Интернет как оружие. Что скрывают Google, Tor и ЦРУ - Яша Борисович Левин

– пространством, где все отслеживается, фиксируется и анализируется. Внутри страны он управлялся шпионами и влиятельными корпорациями и породил на свет нового высокотехнологичного «барона-разбойника», который богател и креп, выставляя наши данные и внимание на аукцион. На международном уровне интернет стал инструментом «мягкой силы», применяемым для укрепления американского империализма. Что же касается интересов «народа» и «демократии», то они оказались иллюзией. Утопические обещания вновь обернулись приватизационным олигархическим кошмаром.

Мне хотелось понять, каким образом интернет – столь переплетенный с Америкой в моей иммигрантской идентичности – развился в ту систему, которой он является сегодня. Каковы его корни? С какой целью его создали? Какие силы и интересы стояли за ним? Обо всем этом рассказывается в книге.

Я фокусируюсь на истории интернета в Америке, поскольку это американское изобретение. Однако в наши дни США уже не обладают монополией на эту технологию. Другие страны и общества, включая Россию, постоянно используют глобальную сеть в качестве оружия – не только на международной арене, но и внутри. Однако все это не отменяет наличия потаенной американской истории интернета.

Яша Левин

Москва

2 августа 2019

Пролог

Окленд, Калифорния

18 февраля 2014 года уже затемно я добрался из Сан-Франциско до центра Окленда, проехав по мосту над заливом, и припарковал машину. Улицы были пусты, если не считать нескольких бездомных, лежавших вповалку перед витриной закрытого магазина. Завывая сиренами, на красный свет пронеслись два патрульных автомобиля.

К зданию мэрии Окленда я направился пешком. Уже издалека было видно, что там происходит нечто необычное. Вдоль ближайших улиц выстроились вереницы полицейских машин, а между ними в поисках удачного ракурса шныряли репортеры и телеоператоры. У входа топталась большая группа людей, кто-то устанавливал огромную крысу из папье-маше, которая, по-видимому, символизировала стукачество. Но самое интересное происходило внутри. Несколько сотен человек заполонили богато украшенный зал мэрии с высоким куполом. У многих были плакаты. Толпа выглядела возмущенной, и полицейские, расположившись по периметру помещения, были готовы сразу же вытолкать всех на улицу в случае переполоха.

Все это было связано с главным событием вечера: городской совет решал судьбу амбициозного проекта стоимостью в 11 миллионов долларов по созданию общегородского узла полицейского надзора. Официально он должен был называться «Центр распределенного контроля»[1], но все говорили просто – ЦРК. Его устройство предполагало объединение сигналов с нескольких тысяч камер в реальном времени, которые поступали бы в общий центр управления. Это позволило бы сотрудникам полиции вбивать адрес и подключаться к нужной трансляции или проматывать запись. Они могли бы задействовать системы распознавания лиц и слежения за транспортом, подключать каналы социальных медиа и дополнять полученную картину данными от других правоохранительных органов – как местных, так и федеральных{1}.

Эти планы по созданию центра наблюдения уже несколько месяцев подогревали городскую политику, и вот возмущение недовольных вылилось на улицы. Рядовые жители, религиозные лидеры, профсоюзные деятели, бывшие политики, анархисты «черного блока» в масках, представители Американского союза гражданских свобод – все собрались здесь плечом к плечу с группой убежденных местных активистов, сплотившись, чтобы остановить ЦРК. Взволнованный чиновник в очках, одетый в коричневый костюм, поднялся на трибуну, чтобы заверить возбужденную толпу, что Центр распределенного контроля призван защищать их, а не шпионить за ними. «Это не разведывательный центр. У нас нет соглашений с АНБ, ЦРУ или ФБР о доступе к нашим базам данных», – сказал он.

В зале мгновенно поднялся страшный шум. Собравшиеся не поверили его словам. Народ свистел и улюлюкал. «Это все для того, чтобы следить за оппозицией!» – выкрикнул кто-то с балкона. Парень в маске прокрался вперед, рывком сунул свой телефон в лицо чиновнику и сфотографировал его. «Ну и как? Нравится такая слежка?» – заорал он. Мужчина средних лет – лысый, в очках и потрепанной одежде цвета хаки – занял трибуну и обрушился с критикой на городских политиков: «Неужели члены совета считают, что полиции Окленда, запятнавшей себя неслыханными нарушениями гражданских прав и неспособной следовать даже собственным инструкциям, будь то борьба с беспорядками или ношение нагрудных камер, можно доверить ЦРК?» Закончив, он для пущего эффекта прокричал: «Хороший ЦРК – мертвый ЦРК!» Раздались бурные аплодисменты.

Окленд – один из самых разнородных по населению городов страны. Кроме того, он печально известен своим жестоким и часто самовольным управлением полиции, которое уже больше десяти лет находится в федеральном подчинении. Злоупотребления полиции нарастали на фоне интенсивной джентрификации, вызванной локальным интернет-бумом, который в свою очередь привел к взлету цен на недвижимость. В Сан-Франциско такие районы, как Мишен-Дистрикт, где исторически проживала активная латиноамериканская община, были застроены кондоминиумами, лофтами и фешенебельными гастро-пабами. Учителям, художникам, людям в возрасте и вообще всем, кто не мог похвастать шестизначной годовой зарплатой, стало сложно сводить концы с концами. Окленду какое-то время удавалось избегать этой участи, но теперь пришел и его черед. Однако местные жители не собирались сдаваться без боя. И одним из главных объектов их нападок стала Кремниевая долина.

Люди, собравшиеся тем вечером в мэрии, считали оклендский ЦРК продолжением этой подпитываемой хай-тек-отраслью джентрификации, вытеснявшей из города его не столь обеспеченных старожилов. «Мы не идиоты. Мы знаем, что их цель – взять под контроль мусульман, чернокожих, цветных и демонстрантов, – заявила девушка в хиджабе. – Центр понадобился, когда вы начали превращать Окленд в спальный район для профессионалов из Сан-Франциско. Вам нужен более тихий, белый, богатый и менее пугающий город, а значит – без мусульман, чернокожих, цветных и демонстрантов. Вы это прекрасно понимаете, как понимают и застройщики. Мы слышали, что они говорили на встречах. Они напуганы и не скрывают этого».

Ее слова были небезосновательными. Несколькими месяцами ранее двое оклендских журналистов в ходе расследования заполучили ряд связанных с ЦРК внутренних градостроительных документов, из которых следовало, что городские власти намерены использовать будущий центр слежения скорее для мониторинга политических протестов и деятельности профсоюзов в оклендских доках, нежели для борьбы с преступностью{2}.

Был и другой повод для беспокойства. Первоначально Окленд поручил строительство ЦРК Международной корпорации по внедрению научных достижений (SAIC) – крупному военному подрядчику в Калифорнии, получившему в разведсообществе прозвище NSA West («АНБ Запад») из-за тесного сотрудничества с Агентством национальной безопасности. Эта компания также выполняет всевозможные заказы для ЦРУ – от мониторинга действий сотрудников в рамках борьбы с «внутренними угрозами» до производства дронов-убийц. Жители Окленда собрались, чтобы осудить решение города о партнерстве с компанией, которая стала неотъемлемой частью американского военного и разведывательного аппарата. «SAIC работает над телекоммуникациями для программы дронов в