Аллергик - Данила Андреевич Трофимов

во двор с местными пивные банки пинать. Перед выходом закапал в нос, но не стал брызгать ингалятором и капать в глаза – ещё была ранняя весна, мог себе позволить.

Так под вечер и уехал. Встретились с Аликом на остановке рядом со школой. Ещё стояло маслянисто-оранжевое солнце, уже начинали шуметь деревья, как будто им уже было чем шуметь.

Гуляли у школы. Встретили там моих одноклассников: двух Серёг. Один – толстяк, другой – клешня, с левой рукой-клешнёй, на которой всего два пальца есть. Вчетвером пошли курить на «каблук» (закуток такой, где можно не запалиться). На детской площадке рядом с «каблуком» стояла беседка. Покурили ещё и в этой беседке, я угостил Серёгу-клешню сигаретами. Клешня курил клешнёй, а толстый совсем не курил, просто молчал и смотрел лениво в сторону. В пачке у меня осталась одна сигарета, и мы с Аликом решили продолжить гульбу в других местах.

Пошли в сторону набережной. Пробирались к ней дворами. На набережной захотелось курить. Мы сломали сигарету надвое. Алику досталась половина без фильтра, и он очень радовался. «Сильнее накроет», – довольный, пыхтел он папироску.

Мы курили быстро, стоя на краю бетонной сваи, возвышавшей нас над водами Москва-реки. На противоположной набережной солнце заходило за дома. Лениво тянулись к пристани две небольшие лодки. Маслянисто-тинно-бензиновый запах воды мешался с табачным дымом. Мы пускали дым и смотрели, как он плывёт медленно по воздуху.

Всегда боялся, что меня увидят знакомые и расскажут моей маме, что я курю. Но ещё больше я боялся, что умру от рака легких. Каждый раз, когда болела спина на уровне грудной клетки, думал: «Ну всё …» Хотя лучший друг мой говорил, что у лёгких нет рецепторов, они не болят. Я верил ему, потому что он знал хорошо биологию и хотел стать врачом.

Решили расходиться, поплелись до автобусной остановки. Алик пообещал по дороге купить пачку сигарет и отсыпать мне пару штук. На пути нам встретилась бабка, сухая, жалобная, но скоренькая, с животцой.

– Малявки, дайте на лекарство, – жалобно пропела она.

Малявки ответили, что нет у них ничего.

– Да шо ж вы жадные такие все! – резанула бабка, а потом как посмотрела на меня, зыркнула зло и сквозь зубьё редкое напророчила. – Плохо тебе будет.

«Да бог с ней», – сказал я Алику, рукой махнули да пошли дальше.

Когда купили сигареты, совсем стемнело. С пригорки мы поднимались по старой стальной лестнице, что вела к остановке, и лестница эта гремела, качалась. Наверху с нами поравнялся парень, с виду старше нас на пару лет, спросил, сколько времени. Мы с Аликом переглянулись. Алик пожал плечами. Я достал мобилу, новый кнопочный Siemens А60 с оранжевым экраном, сказал:

– Девять ноль одна.

– Добро, пацаны, – поблагодарил кудрявый парень. – А вы с какого района, местные?

– Ну да, – ответил я. – А чё?

– Да ничё. Просто здесь сейчас перестрелка будет.

Мы с Аликом снова переглянулись.

– Какая такая перестрелка, гонишь, что ли?

– Ща сюда пацаны с Марьино едут. Говорят, всех, кого увидят, убивать будут. Вы чё, ща вообще опасно на районе.

– А ты чего на улице тогда? – спросил встревоженный Алик.

– Да я боксёр, мне не страшно. А вот вам точно надо сливаться домой.

Даже не заметил, как мы прошли мимо остановки вдоль дороги.

– Мне домой надо. На автобусе, – сказал я, опомнившись.

– Так ты всё-таки не местный, а? – подался на меня парень.

Мы остановились. На противоположной стороне улицы людно: шли домой с работы дяди с пивными банками и тёти, гружёные продуктовыми пакетами.

– Слышь, а сколько время ещё раз? – кучерявый парень смотрел на меня зло.

Я достал мобильник.

– Слышь, а дай я сам посмотрю. Я отдам, не боись.

Я передал кучерявому мобильник. Тот взялся за него двумя руками, всё нажимал на кнопки и приговаривал, что, мол, крутая мобила, а что там ещё в ней есть, целый органайзер, круто так.

– Отдавай обратно, ну, – говорил я. – Мне домой уже надо.

Алик молча смотрел на мобильник и этого парня. На горку, сопя, подымался усатый мужик. Я смотрел на него долго, надеялся, что он смекнёт, но он прошёл мимо.

– Ну чего ты там делаешь-то? – спросил я у парня.

– Да погодь, ща-ща, – ответил спокойно кучерявый.

Он резко развернулся и спрыгнул в сторону от дороги, под бугор. Парень почти скрылся из виду, когда мы с Аликом перестали тупить и побежали за ним. Я бежал, чувствуя, как во рту слюна насыщается железным привкусом, сдавливает лёгкие, но всё равно бежал и смог догнать парня. Я толкнул его, и мы упали. Я пытался ухватить его, но он бил и бил меня по голове, кажется, сначала кулаками, а потом, когда смог чуть высвободиться, привстать, – ногами. Я чувствовал, как подошва его кроссовок касается моего лица и оставляет жгучие следы, и я уморился, ослабил хватку – тогда парень и дёрнул. Алик появился через мгновение и поднял меня: «Там во дворе мусора стоят, давай, Диман». Пошли во двор, остановили ментов и давай наперебой их залечивать:

– У нас украли мобильник!

– Он убежал в ту сторону.

– Просто отнял мобильник и убежал.

– Мы шли, а он время спросил.

– Кучерявый такой!

– Боксёр, говорил.

Менты возили нас по району на серебристом форде с синими полосками. В салоне я начал кашлять и никак не мог остановиться. Только выкашляешь, кажется, всё, что есть в лёгких и горле, сплюнешь как следует, в окно, а оно откуда-то всё равно возвращается.

Один из полицейских задвинул:

– Эх, пацаны. Если время вас спрашивают – вот, – он отнял руку от руля и показал часы.

Проезжая по набережной около круглосуточной палатки-магазина, мы заметили пьяную толпу и притормозили.

– Смотрите, есть там ваш кучерявый? – приказал полицейский.

Конечно, никого мы не нашли. Мы пробовали звонить на мой телефон, и он, конечно же, был уже вне зоны доступа. Полицейский спросил меня, буду ли я писать заявление. Я ответил, что да. Нас повезли в отделение. Я написал всё, как было, подписался и позвонил деду.

Начало одиннадцатого. Мы сидели около дежурного и ждали, когда всё наконец-то закончится. Я рассматривал стены, пожелтевшие решетки.

– Мы бы его отделали, – заявил Алик.

– Ну да, – подтвердил я. – Нас двое – он один. Как не хрен на хрен.

– Если бы не менты, я бы его догнал, думаю.

– А вдруг у него был бы нож?

– Наверное. Да и что?..

За Аликом пришла мама. Сказала, очень волновалась, и нам это казалось странным, ведь с нами ничего такого не случилось. Скоро приехал за мной дед. Когда мы довезли до дому Алика и его маму, я сказал деду:

– Мне стыдно.

– Не думай даже.

– Ты матери не говорил? Давай не скажем.

– Завтра решим. Но матери тебе всё равно надо звонить.

– Хорошо.

Дома бабушка налила мне вишнёвый компот. Последнюю банку открыла, хотя до этого говорила, что только летом откроем. Он был холодный и чуть