Исполин над бездной. Фантастическая роман - Александр Ломм

И он тяжелой рысью побежал к машине.

Материон был просто великолепен. Прямой, широкоплечий, он спокойно сидел в кресле и бесстрастно осматривал обстановку кабинета немигающими эмалево-голубыми глазами. Его иссиня-черная борода, вся в тугих завитках, сверкала, как руно благородных ардиланских овец. Если бы не безукоризненный фрак и белоснежная манишка, его можно было принять за оживший монумент какого-нибудь древнего ассирийского царя.

Когда профессор Вар-Доспиг, изрядно запыхавшийся, с растрепанными волосами, стремительно вошел к себе в кабинет, Материон с олимпийским спокойствием принял его приход к сведению, не переменив позы и не шевельнув ни единым мускулом смуглого лица.

Что же касается Арциссы, двадцатидвухлетней дочери профессора, то она даже не заметила появления отца. Ее затуманенный взгляд был прикован к Материону, на бледном лице блуждала сомнамбулическая улыбка. Она сидела в пяти шагах от Материона, откинувшись на спинку кресла, и вид у нее был измученный, придавленный и вместе с тем болезненно счастливый. Молча уставившись на своего странного бородатого собеседника, она словно ожидала от него каких-то невероятных откровений. Но Материон не обращал на нее ни малейшего внимания.

Вар-Доспиг пристально оглядел дочь. Его лицо побагровело от волнения. Тряхнув седой шевелюрой, он подошел к Арциссе, тронул ее за плечо и громко спросил:

— Зачем ты вошла сюда, Арса?

Он старался придать своему голосу ту всегдашнюю теплоту и нежность, которые усвоил себе в обращении с дочерью с тех пор как она лишилась матери, но на сей раз ему не удалось скрыть раздражения. Арцисса, с трудом оторвав взгляд от Материона, провела рукой по глазам, словно хотела снять с них невидимую паутину, и растерянно посмотрела на отца:

— Здравствуй, папа… Ты уже вернулся?…

— Да, я вернулся. А тебя, Арса, я спрашиваю, зачем ты вошла в мой кабинет?! Ведь я просил тебя не делать этого в мое отсутствие!

— Просил… Я знаю… — покорно согласилась девушка и снова перевела взгляд на Материона. У нее не хватало решимости подняться и уйти.

Вар-Доспиг взял дочь за локоть.

— Идем, Арса! Я провожу тебя в твою комнату!

Девушка поднялась.

— Спокойной ночи, ведеор Материон! — прошептала она,

— Спокойной ночи, Арцисса! — отчетливо произнес Материон чистым бархатным голосом.

Вся зардевшись, Арцисса опустила ресницы. В полном молчании отец и дочь поднялись по лестнице наверх, в ее комнату.

— Спи спокойно, моя радость! — пробормотал профессор и, поспешно поцеловав Арциссу в горячий лоб, хотел было уйти. Но Арцисса остановила его:

— Папа!..

— Ну, что еще?

Профессор, уже взявшийся за ручку двери, обернулся с явным нетерпением. Арса устало опустилась на кровать. В глазах ее смешались тревога и растерянность, радость и изумление.

— Кто он, папа? — спросила она чуть слышно.

— О ком ты спрашиваешь? О Материоне?

Она кивнула все с той же странной улыбкой, с которой ушла из кабинета. Профессор нахмурился.

— Ты уже взрослый человек, Арса, и должна понимать, что я не смею говорить тебе обо всем. Я нахожусь на службе у его святости гросса сардунского, и это обязывает меня хранить секреты, которые мне доверяют…

— Это я понимаю, папа. Но разве Материон тоже секрет Гроссерии? Ведь он человек! И притом в нем есть что-то особенное, словно он прибыл с другой планеты!..

По лицу Вар-Доспига промелькнула тень тревоги.

— Ты слишком возбуждена, Арса. Тебе нужно успокоиться, уснуть…

— Нет, нет, я все равно не усну!.. Этот Материон, папа, прямо чудо какое-то! Я до сих пор не могу прийти в себя и не знаю, что со мной творится… Мне хочется и плакать и смеяться… Но я так рада, так рада, что он к нам приехал!.. Я, папа…

Не договорив, она умолкла. Матовая бледность ее лица сменилась вдруг темным румянцем.

Брови профессора сдвинулись в одну лохматую линию. Сцепив руки за спиной, он заметался по комнате, бормоча непонятные слова. Арцисса удивленно за ним наблюдала. Наконец он остановился перед дочерью и решительно посмотрел ей в лицо.

— Ты права, Арса. Я должен сказать тебе все теперь же. Обмолвившись случайно, что Материон не человек, а чудо, ты, сама того не ведая, сказала правду. Да, дитя мое, Материон не человек! Материон чудо, вернее, сверхчудо современной биокибернетики! И это сверхчудо создал твой отец!

— Не может быть! — прошептала девушка, снова покрываясь бледностью.

Профессор опустился на стул и схватил руку дочери.

— Слушай, Арса, я открою тебе тайну огромной важности. Но ты должна навсегда похоронить ее в своем сердце. Ты будешь молчать?

Арса не ответила. Профессор сжал ее руку и заговорил взволнованно, приглушив голос почти до шепота:

— Я создал Материона по заказу его святости Брискаля Неповторимого, гросса сардунского. Внешность его я позаимствовал у одного марабранского рабочего на заводе Куркиса Браска. Настоящий бородатый титан! Самая подходящая форма для машины, способной решать самые сложные проблемы! Его святость гросс сардунский хочет с помощью Материона приобрести личное бессмертие. Он получит его, он станет бессмертным. Но не он один! Бессмертие проникнет в массы! Этого не избежать! А Материон? Материон решит за людей все, абсолютно все проблемы! Он найдет пути к благополучию и счастью! Его действия будут безошибочны и точны! Отныне на Земле наступит настоящий рай! Материон даст людям все — бессмертие, пищу, комфорт, совершеннейшие эстетические наслаждения!..

— А люди, папа? — перебила профессора Арцисса. Она уже овладела собой и вслушивалась в тираду отца внимательно и настороженно.

— Что люди? — не понял профессор, словно с разбегу налетел на невидимое препятствие.

— Что будут делать сами люди? Все уйдут в отставку и превратятся в потребителей?

Вар-Доспиг холодно посмотрел на дочь.

— Да, в потребителей, — твердо ответил он. — В этом нет ничего зазорного. До сих пор человек жил в плане абсурда, теперь будет жить в плане железной логики. Ты называешь это отставкой? Пусть будет отставка, но такая отставка лучше абсурда смерти, абсурда поисков, абсурда страха. Мы будем жить, как боги!

— А любовь, папа, тоже абсурд? — тихо спросила Арса.

— Для бессмертных — да.

Арцисса задумалась, опустив голову. Профессор смотрел на нее с нетерпением.

— Хорошо, папа, — вздохнула девушка. — Я все поняла. Но ответь мне еще на один вопрос. Как зовут того бородатого марабранского рабочего, с которого ты скопировал внешность для Материона?