Бумеранг - Сергей Палий

Всё. Запись обрывалась на полуслове.

В любой другой раз я бы не придал ей никакого значения: подумаешь, решил человек напоминалку оставить о каком-то подозрительном месте, ну и что с того? Да таких можно сто штук в день прочесть в сталкерской сетке…

Но меня вдруг словно закоротило. Пошел назад! На этом, именно на этом месте сообщение обрывалось! В моем мозгу моментально склеились две части разорванного листка. Дрой тоже упоминал, что отмычка его, прежде чем сгинуть, попятился…

Уже через минуту я вышел из бара на свежий — ха-ха — воздух и начисто отмел мысль о связи двух происшествий, списав их на элементарное совпадение и обругав себя последними словами за импульсивность, свойственную разве что туповатому новичку. Нашел чему придавать значение: пьяным домыслам Дроя и обрубку фразы из чужого наладонника сомнительной ценности.

Да и вообще мало ли бывает в Зоне всякого-разного.

Я выкурил сигарету, хотя давно не дымил. Постоял в задумчивости, поковырял каблуком берца жухлый лист на обочине шоссе и с удивлением обнаружил: мысль о клоунском хождении задом наперед не уходит. Она намертво засела в башке и нагло выгнала оттуда все остальные. Вдобавок чертова интуиция кричала рационально организованной части сознания: эй, очнись, это не случайность! Интуиция долбила в затылочную часть черепа, словно дурацкая помесь дятла и метронома.

Я побродил по растрескавшемуся асфальту возле исковерканного скелета автобусной остановки еще битую четверть часа, заложив руки за спину и время от времени останавливаясь. Вождь пролетариата, блин, доморощенный.

Догадка не улетучивалась. Она с завидной скоростью кристаллизовалась, свежела, занимала все больше места в моем крепком лысом черепе и наконец, сформировалась в окончательное предположение.

А что, если это не встречавшийся ранее вид аномалии?

А ведь почти каждая новая аномалия способствует появлению новых артефактов.

А любой новый артефакт — это целая куча бабла, черт бы тебя побрал, фонящее ты тело!

Я остановился. Тупо глянул по сторонам, словно кто-то мог подслушать мои мысли. Сплюнул.

В конце концов, что я теряю? Ну, прогуляюсь на границу Агропрома. Не найду никаких новых аномалий, так на обратном пути заскочу на Свалку и наберу всякой полезной мелочи, чтобы сплавить по возвращении. Хабар денег стоит, а деньги, как известно, лишними никогда никто из умных людей не называл…

Через час я миновал развилку на трассе и брел к первому заграждению, вооруженный верным автоматом. На портупее болтались ножны с широколезвийным «десантником», кобура с «Большим Бэном», термоконтейнер и мешочек с болтами. В разгрузочном жилете имелась аптечка, ПДА со встроенным датчиком аномалий и счетчиком Гейгера, запасные «рожки» с патронами, стянутые попарно изолентой, «оптика» ПСО-1 для «калаша», пара ручных гранат и ящичек с инструментами. За плечами удобно пристроился рюкзак, в котором были уложены полиуретановая «пенка», сухпай на трое суток, водка, штормовые спички, таблетки сухого горючего, научная аптечка, пара дешевых, но полезных артефактов и прочие принадлежности зажиточного сталкера. Ни второго номера, ни кого-то из старичков я с собой не взял, решив, что в случае удачи хабар достанется только мне, любимому, а в случае позорного провала хотя бы хихикать не станут. Да и объяснять посторонним свои сомнительные умозаключения особого желания не возникало. А в Зоне, по большому счету, все — посторонние. И брат, и сват.

Первый сюрприз ждал меня сразу за провисшими сегментами колючей проволоки возле заброшенного блокпоста, который военные оставили с полгода назад, переместившись севернее по шоссе, ближе к сталкерскому лагерю.

Из-за бетонных блоков, рыкая и разрывая мешки с влажным песком, на дорогу бросились полдюжины слепых псов…

В последнее время мутанты потеряли всякий стыд и страх. Они повадились выбираться к самой границе Периметра, где влияние Зоны ослабевало настолько, что твари в буквальном смысле слова разваливались на куски, утрачивая подпитку аномальной энергией, необходимую для активной деятельности видоизмененного организма. Мутанты остервенело штурмовали позиции военных, дохли под градом пуль, но все равно прорывались за Периметр, где слабели и разлагались в считанные часы. Их словно бы что-то гнало прочь из Зоны, на верную гибель. Даже псевдоразумные виды иногда совершали суицидальные вылазки. Такой массовый исход случался раз в несколько лет и, как правило, предвещал либо чудовищный по интенсивности выброс, либо иные серьезные метаморфозы в аномальных полях и в общей структуре гиблой земли. Словно весь огромный организм Зоны агонизировал перед зарождением нового органа. А мутанты наиболее чутко воспринимали грядущие перемены и окончательно теряли остатки рассудка. Они бежали прочь, словно бациллы от лейкоцита-переростка.

Но, судя по опыту прошлых лет, катаклизм происходил не раньше чем через неделю после начала массового психоза у мутантов. Так что несколько дней у меня в запасе было…

Первым делом я решил, что слепые собаки хотят пообедать моим ненаглядным организмом, и молниеносно вскинул автомат, дабы категорически помешать запланированной трапезе. Но псы, покачивая уродливыми головами, взяли левее и припустили галопом вниз по насыпи, оскальзываясь на мокрых камнях, скуля и съезжая юзом по щебенке. Я даже не стал тратить патронов на шавок и вновь обратил свое внимание на будку блокпоста.

И не зря.

Двое матерых снорков степенно выползли на дорогу и уставились на меня впалыми глазищами через мутные стекла защитных масок. Первый практически сразу скакнул вперед, а второй принюхался, мотнул хоботом противогаза и стал бочком сдвигаться в сторону, чтобы обойти с фланга.

Это уже ни в какие рамки не лезло. Я видел зомби, фанатично бредущих через колючую проволоку, оставляя на острых зубьях ошметки собственной плоти, видел стаю кабанов, выскочившую за Периметр и несущуюся куда глаза глядят, видел даже обезумевших тушканов, зигзагообразно скачущих через полосу отчуждения… Но чтоб снорки! Да еще и в количестве двух штук враз! Совсем оборзели.

Неуклюжие, на первый взгляд, псевдоприматы были одними из самых опасных и быстрых порождений Зоны. Некогда они были военными или учеными, но радиация и выбросы аномальной энергии превратили людей в монстров, ведущих животный образ жизни, но при этом обладающих остатками разума, что давало им очевидные преимущества перед многими другими тварями.

Мне доводилось несколько раз встречать снорков. Но, во-первых, далеко за Периметром, а во-вторых — по одному. Эта же парочка, по всей видимости, потеряла всякий страх и намеревалась схарчить честного бродягу, по-братски разорвав напополам.

Правда, самого бродягу такая перспектива вовсе не устраивала.

В отличие от струсивших слепых собак спасаться бегством не входило в мои планы, потому что в таком случае мне бы пришлось ждать несколько часов, пока твари окончательно не обессилят, или делать крюк на километр с лишним и пересекать полосу отчуждения в гораздо менее удобном месте. Кстати, не факт, что снорки вообще дали бы мне убежать — эти бестии были на редкость проворны и выносливы…

Встретив одного снорка веерной очередью в воздухе и отбросив от себя на несколько метров, я сразу перекатился в сторону, чтобы его вонючий приятель не сбил меня с ног. Присел на колено и снова вскинул «калаш».

Первый мутант получил добрую порцию свинца в грудь и, хрипя, закувыркался по асфальту. Но жизненно важных органов, видимо, мне все-таки задеть не удалось, поэтому он довольно быстро пришел в себя и стал бойко подскакивать на месте: готовился к следующей атаке. Густая темная кровь брызгала в грязь, но твари было по барабану. Как известно, нервная система снорков устроена своеобразно: некоторые классы рецепторов атрофированы вследствие мутации, и синоптические связи сильно отличаются от обычных. Болевой порог у этих гадов смещен настолько, что шок, который испытало бы любое существо от нескольких огнестрельных ранений, для снорков — полная фигня. Что комары покусали.

Меж тем второй псевдопримат едва не зацепил меня в прыжке своими мощными конечностями. Не уйди я кувырком с линии атаки — сейчас валялся бы с разорванной шеей. Молниеносная реакция снорков вкупе с невероятной прыгучестью делали их очень опасными противниками.

Я повел стволом вправо, но гад среагировал мгновенно: сиганул так, что лишь гофрированная трубка мелькнула в сыром воздухе. Через долю секунды я нажал на спусковой крючок, но тут же отпустил, чтобы не тратить зря патроны: снорк уже сидел на бетонной крыше блокпоста и, казалось, нагло щерился через маску противогаза. Пара пуль все же успела уйти в раскисшую пашню, подняв фонтанчики жижи.

Снорки прыжками рассредоточились и приготовились взять меня в «клещи». Тот, который был ранен, двигался заметно медленней, но по-прежнему оставался грозным противником. А его уродливый дружок продолжал стремительно скакать по дуге, будто безумный гамадрил в активной фазе припадка.