Беги, если успеешь (СИ) - Малахова Валерия "Валерия_Малахова"

— Дорогая, — раздался у меня за спиной голос мисс Марпл, — нам нужно найти этого сатира. Точнее, того человека, который во сне становится сатиром. Полагаю, он прекрасно понимает, что делает, а значит, его можно принудить остановиться.

— Вы… думаете? — пролепетала Долли.

— Я уверена. Скажите, милая мисс Рубенс, когда вы спите, вы ведь сами решаете, куда пойти и что сделать? Да, вы можете не задумываться о том, пристойно ли это, должно ли так поступать молодой привлекательной девушке, но вы ведь руководите своими действиями?

— А что мы сделаем-то? — резко спросила миссис Перегрин. Я оглянулась и обнаружила, что позади стоят все дамы. — В полиции над нами посмеются. Никого нельзя арестовать за то, что он делает во сне.

— И мы так и не поняли, что случилось с мисс Хопкинс, — напомнила мисс Пламкин.

Мисс Марпл покачала головой.

— Если человек осознанно делает такие вещи во сне, вряд ли он так уж обходителен с женщинами наяву. Полагаю, полиции есть что ему предъявить. Что же касается бедняжки мисс Хопкинс, здесь, как мне кажется, надо подумать хорошенько. Мы ведь даже не знаем, кем она была.

Поняв, что с наскоку мы ничего не придумаем, дамы поспешно разошлись, чувствуя себя отчаянно неуютно. Мы с Долли покинули дом миссис Грин, где встречались тогда, вместе, она всё всхлипывала и повторяла, что не хочет спать, а я лихорадочно думала, как ей помочь. В конце концов, она снова напилась кофе, а я, хоть и обещала себе развлекать Долли беседой (она осталась на ночь у меня), не выдержала и уснула.

Моё дерево тревожно шелестело листьями, зная, что мне плохо. Я погладила его ствол и решительно двинулась прочь, в сторону той поляны, где мы собирались с другими дриадами. Веселиться не было никакого настроения: обычно во снах меня отпускали дневные проблемы, я и не вспоминала о них, но теперь всё было иначе.

Теперь, встретив дриад, я говорила с ними. Расспрашивала, пытаясь понять, кто они наяву, знакомы ли мы, или, может, у нас есть общие знакомые. Выяснилось, что у ночных нас сохраняются лица дневных: девушка, назвавшаяся младшей сестрой жены нашего викария, была на неё поразительно похожа.

Странное дело, но все мы помнили свои имена, фамилии и адреса. Оказалось, что большинство дриад из моего леса жили неподалёку меня и в реальности, но именно из нашей деревни никого не было. И никто не знал Миранду Хопкинс.

Тогда я стала расспрашивать, не слыхала ли какая-нибудь из дриад о людях, которые не смогли проснуться. Их взволновали эти вопросы, и они пообещали разузнать. Так ничего толком и не добившись, я пошла дальше.

Мой лес оказался совсем небольшим, как и большинство лесов Британии. За ним тянулась долина, дальше — гряда холмов. Вдалеке, в тумане, едва виднелась высокая гора. Я оглянулась на Гелиоса, колесница которого отбрасывала яркие блики, и кивнула собственным мыслям: та самая гора.

Следующая мысль поразила меня саму. Если преступника, совершающего преступления во сне, не арестует полиция, возможно, имеет смысл просить помощи у небожителей, живущих на Олимпе?

Я ещё раз посмотрела на скрывающуюся в тумане гору. Мне не успеть добраться туда до утра. Нужно искать кого-нибудь, кто подвёз бы меня. Нужно найти дорогу, по ней наверняка туда-сюда ездят герои на колесницах. Я огляделась в поисках напеи — нимфы здешней долины. Никого не увидев, крикнула:

— Сестра!

Напея не отозвалась, и я пошла на звук воды. У ручья наверняка можно будет найти потамию, может, она мне поможет.

Потамия действительно была там, у тихо журчащей воды. Она была совсем крошкой, я в таком возрасте любила убегать довольно далеко от родного дерева. Мне повезло: если поблизости есть дорога, девочка наверняка знает об этом.

— Сестрёнка! — позвала я. — Не подскажешь, как мне найти ближайшую дорогу?

— Дорогу куда? — у девочки и голос журчал, будто ручеёк.

— Просто дорогу, по которой колесницы ездят. Мне нужно попасть к Олимпу.

— Колесницы я видела вон там, — девочка махнула рукой. — Как дойдёшь до конца луга, там три антисы, нимфы цветов. Они часто на дорогу выходят.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Спасибо, дорогая. А скажи мне ещё вот что: где здешняя напея?

— Её здесь нет, — уверенно замотала головой девочка. — Здесь есть я, и ещё антисы, там, в холмах, живут ореады. В глубине долины есть озеро, в нём лимнада. А напеи нет. Умерла, может?

— Если бы она умерла, появилась бы другая.

Девочка пожала плечами и принялась заплетать косу. Я пошла в ту сторону, куда она мне указала, и вскоре набрела на небольшое озерцо, лужицу скорее. На берегу его плескалась лимнада, весело хохоча. Вокруг озерца росли те же травы, что и везде здесь, но в одном месте…

Мне показалось, что у меня земля ушла из-под ног, когда я увидела это. Тростник, красивый, высокий тростник, только в одном месте.

Здесь, во сне, я совершенно точно знала, что это значит. Во сне каждый знал, чем лимнады отличаются от лимониад, мог назвать всех дочерей Титана и перечислить без запинки детей Геи. И уж конечно, миф о Пане и быстроногой Сиринге не нужно было освежать в памяти. Тростник в глубине луга, на берегу озерца столь крохотного, что многие могли бы преодолеть его вброд. Разве в таких местах растёт тростник?

Я отстранённо подумала, что знаю, что случилось с Мирандой Хопкинс и почему она никак не может проснуться. И — проснулась сама.

Была глубокая ночь. Бедняжка Долли боролась со сном с книгой в руках, сидя у моей постели. Меня распирало желание поделиться с кем-нибудь тем, что я поняла во сне, но едва я открыла рот, как сразу поняла, сколь губительным может оказаться это знание для Долли. И всё же держать это в себе не было совершенно никакой возможности! И я решительно соскользнула с постели и сказала ей:

— Долли, собирайся, мы идём к миссис Перегрин.

— Прямо сейчас? — испугалась она.

— Да, прямо сейчас. Это совершенно не терпит отлагательств. И тебя взбодрит заодно.

Я не знала, как повести разговор таким образом, чтобы Долли его не услышала, но не оставлять же её здесь! Поэтому я понадеялась на мудрость миссис Перегрин, женщины в некоторой степени резкой, но незлой.

Мы с Долли шли по ночной деревне, и я лихорадочно пыталась придумать, как должным образом извиниться за вторжение и за то, что поднимаю немолодую женщину с постели. Но, к моему безмерному удивлению, оказалось, что в доме миссис Перегрин горит свет. Немного обнадёженная этим, я постучала в дверь.

Миссис Перегрин в юности была невероятно красива. Её фотокарточки видели все, они были предметом нашей гордости: подумать только, в скромной британской деревеньке распустилась такая роза! Замуж она, конечно, вышла рано, но её мужа, которому она успела родить ребёнка, убили во время Первой мировой. Впрочем, вдовой красавица Марта не осталась, и второй муж стал отцом ещё троих рождённых ею детей. Но война была жестока к бедняжке: Стивен Перегрин погиб в сорок первом. После этого миссис Перегрин заявила, что с неё хватит мужей, а с мира — войн, поэтому она останется вдовой и станет растить детей. Теперь она жила одна, её младшая дочь совсем недавно вышла замуж и уехала в Мач-Бэнем. Но, кажется, одиночество не тяготило миссис Перегрин. Она с удовольствием принимала у себя местное общество, общалась с подругами, сама ходила в гости. Одним словом, вела жизнь достаточно активную, хотя и не пыталась заработать, так сказать, формальный авторитет, например, официально занимаясь делами прихода.

Я решительно постучалась в дверь. Долли ёжилась у меня за спиной, очень уставшая, но до крайности заинтересованная.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

* * *

Вскоре дверь распахнулась, и на пороге воздвиглась миссис Перегрин с лампой в руке.

— Мисс Фрэнсис Марш, — констатировала она, — и мисс Дороти Рубенс. Проходите, дамы. Что привело вас ко мне в столь поздний час?

Мы вошли внутрь, и оказалось, что мисс Перегрин была не одна. В кресле у камина, благостная и, по своему обыкновению, с вязанием в руках сидела мисс Марпл. Увидев нас, она встревожилась.