Татьяна Репина - Антон Чехов

В толпе. Не понимаю, зачем это сюда истеричных пускают!

Архиерейский хор. Слава тебе, господи, слава тебе!

Патронников. Не жужжайте, Давид Соломонович, как шмел. И не стойте спиной к алтарю. Это не принято.

Зоненштейн. Это барышня жужжаит, как шмел, а не я… хе, хе, хе.

Дьякон. Рцем вси от всея души, и от всего помышления нашего рцем…

Соборный хор (поет). Господи, помилуй.

Дьякон. Господи вседержителю, боже отец наших, молимтися, услыши и помилуй.

В толпе. Тссс! Тише!

– Да меня самого толкают!

Хор (поет). Господи, помилуй!

В толпе. Тише! Тссс!

– С кем это дурно?

Дьякон. Помилуй нас, боже, по велицей милости твоей, молимтися, услыши и помилуй.

Хор (поет). Господи, помилуй. (Трижды.)

Дьякон. Еще молимся о благочестивейшем самодержавнейшем великом государе нашем императоре Александре Александровиче всея России, о державе, победе, пребывании, мире, здравии, спасении его, и господу богу нашему наипаче поспешити и пособити ему во всех и покорити под нозе его всякого врага и супостата.

Хор (поет трижды). Господи, помилуй.

Стон. Движение в толпе.

Кокошкина. Что такое? (Соседке даме.) Это, душечка, невозможно. Хоть бы они двери отворили, что ли… Умрешь от жары.

В толпе. Ее ведут, а она не хочет… Кто она? Тссс!

Дьякон. Еще молимся о супруге его, благочестивейшей государыне, императрице Марии Федоровне…

Хор (поет). Господи, помилуй.

Дьякон. Еще молимся о наследнике его, благоверном государе, цесаревиче и великом князе Николае Александровиче и о всем царствующем доме.

Хор (поет). Господи, помилуй!

Сабинин. О боже мой…

Оленина. Что?

Дьякон. Еще молимся о святейшем правительствующем Синоде и о господине нашем, преосвященнейшем Феофиле, епископе N-ском и Z-ском, и всей во Христе братии нашей.

Хор (поет). Господи, помилуй.

В толпе. А вчера в Европейской гостинице опять отравилась какая-то женщина.

– Да. Говорят, жена доктора какого-то.

– Отчего, не знаете?

Дьякон. Еще молимся о всем их христолюбивом воинстве…

Хор (поет). Господи, помилуй.

Волгин. Точно как будто кто плачет… Неприлично ведет себя публика.

Дьякон. Еще молимся о братиях наших, священиицех, священномонасех и всем во Христе братстве нашем.

Хор (поет). Господи, помилуй.

Матвеев. Важно нынче певчие поют.

Комик. Нам бы таких, Захар Ильич!

Матвеев. Ишь, чего захотел, харя!

Смех.

Тссс!

Дьякон. Еще молимся о милости, жизни, мире, здравии, спасении, посещении рабов божиих Петра и Веры.

Хор (поет). Господи, помилуй!

Дьякон. Еще молимся о блаженных…

В толпе. Да, докторша какая-то… в гостинице…

Дьякон. …и приснопамятных, святейших патриарсех православных…

В толпе. С легкой руки Репиной это уж четвертая отравляется. Вот объясните-ка мне, батенька, эти отравления!

– Психоз. Не иначе.

– Подражательность, думаете?

Дьякон. …и благочестивых царех и благоверных царицах, и создателях святаго храма сего, и о всех прежде почивших отцех и братиях…

В толпе. Самоубийства заразительны…

– Сколько психопаток этих развелось, ужас!

– Тише! Да перестаньте вы ходить!

Дьякон. …зде лежащих и повсюду, православных.

В толпе. Не орите, пожалуйста.

Стон.

Хор (поет). Господи, помилуй!

В толпе. Репина своею смертью отравила воздух. Все барыни заразились и помешались на том, что они оскорблены.

– Даже в церкви отравлен воздух. Чувствуете, какое напряжение?

Дьякон. Еще молимся о плодоносящих и добродеющих во святом и всечестнем храме сем, труждающихся, поющих и предстоящих людях, ожидающих от тебя великия и богатыя милости…

Хор (поет). Господи, помилуй.

О. Иван. Яко милостив и человеколюбец бог оси и тебе славу воссылаем отцу и сыну и святому духу, ныне и присно и во веки веков.

Хор (поет). Аминь.

Сабинин. Котельников!

Котельников. Ну?

Сабинин. Ничего… О боже мой… Татьяна Петровна здесь… Она здесь…

Котельников. Ты с ума сошел!

Сабинин. Дама в черном… это она. Я узнал… видел…

Котельников. Никакого сходства… Только что брюнетка и больше ничего.

Дьякон. Господу помолимся!

Котельников. Не шепчись со мной, это неприлично. Публика следит за тобой…

Сабинин. Ради бога… Я едва на ногах стою. Это она.

Стон.

Хор. Господи, помилуй!

В толпе. Тише! Тссс! Господа, кто там сзади напирает? Тшш!

– За колонну увели…

– Нигде от дам проходу нет… Сидели бы дома!

Кто-то (кричит). Тише!

О. Иван (читает). Господи боже наш, во спасительном твоем смотрении, сподобивый в Кане Галилейстей … (Оглядывает публику.) Народ какой, право… (Читает.) …честный показати брак твоим пришествием… (Возвысив голос.) Прошу вас потише! Вы мешаете нам совершать таинство! Не ходите по церкви, не разговаривайте и не шумите, а стойте тихо и молитесь богу. Так-то. Надо страх божий иметь. (Читает.) Господи боже наш, во спасительном твоем смотрении, сподобивый в Кане Галилейстей честный показати брак твоим пришествием, сам ныне рабы твоя Петра и Веру, яже благоволил еси сочетаватися друг другу, в мире и единомыслии сохрани, честный их брак покажи, нескверное их ложе соблюди, непорочное их сожительство пребывати благоволи, и сподоби я в старости маститей достигнути, чистым сердцем, делающи заповеди твоя. Ты бо еси бог наш, бог еже миловати и спасати, и тебе славу воссылаем, со безначальным твоим отцем, и всесвятым и благим и животворящим твоим духом, ныне и присно и во веки веков.

Архиерейский хор (поет). Аминь.

Сабинин. (Котельникову). Пошли сказать жандармам, чтоб не впускали никого…

Котельников. Кого же еще не впускать? Церковь и так битком набита. Молчи… не шепчи.

Сабинин. Она… Татьяна здесь.

Котельников. Ты бредишь. Она на кладбище.

Дьякон. Заступи, спаси, помилуй и сохрани нас, боже, твоею благодатию!

Соборный хор (поет). Господи, помилуй.

Дьякон. Дне всего совершенна, свята, мирна и безгрешна у господа просим.

Соборный хор (поет). Подай, господи.

Дьякон. Ангела мирна, верна наставника, хранителя душ и телес наших у господа просим.

Хор (поет). Подай, господи!

В толпе. Этот дьякон никогда не кончит… То господи помилуй, то подай господи.

– Надоело уж стоять.

Дьякон. Прощения и оставления грехов и прегрешений наших у господа просим.

Хор (поет). Подай, господи!

Дьякон. Добрых и полезных душам нашим и мира мирови у господа просим.

В толпе. Опять зашумели! Ну, народ!

Хор (поет). Подай, господи!

Оленина. Петр, ты весь дрожишь и тяжело дышишь… Тебе дурно?

Сабинин. Дама в черном… она… Мы виноваты…

Оленина. Какая дама?

Стон.

Сабинин. Репина стонет… Я креплюсь, креплюсь… Котельников давит мне голову венцом… Ничего, ничего…

Дьякон. Прочее время живота нашего в мире и покаянии скончати у господа просим.

Хор. Подай, господи.

Кокошкин. Вера бледна, как смерть. Гляди, кажется, слезы на глазах. А он, он… погляди!

Кокошкина. Я же ей говорила, что публика будет дурно вести себя! Не понимаю, как она решилась тут венчаться. Ехала бы в деревню.

Дьякон. Христианския кончины живота нашего, безболезненны, непостыдны, мирны и добраго ответа на страшнем судилищи Христове просим.

Хор (поет). Подай, господи!

Кокошкина. Надо бы попросить отца Ивана поторопиться. На ней лица нет.

Волгин. Позвольте, я вас сменю! (Сменяет Котельникова.)

Дьякон. Соединения веры и причастия святаго духа испросивше, сами себе, и друг друга, и весь живот наш Христу богу предадим!

Хор (поет). Тебе, господи!

Сабинин. Крепись, Вера, как я… Да… Впрочем, скоро обедня кончится. Сейчас поедем… Она это…

Волгин. Тссс!