О возможной автокефалии УПЦ - Богдан Безпалько

Поэтому отношение и поведение Константинополя в случае получения УПЦ томоса об автокефалии, прогнозировать несложно. Единственное, что сдерживает Константинопльский Патриархат в настоящее время от притязаний на территорию Украины – это жёсткая и определённая позиция Русской Православной Церкви относительно канонической принадлежности этого края. Причём, позиция, официально поддержанная и другими Поместными Церквами. Но если вдруг Московский патриархат откажется от того, что Украина входит в его юрисдикцию, и передаст её церковной структуре, которую Константинопольский париархат не признает, то здесь самым логичным с его стороны будет создание своей юрисдикции в стране.

В эту юрисдикцию, вероятно, войдёт часть раскольничьих приходов, но также и некоторая часть приходов «законно–автокефальной УПЦ». При таком раскладе зарубежные украинские приходы Константинопольского патриархата будут только усиливать значение его епархий на самой Украине. Разумеется, не замедлит воплотить в жизнь и Румынский патриархат уже декларированные им идеи об открытии своих епархий в стране. Кстати, в свете этих деклараций очевидно, что румыны, мягко говоря, тоже не станут спешить с признанием «законной» автокефалии УПЦ.

Итак, в случае дарования автокефалии УПЦ, первым же наиболее вероятным последствием будет появление на Украине четырёх канонических юрисдикций – поредевшая и недопризнанная Украинская Православная Церковь, затем приходы Московского Патриархата, приходы Константинопольского Патриархата, и приходы Румынского Патриархата.

Излишне говорить о том, что такое положение вещей для православия на Украине не принесёт ничего, кроме зла, и в особенности это коснётся Украинской Православной Церкви. Она потеряет немалую часть приходов и монастырей, значительную часть прихожан, потеряет влияние в Русской Церкви, потеряет статус единственной канонической Церкви Украины, более того, её положение будет оставаться сомнительным на протяжении всего времени, пока вопрос о признании её автокефалии будут рассматривать другие Поместные Церкви.

Но, может быть, она хоть что–нибудь приобретёт – например, сулимое воссоединение с УПц КП и УАПц?

Крайне сомнительно.

Их обращения — лишь политический ход, направленный на развал канонической Украинской Православной Церкви Московского Патриархата. Ведь если бы они действительно осознали свой неканонический, раскольничий статус, что они находятся вне Церкви, а значит, вне спасения, то поспешили бы немедленно примкнуть к истинной Церкви Христовой, а уже потом, войдя в её спасительное лоно, поднимали бы вопрос о канонической автокефалии.

Но поскольку в каноническую Церковь вступить они не спешат, ясно видно, что для них эти обращения – призыв для УПЦ МП последовать их путём, а заодно и легализовать их самих через соединение. Ведь, в самом деле, разве не того же хотел и Филарет (Денисенко), как автокефальной Украинской Церкви, признанной всем православным миром?

И как именно может произойти воссоединение УПЦ с этими раскольническими сборищами? Филарет признает своё низложение, или архиереи УПЦ отменят соборные постановления об оном? Кем войдёт Филарет в эту синкретическую УПЦ – патриархом? Злейшей доли для чад канонической Церкви не придумаешь. А если бы он хотел или мог согласиться на меньшее – давно бы уже вернулся в каноническую Церковь.

Впрочем, не исключено, что под давлением государства всё же какое–то эфемерное объединение и произойдёт, но оно не сможет продержаться сколь–либо долго. Это ведь не кубики, а живые люди, со своими страстями и амбициями, которые никуда от них не денутся. Тот же раскольничий дух, который вывел их из истинной Христовой Церкви, проявит себя вскоре, — найдутся новые предлоги, да их и искать нет нужды, самый первый, лежащий на поверхности – вопрос о власти в «единой Поместной Церкви Украины».

Можно вспомнить, как в 1970 г. примирились все старостильные греческие раскольничие направления, слившись в «единую Церковь». Она не просуществовала и года, раздробившись впоследствии на десятки враждующих «синодов». Похожую картину можно сейчас наблюдать в среде расколов, отделившихся от РПЦЗ, в каждом из которых заявляют о желательности объединения этих «осколков» в единую структуру, но на деле продолжают размежёвываться, поскольку каждый хочет, чтобы именно его схизматическое сборище стало основой для этой «единой структуры».

Нет никаких оснований полагать, что украинские раскольники поведут себя как–то иначе. Тем паче, когда после гипотетической автокефалии произойдёт дробление канонического Православия, то есть, дробление прежде всего Украинской Православной Церкви, что будет справедливо расценено раскольниками как устранение наиболее сильного конкурента.

Конечно, государство не оставит попыток объединить необъединимое, но надолго связать внутренне центробежные церковные силы никакому государству не под силу. Императоры Зинон и Ираклий были куда круче президента Ющенко, однако и они с подобной задачей не справились.

Впрочем, самые главные проблемы не в этом. Даже если мы дадим полный простор фантазии и нарисуем фантастическую картинку, что, будто бы, и автокефалия дарована Московским Патриархатом, и немедленно признана всеми остальными Церквами, и произошло полное объединение с раскольниками, и распростёртые объятия государственной власти…

Что это даст? Ничего, кроме тягчайших духовных проблем. Даже временное слияние Украинской Православной Церкви с «Киевским Патриархатом» и «УАПц» будет означать легализацию всех царящих в них безобразий и заражение ими канонической Украинской Церкви, и без того не слишком здоровой. Как результат – падение авторитета и всё усиливающийся отток верующих.

Другая духовная проблема состоит в том, что основным стимулом филоавтокефалов к их деятельности по отделению Украинской Церкви от Русской, являются этнофилетические мотивы. А это вряд ли можно счесть достаточным с точки зрения истины основанием для предоставлением автокефалии.

Всё хорошее, что можно получить от независимости и самоуправления, УПЦ уже имеет при статусе широкой автономии – полная самостоятельность и в финансовых и в имущественных, и в административных вопросах. У филоавтокефалов итак уже есть всё то же, что у их родственников и друзей в расколе, за исключением, разве, того, что в отличие от последних они не могут блеснуть «юрисдикционно обоснованной ненавистью к москалям».

В желании разделить Тело Христово по национальному признаку, ради подогревания национальной же гордыни и межнациональной розни, нет ничего здорового. Не лишне напомнить, что на Константинопольском соборе 1872 г. Вселенская Православная Церковь отвергла этнофилетизм как ересь, говоря: «Мы отвергаем и осуждаем племенное деление, то есть племенные различия, народные распри и разногласия в Христовой Церкви, как противные евангельскому учению и священным законам блаженных отцов наших, на коих утверждена Святая Церковь и которые, украшая человеческое общество, ведут к Божественному благочестию. Приемлющих такое деление по племенам и дерзающих основывать на нем небывалые доселе племенные сборища, мы провозглашаем, согласно священным канонам, чуждыми Единой Кафолической и Апостольской Церкви и настоящими схизматиками».

Именно в настоящее время и в настоящих условиях каноническая принадлежность Московскому Патриархату – это единственное и последнее лекарство от болезни этнофилетизма для Украинской Православной Церкви.

Если посмотреть на ситуацию непредвзято, то нетрудно заметить, что Русская Православная Церковь от Украинской Православной Церкви ничего не получает. И потому Русская Православная Церковь от гипотетической автокефалии Украинской Православной Церкви, строго говоря, ничего и не теряет. Наивные разговоры про то, что будто бы русским нужны украинские приходы и епископы для статистики и большего «веса» в православном мире, попросту смешны — любой, кто хоть сколько–нибудь следит за современными внутриправославными отношениями, знает, сколь мало в этих отношениях значит численность прихожан и клириков.

Потеряет от автокефалии только Украинская Православная Церковь. Причём, потери будут невосполнимы и столь велики, что этот шаг можно приравнять к самоубийству. Рьяные филоавтокефалы тешат себя надеждами, что получение «законной автокефалии» будто бы решит все проблемы Украинской Православной Церкви, — на деле же оно только создаст новые.

Глядя по–человечески на современные процессы на Украине, на то, сколь сильно давление на каноническую Церковь изнутри и снаружи, на то, сколь высокие посты занимают люди, осуществляющие это давление, действительно может показаться, что роковой шаг к автокефалии неизбежен.