Богиня для плохиша (СИ) - Алекс Найт

Володей и его братом Михаилом. В итоге в ходе спора я заявила, что станцую танец лучше любой из танцовщиц. Володя в шутку называл меня Богиней, так и состоялся мой дебют. Через неделю Михаил сам позвонил и попросил вновь станцевать, слишком многие спрашивали обо мне.

Дура, тогда мне казалось крутым танцевать в стриптиз-клубе, ловить восхищенные взгляды и исчезать после выступления. Только потом я поняла, что нет никакого восхищения, есть только похоть. Меня банально желали трахнуть. Соглашаясь, я думала, понадобится один или два выхода, все-таки я не раздевалась, просто танцевала. Но мои выступления нравились, народ валил в клуб, видимо увидев что-то интересное в моих танцах. Так пара выступлений переросла в три в месяц, и вот уже прошло почти четыре месяца, а моя популярность не снизилась, скорее наоборот. Михаил озвучивал суммы, которые предлагали за мой приватный танец, в шутку, он итак рисковал, позволяя мне танцевать. Богиней была оформлена его сестра. Золотова Артемида Игоревна не мелькала ни в одном из документов. Но от сумм, которые озвучивал мне Михаил за приваты у меня кружилась голова. Такие деньги не платят танцовщицам, их не платят шлюхам. На эти деньги покупают машины, черт возьми. Все эти люди считали себя хозяевами жизни, они могли сбросить эти деньги на один танец с возможностью интима. Им эти суммы казались незначительными. За это я их тоже ненавидела. Потому что в отличии от них мы в нашей маленькой семье привыкли считать копейки.

Так и повелось, что я выступала раз или два в неделю, получала свои деньги и уходила. Почему я не бросила, раз ненавижу свою работу? Все просто, мне нужны деньги. Как и многим. Найти работу, на которой буду получать по десять штук за один танец не получалось. Такие деньги мне платили только в «Зажигалке». Этих денег хватало на еду, репетиторов и покупку тканей, чтобы я вновь могла шить. Ведь шитье стало моей страстью. Все сценические костюмы я шила сама.

Объявили мой номер. Я вновь оглядела зал, почти все завсегдатаи и мои «поклонники». Стараясь сосредоточиться на музыке, я сделала глубокий вдох. Вперед, Артемида. Тебе нужен тот шелк, чтобы сделать сестре Диане подарок на Новый год. Танцевала, а в мыслях представляла, как приду за своим заказом отреза шелковой ткани. Голубой прекрасно оттенит ее кожу. У Дианы мало красивых вещей. Весь ее гардероб — костюмы и блузки. И я хотела, чтобы у нее появлялось больше красивых вещей. Но больше я хотела, чтобы она оценила мои усилия, чтобы сказала, что я не никчемная, что тоже на что-то способна. Нет, Диана никогда не говорила, что я никчемная. Зачем? Я итак все понимаю.

Я развернулась, взмахнув руками и изогнувшись в спине, рухнула на колени перед подступившими к сцене мужчинами. Музыка затихла. Вот деньги и отработаны. Шелк мой. Тут в рядах посетителей произошла какая-то заминка. Несколько парней навалились на охрану. Те быстро среагировали, но на сцену передо мной уже успел выскочить парень. Высокий, но мне могло и казаться, ведь он возвышался надо мной, сидящей на коленях. Его волосы были в беспорядке. На нем белая футболка и джинсы. Парень упал передо мной на колени, мигом сорвав с меня маску. Я изумленно взирала в дерзкие глаза незнакомца. Он оглядывал меня, пытливо изучая каждую черту, каждую деталь, словно пытаясь запомнить, запечатлеть в памяти. Симпатичный, с торжествующей улыбкой на губах. Затишье продлилось не больше тридцати секунд. Он вдруг притянул меня ближе и впился в мой рот поцелуем. Требовательным, алчным, жестким. Меня никогда так не целовали. Правда, не скажу, что в моей жизни происходило много поцелуев. Язык незнакомца проник в мои рот, руки сжали так, что затрещали ребра. Пребывала в такой растерянности, что просто замерла, позволяя ему целовать меня, по-хозяйски оглаживать мое тело, пока его не оттащила охрана. Несколько секунд я взирала, как сопротивляющегося парня уволакивают со сцены, прижав ладонь ко все еще горящим губам, сохранившим вкус леденцов и джина. Потом вскочила на ноги и рванула прочь, пряча лицо от внимательных взглядов других посетителей.

Глава 1

Артемида

— Артемида, внимательнее, — Всеслав Всеволодович, мой репетитор по математике, смерил меня грозным взглядом из-под кустистых седых бровей.

— Простите, — пролепетала я, уткнувшись в тетрадь и пытаясь сосредоточиться на том, что репетитор пытался до меня донести. Дурацкая тригонометрия никак не хотела укладываться в моей голове. Вот кто ее придумал? К чему эти синусы, косинусы и тангенсы? Неужели кто-то ее вообще понимает? Ну, Всеслав Всеволодович понимает. Мне так кажется.

Каждый наш урок я убеждалась в том, что не создана для того, чтобы понимать математику. А также физику, химию и многие другие предметы. Иногда мне кажется, что я создана для того, чтобы устраивать неприятности Диане. Вот кому эти формулы как развлечение, сестра щелкает их как орешки, еще и удовольствие получает. Диана была моей планкой, идеалом. Дианой я восхищалась и стыдилась того, что не так хороша, как она. Диана невероятно красивая, хоть так и не считает. Диана окончила институт с красным дипломом, сейчас и повышение получила. Диана умеет работать, трудиться и достигать цели. Она бы просто села за учебник и вникла в сложную тему. Мне нужны репетиторы, ведь если меня не пинать, я ничего не пойму. А если я ничего не пойму, то снова не поступлю в институт. Мне нужна специальность, чтобы зарабатывать деньги. Уверена, Диана сможет меня устроить в «Дилидженс» в колл-центр, когда поступлю. И она там начинала карьеру, уверена и у меня получится. Я докажу ей, что не паршивая овца нашего маленького стада.

— Артемида, ты уверена, что хочешь поступать на экономическое? — осторожно спросил меня репетитор. — Ты же хорошо шьешь, — он указал на надетое на меня платье. Да, я люблю шить. Но на шитье жизнь не построишь.

— Конечно, уверена. И математика такая интересная, — просто непонятная и скучная. Но никто не без недостатков. Натянуто улыбнулась Всеславу Всеволодовичу.

Происшествие в клубе выбило из колеи, как не бился надо мной Всеслав Всеволодович ничего не получалось. В итоге мы завершили урок раньше, я отправилась домой, ощущая себя глупой и никчемной. Не могу даже на уроке сосредоточиться, за который сама же и плачу. Снова вспоминала того парня. Раньше никто не прорывался на сцену, но больше пугало, что незнакомец видел мое лицо. Вдруг он узнает меня? Понимала, что это глупость. На сцену я выходила в парике, всегда наносила яркий макияж. Никто бы не признал во мне Богиню. Но