Яд Лаоха (СИ) - Галунец Елена

Наконец мы приехали «куда надо». Водитель открыл дверь этого транспорта и показал жестом на дом. Я, собрав все свои силы, еле вылезла из машины и потихоньку, переставляя ноги, пошла в указанном направлении. Пока я, плелась и рассматривала окрестности, мужчина обошел меня быстрым шагом и позвонил в дверь. На пороге возникла женщина лет пятидесяти в светлом платье, голубом фартуке и с голубой косынкой на голове, из-под которой виднелась длинная седая коса. Мужчина представился курьером, какой-то фирмы, я не разобрала название, и сказал, что ему уже оплатили заказ. Потом повернул голову ко мне и добавил:

— Тунья Ригли просила доставить девушку командору, но назвала этот адрес, а не дом Совета. Я могу ее оставить с Вами?

Женщина кивнула и шире открыла дверь. Мужчина попрощался и, обойдя меня по дуге, вернулся в свою машину. Проводив его взглядом, я остановилась рядом с крыльцом и посмотрела на женщину. Она с непроницаемым лицом оглядела мои волосы, потом щеку и жестом показала, что можно войти.

Как только закрылась дверь, она заговорила с таким же акцентом как та тетка и мужчина. Приказала сесть на диване в гостиной и никуда не совать свой нос пока она сообщит командору о моем прибытии. Мне она показалась такой высокомерной гордячкой, словно она тут хозяйка. Хотя явно была прислугой в таком шикарном доме. Хмуро посмотрев на меня, она вышла, а я начала рассматривать помещение. Снаружи видела насколько большой и красивый дом. Два этажа моей мечты. Мне всегда нравились такие дома, раньше я с огромным интересом смотрела передачи, где делали ремонты. Иногда даже представляла, куда и как расставить мебель в таких гостиных, как эта. Тут все было идеально. Постояв посреди гостиной некоторое время, мой желудок напомнил мне о белом друге. Тошнило неимоверно и хотелось помыться или хотя бы умыться. Да и на себя в зеркале посмотреть. Решила спросить у женщины, куда мне идти, чтобы без спросу не шататься по дому. Развернулась, шагнула в ту сторону, куда она ушла, и вздрогнула от неожиданности. Эта суровая женщина стояла в дверном проеме, сложив руки на груди, и хмуро смотрела на меня.

— Можно в туалет? — хрипло спросила я.

Услышав свой голос, удивилась его звучанию. Женщина скривилась, но кивнула, продолжая смотреть на меня. Я тоже застыла истуканом. Не хочет показывать, где туалет или она думает, что я знаю куда идти? Может тут во всех домах одинаковая планировка? Тогда я еще спросила:

— Куда идти?

Женщина удивилась, приподняв бровь, и жестом показала направление.

Ванная комната оказалась огромная, половина трехкомнатной квартиры в которой я прожила всю свою жизнь вместе с родителями. Как там они? И что с моим телом? Умерла? Или душа этой девушки там теперь лежит в заточении? Подошла к унитазу, постояла над ним, потом посидела рядом. Тошнота есть, рвотных позывов нет. Тошнить нечем, видимо давно не ела. Дошла до огромного зеркала и обомлела. Миниатюрная девушка лет шестнадцати. Огромный синяк на пол-лица, порез от уха до носа. Разбита губа. Волосы как будто обрезаны ножом. Заправила торчащие пряди за уши. В одном ухе серьга с синим камешком, во втором запекшая кровь. Сорвали серьгу видимо. Задрала платье. Трусиков нет, есть засохшая кровь на бедрах. Мда уж. Вот почему там такой дискомфорт. Она девушкой еще вчера была. Мало того изнасиловали, избили, да потом еще и выгнали. А может это и был этот командор? Может она вчера сбежала от него, а тетка сегодня меня обратно отправила. Может не зря кричала, что опозорила. Только как она могла узнать? Ничего не понимаю. Повздыхав немного, взяла салфетки и начала обтирать себя. Помыться нормально пока не судьба. Не понятно, что будет дальше. Вдруг тут что-нибудь потрогаю, а меня за это еще побьют. Женщина как-то недоброжелательно на меня смотрела. Оглядела себя еще пристальней и поразилась насколько девушка молодая и очень симпатичная. Осмотрела платье, слава Богу, целое, но проглядываются пятна крови на подоле. Тут вспомнила, что не посмотрела на сиденье машины, вдруг запачкала. Но потрогав, убедилась, что все пятна уже сухие, стало легче. Пытаться отстирать не стала, вдруг хуже сделаю, хорошо, что платье синее и не сильно видны пятна.

Пробыв в ванной еще некоторое время, борясь с тошнотой и болью потихоньку, вдоль стеночки пошла в гостиную. По пути увидела, что женщина ждет меня в коридоре, поймав мой взгляд, она отвернулась и ушла на кухню. Я же продолжила свой путь до шикарного дивана. Он был словно большой светлый плюшевый медведь. Расположившись на краю, боясь замарать дорогую мебель своим испачканным платьем, увидела на журнальном столике газеты и журналы. Взяла сначала газету и к моему ужасу поняла, что ничего прочесть не могу. Буквы были совсем незнакомые. Даже цифр не было. Взяла журнал, там такая же история, но зато было много фотографий, и я увлеклась разглядывать людей. Мужчины ничем не отличались от наших земных. Одежда была разная, разных фасонов, привычная для меня. У женщин вроде бы все так же, только в глаза бросилось то, что они были все с длинными волосами и в разных головных уборах. Теперь понятно стало, почему на мои обрубыши, так все смотрели. Не модная прическа? На стене был расположен большой экран, но включать местный телевизор я постеснялась. Облокотившись на большой подлокотник дивана, сомкнула глаза, просидев так еще, наверное, с полчаса, поняла, что сил так сидеть, просто нет. Боль в желудке и во всех внутренностях просто рвала на части. Даже захотелось обратно в свое тело, лишь бы не чувствовать эту боль. Вдруг услышала, что женщина вышла с кухни и что-то везет с бренчанием. Открыла глаза, так и было, она толкала впереди себя сервировочный столик на колесиках, на котором была еда, накрытая крышкой и чайник с чашками. Она, молча, подошла ко мне и начала открывать крышки, являя моим голодным глазам и урчащему желудку умопомрачительный обед, состоящий из кусочков, похожих на мясо, картошки и каких-то овощей. Сглотнув, я поблагодарила женщину и взяла вилку в руку, понимая, что желудок болит неспроста, начала есть маленькими кусочками в надежде, что сытый будет болеть меньше. Пока я жевала, женщина тихо заговорила:

— Я не знаю, что у вас вчера произошло, но он был очень зол. Он разнес весь свой кабинет. Никогда его таким не видела. Зачем ты приехала? Я бы на твоем месте бежала со всех ног отсюда, пока он не остынет.

Они знают хозяйку этого тела. Возможно, я сейчас узнаю, кто я теперь. Хотя бы имя. Я хотела спросить ее об этом, и только набрала воздух в легкие, что бы задать вопрос, как вдруг дверь открылась, и на пороге появился очень высокий и симпатичный мужчина, лет так тридцати пяти. В деловом костюме, галстуке и лакированных туфлях. Женщина, мельком глянув на вошедшего, продолжила наливать кипяток в чашку. Вот в этот момент он переводит взгляд на меня, да как закричит:

— Какого шхана ты сюда опять пришла? Тебе вчера мало было? Убирайся вон!

Кричал он с таким жутким акцентом, но мне и не нужен был перевод слов, я и так поняла, что нужно бежать. Ведь это мог быть он, кто вчера меня так разукрасил, вдруг решит добавить. Вскочила, и случайно задела коленом столик. Он со звоном начал заваливаться на бок, а я наклонилась в надежде поймать посуду, что полетела следом и случайно ошпарилась кипятком из чашки. Охнув, схватилась за обожжённую руку и попыталась отпрыгнуть, но мои ноги меня подвели, и я просто рухнула на пол. Женщина успела схватить чайник, так что на меня полетело все со стола, кроме него. Всхлипнув, я зацепилась за край дивана и попыталась отползти, но сил не хватило. Мужчина, не ожидал такого представления, перестал кричать и просто приказал женщине, что бы она проследила, как я покину его дом. Отвернулся, прошел к бару и налил себе что-то в бокал. Женщина стала показывать мне жестами, мол иди уже, а я просто сидела на полу и не чувствовала своих ног. Слезы безмолвно потекли по щекам. Я начала растирать икры, пытаясь их заставить опять работать. Обожженная рука пылала, а я не могла поднять глаза и увидеть, что терпение у командора кончилось, и он в три шага подлетел ко мне, схватил за многострадальную руку и поволок как мешок к выходу. Открыл дверь, выпихнул на порог и захлопнул ее с такой силой, что я думала, мне на голову штукатурка обвалится. Потом услышала звон стекла, решила, что он громить там что-то начал, втянула голову в плечи, боясь, что сейчас выйдет опять, но там стало тихо. От пережитого мой желудок начал отторгать еду, которую я так старательно в него складывала. Отползла на край крыльца и свесилась к кустам. Рвало меня долго. Я думала, что все нутро выйдет, но очистив желудок, легче не стало. Села, облокотившись к стене возле двери. Ног так и не чувствовала. Поднялась паника, что и тут тело бракованное досталось. Наклонилась, задрала чуть выше подол платья и начала массировать ноги. Ко всему прочему добавился ожог руки, почувствовала, как слезы капают на бедра и успокоилась. Чувствительность к прикосновениям есть, значит не безнадежно. Просидев так некоторое время, успокоилась, начала шевелить пальцами. Уф! Жить можно. Только где и как пока непонятно. Придя в себя начала здраво рассуждать. Нужно пойти в больницу и рассказать о потере памяти. Попрошу помощи, может, не откажут. Найти бы людей только, а то район, хоть и красивый, но безлюдный какой-то. Через дом увидела парк, еле поднялась и поплелась к дороге, не оглядываясь.