примет их,