Тени тянутся из прошлого (СИ) - Черепашка Гульнара

Путь показался ему долгим. То ли время растянулось впотьмах, то ли дело было в звенящей голове.

Охитека сам себе не поверил, когда нащупал-таки подоконник. Искать защелку у него терпения не хватило, и он вышиб стекло грубым ударом.

Уж само собой, нападавшие не дремали. Нэси едва успел кинуться на пол, дергая за собой жену. Та свалилась сверху, и он в раздражении подмял ее под себя. Над головой ударили выстрелы. Сверху посыпалась труха и мелкие осколки. Можно было и не вышибать окно – его попросту снесли сотнями выстрелов.

Наконец грохот стих. Ловелла судорожно вздохнула.

А теперь нужно уносить ноги, пока тихо. От входной двери до окна – с десяток шагов в лучшем случае. И все, что сейчас способно спасти их – это кромешная темнота, которая продержится еще минут шестнадцать. Хорошая чернота, плотная – вон, они под самым окном, а снаружи не просачивается и лучика света. А снаружи-то яркий летний день!

Охитека поднялся, дернул жену за руку. Смахнул неловко осколки с подоконника и взгромоздился на него.

Ловелла пискнула, когда он потянул ее следом, и он шикнул на нее. Вот сейчас еще одного шквала выстрелов они не переживут.

Он помнил – снаружи, в стороне от окна, тянулась пожарная лестница. Скобы проржавели – один только Спящий ведает, когда их вбили в стену спального небоскреба. Но это лучше, чем ничего. Только придется нащупать карниз и пробраться по нему. Он подтянул Ловеллу ближе к себе.

- Вылезаем в окно, - шепнул прямо в ухо. – Не вздумай прыгать. Выберемся на карниз. В стороне есть лестница. Держись за стену и нащупывай карниз ногами, поняла?!

- Да, - она выдохнула еле слышно.

Отлично! Он взгромоздился на подоконник, ощупал проем, истыканный острыми осколками. Ничего. Изрежут руки – это мелочи. Когда машины охраны подъедут, раны обработают. Сейчас главное – выбраться.

Как раз наступило затишье – не иначе, нападавшие решили дать им время скрыться. Если сейчас опять откроют огонь – их с Ловеллой не спасет уже ничто. На пол скатиться не успеют.

Охитека с трудом сдерживался, чтобы не поторопить жену.

Во-первых, бессмысленно: человек, которого подгоняют, начинает совершать ошибки и двигается еще медленнее, чем мог бы. Во-вторых, его услышат. И тогда спешка уже не поможет.

Останутся оба живы – он ее каждую долю суток будет загонять на полигон или в тренировочный зал! – клятвенно пообещал себе Охитека. Инструктора его охраны научат ее шевелиться очень быстро в таких ситуациях. Быстро и аккуратно. Он стиснул зубы, когда Ловелла зацепилась неловко за подоконник.

Он стремительно пригнулся, и над головой грохнула автоматная очередь. Внутри мерзко похолодело. Ловелла!

Он напряженно вслушался в зазвеневшую тишину. Падения тела рядом он не ощутил.

Выпала наружу? Он вообще ничего не услышал, только грохот оружия и треск оконной рамы. Он почти распластался на полу, застыл неподвижно.

Насчитав десяток ударов сердца, поднялся, боясь даже дышать полной грудью. Боялся, что услышат – малейший шорох, неосторожный вздох. В ушах стучало.

Нужно спешить! Пока не выберется отсюда – не узнает, что с женой. Охитека запрыгнул на подоконник, ухватился за скалящуюся осколками стекол раму. На порезы плевать! Это после. Темень, кажется, выплеснулась частично и за окно – ничего не видать! Он торопливо нащупал ногой карниз снаружи и вылез, прижимаясь к стене.

Вовремя. Сзади снова ударили выстрелы – благо, он успел убраться из проема. Еще бы видеть хоть что-нибудь!

Он, прижимаясь спиной к наружной стене, медленно двигался в сторону от окна. Что за качественные гранаты сделали у него в лаборатории! Темень не рассеивается, даже выплеснувшись из разбитого окна. А ведь прошло уже минут восемь.

Сколько он уже прополз по карнизу?! Не разобрать. Сбоку должна быть лестница, но он все никак ее не нащупает. Значит, не добрался.

О судьбе Ловеллы старался не думать. Прямо сейчас он ей помочь ничем не сумеет. А квартира-то на двадцатом этаже жилого небоскреба. Если она свалилась – внизу только пятно на асфальте останется! Стиснул зубы.

Не думать сейчас об этом! После.

Сбоку ощутил движение. Точнее даже, не движение, а присутствие. Кто-то добрался-таки до окна, из которого он только что вышел? Или у него уже галлюцинации…

- Ни хвоста медузьего не видно! – прозвучал негромкий голос.

Совсем близко, в паре шагов. Охитека невольно вздрогнул и едва не свалился. Почему так близко?! Это он настолько медленно ползет по карнизу?

Он замер, боясь выдать себя случайным шорохом. У этих-то навряд ли в ушах звенит!

- У них что, крылья прорезались?! – еще один голос. – В комнате пусто!

- Вот прыткие твари! – это первый. – И темень эта стоит, не расходится. Что у него такое ядреное в гранату зарядили?! Сейчас я попробую, - он смолк, что-то тяжело хлопнуло. На подоконник запрыгнул? – Медузий хвост! – выругался он. – Осколки в раме.

- Вот странность! – хмыкнул второй. – Ты что, тоже полетать вздумал?

- Тут вроде карниз тянется от окна. Попробую пройти.

Ах ты, койотово отродье! Охитека скрипнул зубами. Там, где находилось окно, пыхтели, шуршали, топтались. Он снова двинулся в сторону – из темноты нужно выбираться! Пока преследователь пыхтит, примериваясь, куда наступить – его самого никто не услышит.

Вокруг слегка посветлело. Охитека полз по карнизу, настороженно прислушиваясь к шевелению возле окна. Звон в голове притихал.

Мгла вокруг начала светлеть, однако различить в ней по-прежнему ничего не удавалось. И спешить не стоило – эдак недолго потерять ненадежную опору под ногами.

Яркие лучи летнего солнца ослепили внезапно.

Охитека зажмурился от неожиданности – после кромешного мрака свет больно ударил по глазам.

- Работает частная охрана! Замрите, - приказал усиленный мегафоном голос.

А вот и его охрана подоспела. Суток не прошло! Он перевел дыхание, ощущая смесь облегчения и досады.

Сбоку хлопнуло, и раздался вопль, стремительно удаляющийся вниз. Секунда – и стихло. Стало быть, долетел до асфальта. Охитека прикрыл ладонью глаза, пытаясь привыкнуть к яркому освещению. Вторую ладонь плотно прижимал к стене, как и плечи, и спину.

- Брать живыми! – заорал он, не надеясь, что его услышат.

Пытается доораться до собственной охраны с карниза здания сквозь бронированные корпуса флайеров. Наивный! Он не в силах был даже просто разглядеть стремительные летучие силуэты в воздухе. Зажмуренные глаза не открывались, а солнце казалось ярким даже сквозь плотно сомкнутые веки и пальцы.

- Господин Охитека! – говоривший в магафон постарался приглушить голос.

Видать, чтобы не оглушить беспомощно распластанного по стенке дома хозяина окончательно. Трогательная забота.

Ощущение движения мощного корпуса совсем рядом. Тяжелая вибрация. Похоже, один из флайеров подходил вплотную к стене. Упавшая тень приглушила слепящий солнечный свет. Охитека наконец сумел с горем пополам разлепить один глаз.

Бок флайера болтался совсем близко, медленно подплывая к нему. Распахнулась дверь, открывая внутренность салона. Охранник вылез наружу, протягивая руку.

Как барышне! Охитека разозлился.

Махнул нетерпеливо рукой – мол, уйди и не мешай. Кинул взгляд себе под ноги, прикидывая расстояние между карнизом и подножкой машины. Чуть больше пары шагов – пустяк!

Прижал ладони к стене и, выпрямив спину, размашисто шагнул вперед.

Флайер слегка качнуло аккурат в тот момент, когда стопа утвердилась на подножке. Для машины – пустяк, незаметное колебание. Для нэси, одной ногой стоящего на карнизе – ощутимый рывок. Охитеке на миг почудилось, что он сейчас растянется на шпагат прямо в воздухе.

От испуга растущие на лбу перья вздыбились, а по телу прошла волна холода. И сразу на смену секундному страху пришла злость.

Должно быть, она отразилась на лице – потому что охранник отпрянул. Охитека выбросил руку вперед, хватаясь за короткий поручень внутри кабины. После этого можно было и отлепить вторую ногу от карниза. Рывком швырнул тело на кресло внутри салона. Дверь захлопнулась, флайер рванулся с места.