Две сказочные истории для детей - Петер Хакс

заглянуть. Он был такой запущенный — просто стыд и срам. Его так и называли — нехорошим, хотя в городских документах он числился как Скверный сквер. Его хозяйкой была фея — огромная цикада-медведка по прозвищу Гризла.

Зато садом, где жили Прилепа и Миловзор, управлял мудрый Садовый бог, который в любое время года и в любую погоду непоколебимо стоял на своём цоколе. Вот почему в этом саду всё шло хорошо и разумно.

— Ты только подумай, — сказал Миловзор, снимая куртку и протягивая Каспару кость, — Садовый бог отправился в город.

— Неужто это правда? — удивилась Прилепа. — А что мы будем делать вечером?

— Погуляем в саду, — решил Миловзор.

И так как Прилепа подумала о том же, она тут же согласилась и взяла его под руку. Они покинули маленький двор, замощённый крупным булыжником, и стали прогуливаться по прямым дорожкам маленького Французского сада, окружённого живой изгородью из самшита. В саду под лучами солнца всё дышало покоем и благородством. Дорожки, покрытые красным гравием, вели к мраморному цоколю, на котором всегда стоял Садовый бог.

Но цоколь был пуст.

— В самом деле! — изумилась Прилепа. — Его нет.

Они продолжили прогулку и очутились в Английском саду. Английский сад состоял из одного большого газона, на котором росли купы высоких деревьев и разноцветных кустов.

— Но трава слишком высока, — сказал Миловзор. — Значит, Овца ещё не объявлялась.

«Трава в самый раз, чтобы в ней целоваться», — подумала Прилепа.

Она осторожно приподняла подол своего платья, опустилась в траву и обняла Миловзора.

Они расположились под кустом суданской розы, чьи воронкообразные цветы сияли голубизной, и для начала, как и собирались, обменялись поцелуями. Но вдруг Миловзор спросил:

— Что значит «в самом деле»? Ты что имела в виду?

— В каком смысле? — опешила Прилепа.

— Когда мы проходили мимо цоколя, ты сказала «В самом деле, его нет!» Что ты имела в виду?

— Что его нет, — сказала Прилепа.

— Но я твержу тебе об этом вот уже сколько времени, — удивился Миловзор.

— Что я и увидела своими глазами, — сказала Прилепа.

— А я-то думал, — огорчённо произнёс Миловзор, — что, узнав от меня новость, ты поверишь мне на слово не меньше, чем своим глазам. Не стоило этого говорить.

— Но ведь это правда, — сказала Прилепа.

— Хорошо иметь настоящего друга, — задумчиво сказал Миловзор.

— Тебе не нравится дружить с девушкой? — немного огорчилась Прилепа.

— Дурацкий вопрос! — сказал Миловзор.

— Чем же он дурацкий? — сказала Прилепа.

Внезапно по её щекам потекли крупные слёзы.

— Если девушку любят, то с ней не ссорятся, — всхлипывала она. — В этом нет никакой необходимости. Вполне достаточно её любить.

— Но ты мне дороже всего на свете, — уверял Миловзор.

— Нет, — рыдала Прилепа. — Ты предпочёл бы иметь какого-то там друга, потому что я глупая и верю своим глазам и говорю всё не то, и не нужны мне впредь твои нежности, если ты немедленно, сию же секунду, не пойдёшь со мной купаться.

— Ну, если так, — сказал Миловзор, — пойдём купаться.

И они пошли в огород.

Огород имел форму прямоугольника, на котором прямые и изогнутые грядки образовывали узор, напоминавший доску для игры в «мельницу». На одних грядках росли всевозможные овощи, а на других — цветы. В самом центре огорода была разбита круглая клумба. А в самом центре клумбы стояла бронзовая чаша на бронзовом основании. Эта чаша, украшенная листьями, служила купальней для птиц.

Прилепа ловко вскарабкалась на чашу, приподняла подол юбки, уселась на иссечённый край и стала болтать ногами в тёплой воде.

— Девушки — странные люди, — сказал Миловзор. — Вечно они задирают юбку прежде, чем где-нибудь сесть.

— Они боятся испачкать платье, — сказала Прилепа, — а панталоны можно постирать.

— А если бы мы, мужчины, каждый раз, прежде чем сесть, снимали штаны? — съехидничал Миловзор.

— На твоём месте я так бы и сделала, — сказала Прилепа.

Эта идея Миловзору понравилась. Он разделся, улёгся на металлическое возвышение, мягко выступавшее из воды, и позволил обрызгать себя с ног до головы, которую он положил на колени Прилепе.

Они закрыли глаза, Они ощущали воду, воздух и солнце, им было хорошо. Но тут чей-то хриплый наглый голос произнёс:

— Эй, вы!

Оба открыли глаза. В воде перед ними сидела зелёная Лягушка.

Лягушка проквакала:

— Здесь нельзя купаться.

— Жаль, — сказал Миловзор. — Почему же нельзя?

— Запрещается, — сказала Лягушка.

— Просим прощения, — сказала Прилепа. — Мы не знали, что это запрещено.

Они не знали! — съязвила Лягушка.

Каждому понятно, что это купальня для птиц. Разве вы птицы?

— Не думаю, — сказала Прилепа. — А сами-то вы разве птица?

— Это к делу не относится, — возразила Лягушка. — Сейчас речь идёт о вас.

— Видите ли, — миролюбиво сказала Прилепа. — В конце концов, я тоже сплю в Птичьем гнезде.

— Вот как? — сказал Лягушка. — Вам давно пора быть дома и высиживать ваши яйца.

Услышав такое предложение, Миловзор и Прилепа расхохотались.

— Сегодня вечером мы славно повеселились в саду! — говорили они друг другу. Перед сном Миловзор поцеловал Прилепу и даже не один раз. Потом она побежала к своему Птичьему гнезду, а он вернулся в свой Цветочный горшок. Там он улегся на спину. Но едва он улёгся, как услышал пение Прилепы. Ведь она пела каждый вечер и делала это для него.

Вот слова её песни:

Вот гнездо, а в нем Прилепа

Песню вечером поёт.

В этой песенке поётся,

Что в гнезде она живёт.

Для зверушек, для цветов

У неё мотив готов.

И всему известно саду,

Что в гнезде она живёт.

«Сейчас она уснёт», — успокоился Миловзор. Но едва он сомкнул ресницы, в дверь что-то стукнуло. За дверью оказалась Летучая мышь. Нервно трепеща крыльями, она прошептала ему на ухо.

— Как только взойдёт луна, извольте быть у Чайной беседки на экстренном собрании. Явка обязательна.

И она упорхнула. Но вернулась обратно и почти неслышно, как умеют только летучие мыши, шепнула на ухо:

— Совершенно секретно!

И с этими словами она исчезла в темноте, чтобы продолжить своё ночное оповещение.

Глава третья. Собрание у Чайной беседки

В неверном свете восходящей луны Чайная беседка казалась тенью на фоне других теней сада. Она была возведена на восьмиугольном основании и опоясана дощатыми перилами; на восьми высоких подпорках покоилась увенчанная шпилем крыша.

Миловзор понял, что приглашён в узкий круг избранных. Здесь были только солидные особы, а не какие-то там кузнечики и прочая садовая мелочь.

Наконец, из тёмной массы выдвинулся некий зверь и занял позицию перед деревянной лестницей. У зверя был один острый клык, рыжая