Самые темные фантазии - Ю. К. Перес

клуба спустя три часа после окончания мероприятия, он разозлился и начал выкрикивать ругательства, словно слетел с катушек.

Это была первая ночь, когда он распустил руки без всякой на то причины. Через несколько часов он пришел ко мне домой с двумя дюжинами красных роз и бархатной шкатулкой, в которой находилось жемчужное ожерелье. Естественно, моя мачеха проглотила это дерьмо. Она пропустила мимо ушей его оскорбления. Как будто синяк у меня под глазом не имел никакого значения — будто и я сама не имела значения. После его ухода она повернулась ко мне с недовольным выражением лица и посоветовала обязательно использовать оранжевый или зеленый консилер перед нанесением тонального крема, чтобы замаскировать этот шедевр. С тех пор я испробовала почти тридцать маленьких флакончиков. Выяснилось, что для свежих синяков лучше всего подходит зеленый.

— Кэтрин, почему ты топчешься на одном месте? Твой парень из кожи вон лез, стараясь тебя навестить. По крайней мере, было бы неплохо его поприветствовать.

— Привет, Мэтт. — Я подхожу к дивану, на котором он сидит, и замечаю, что у него на коленях лежит розовая коробка, перевязанная темным бантом.

Я стараюсь не проявлять своего недовольства. Он подарил мне множество розовых коробок. Чуть больше четырех месяцев назад у него возникла мысль, что мне стоит одеваться более женственно и избегать образа, напоминающего шлюху-эмо. Моя мачеха, которая с самого нашего знакомства пыталась изменить мой стиль, была на его стороне. Как бы я ни противилась, однажды, когда меня не было дома, она избавилась от всей моей одежды и заменила ее на ту, что одобрил Мэтт. Каждый день я чувствую себя как рыба, выброшенная на берег, когда надеваю то, что они выбирают. Каблуки и пышные платья совершенно не для меня.

— Я предполагала, что позже мы увидимся у тебя дома.

— Планы поменялись. Мы должны встретиться с моими родителями на Призрачной Ночи.

Мои плечи опускаются, а сердце замирает в груди. Все планы провести остаток вечера за просмотром фильмов рушатся на глазах. Я надеялась, что все это быстро закончится, и у меня останется время насладиться сладостями и посмотреть фильмы ужасов.

Это полный отстой.

— Мне казалось, они не в восторге от этого мероприятия?

— Обычно так и есть, но им хочется увидеть новый аттракцион.

Я нахмурилась.

— Новый аттракцион?

В этом году они ничего не анонсировали.

Он стучит пальцем по крышке коробки, явно раздраженный моим вопросом. Все, что я говорю или делаю, вызывает у него недовольство. Меня утомляет необходимость постоянно контролировать свои слова, действия и поведение. Я сталкивалась с множеством ситуаций, похожих на сегодняшнюю, когда мне хотелось послать все к чертям. Дать отпор. Но я опасаюсь, что это только усугубит мое наказание. Нужно продержаться еще немного. Я не могу упустить возможность обрести свободу. Если я все испорчу, она найдет способ убедить школу лишить меня полной стипендии, и тогда мне придется остаться дома, чтобы она могла продолжать превращать мою жизнь в невообразимый кошмар.

Он бросает на меня страдальческий взгляд, испуская тяжелый вздох.

— Так как они владеют значительной долей акций, им пришло электронное письмо с информацией о том, что разрабатывается новый аттракцион-сюрприз. Однако перед его официальным запуском они хотят его протестировать.

— Что за новый аттракцион? — интересуется моя мачеха, заходя в комнату с полным подносом шоколадного печенья.

Прямо сейчас я была готова ее расцеловать. Впервые с момента нашей встречи я так сильно обрадовалась ее любопытству. Если бы я сама задала ему этот вопрос, это могло бы плохо закончиться. Он мог рассердиться и уйти в себя, так и не дав никакого ответа.

Мэтт поворачивается к ней, натянув свою фирменную фальшивую улыбку, от которой у меня закипает кровь. Давненько он не одаривал меня улыбкой. Я не знаю, как к этому относиться. Обычно меня это не тревожит, но порой в течение дня возникает неприятное ощущение. Где-то в глубине души потерянная и жаждущая внимания маленькая девочка скучает по этой улыбке.

— Там, похоже, какие-то актеры будут прогуливаться по аллее в костюмах Жнецов. У них имеются маски и все в этом духе, — небрежно говорит он.

Мой пульс начинает биться быстрее.

Черт возьми, этого просто не может быть.

Это похоже на сон.

Люди, которые выглядят и ведут себя как Жнецы?

Мной овладевает желание бегать, кричать и прыгать. Это, черт возьми, мечта, которая стала реальностью.

Прикусив губу, пытаюсь сдержать широкую улыбку. Мне приходится переминаться с ноги на ногу, чтобы выпустить хоть каплю энергии, которую излучает мое тело.

Успокойся, Кэт.

Я делаю глубокий вдох, стараясь успокоить электричество, которое пульсирует в моих венах.

Не показывай, что тебе это нужно, Кэт.

Нет, нет, нет.

Не давай ни малейшего намека на то, что его слова вызвали реакцию. Они могут положить конец твоей радости.

С самого детства я была очарована Жнецами. Мечтала о том, чтобы Жнец вырвал меня из того ада, в котором я существую. С возрастом эта навязчивая идея только усилилась. Однажды я наткнулась на фанфик, который кардинально изменил мою жизнь, открыв мне мир, в котором двенадцатилетнему ребенку не место.

2

Кэтрин

Я настолько погружена в свои размышления, что едва слышу, как Мэтт просит меня распаковать подарок. Испытывая слабое волнение, беру в руки коробку, развязываю бант и открываю крышку. Первое, что привлекает мое внимание — это черный колпак.

Черный.

Ведьминский.

Колпак.

Беру его в руки и вынимаю. О Боже. Мне уже ясно, что за этим последует, и я уже начинаю это ненавидеть. Неловко улыбнувшись, кладу его на стол, а затем достаю платье, которое идеально сочетается с колпаком. Это черное платье из шелкового эластана с длинными рукавами и тюлевой отделкой. Я провожу рукой по колючему материалу и понимаю, что буду выглядеть просто нелепо.

— О, это замечательно, Мэтт, — визжит моя мачеха.

Если ей действительно так нравится, почему она, черт возьми, не заберет это себе?

Она поворачивается в мою сторону.

— Не правда ли, Кэтрин? — произносит она враждебным тоном, бросая многозначительный взгляд.

— Да. — Моя кожа натягивается, как струна, а во рту ощущается горечь. — Да, это прекрасно.

Он аплодирует.

— Рад, что тебе понравилось. — Мэтт наклоняется ко мне, его губы касаются моих в нежном поцелуе. — Скоро увидимся.

Он разворачивается, чтобы уйти, но внезапно застывает на месте. Выражение его лица становится серьезным.

— Ровно в шесть вечера. Не опаздывай. — Он отдает команду, словно это неоспоримый закон, и уходит.

Я хватаю коробку и засовываю в нее колпак и платье, затем несусь по лестнице и