Врата - Фрэнсис Вилсон

— Не-е-ет! — Вой перерос в отчаянный яростный крик, но он не оглянулся, не желая, чтобы гад увидел его в лицо. Потом услышал хлопок, почти одновременно что-то свистнуло мимо уха.

Мерзавец вооружен! Предполагалось, что у него где-то есть пистолет, однако не ожидалось, что он откроет стрельбу из собственного дома. Два просчета за один вечер. Будем надеяться, расчет вернуться живым не ошибочен.

Он перевалил за конек, скатился к водосточному желобу, обдирая о черепицу ладони в латексных перчатках, напрочь стерев спереди нейлоновую ветровку, словно на электрическом шлифовальном станке. На полпути к желобу замедлил падение, развернув тело на девяносто градусов. Еще чуть развернулся, уперся в желоб ногами, окончательно остановился.

Путь на свободу пока не открылся. Внизу еще два этажа и Кордова, который, несомненно, мчится по ступеням на улицу. Кроме того, в доме, скорее всего, живут две семьи, как повсюду в округе. Кругом зажигался свет. Жильцы обязательно набирают сейчас 911, сообщая о происходящем на крыше. Должно быть, принимают его за неопытного вора-чердачника.

Джек приподнялся над желобом, примостился над темным окном, сполз на животе с крыши ногами вперед, повис всем телом на желобе. Тот скрипнул, треснул, прогнулся под пальцами, но, прежде чем рухнул, нога успела встать на подоконник. Он втиснулся в оконный проем, схватился за подоконник, вновь свесился вниз, продержался лишь пару секунд — до земли оставалось всего футов шесть, — разжал руки, перекувырнулся в воздухе, упал, вскочил и пустился бежать.

Спортивные туфли беззвучно затопали по тротуару. Он мчался, пригнувшись настолько, чтобы не сбрасывать скорости в ожидании второго выстрела. Но его не последовало. Бегом за первый угол налево, за следующий направо, бегом, бегом... Теперь он хотя бы убрался с линии огня — если Кордова еще работает ногами. А если сел в машину и пустился в погоню...

Вдобавок на пути могут встретиться копы.

Предполагалось простое дело — пришел-ушел, — кто бы знал, что заварится такая каша.

Дальше на полусогнутых, внимательно присматриваясь к проезжавшим машинам, глядя, не вспыхнет ли проблесковый маяк. Джек сбросил частично изодранную в клочья ветровку, под которой оказалась штормовка «лэнс», вытащил из кармана фирменную кепку «метс», нахлобучил на голову, распустил нейлоновые полы штормовки, раздувшиеся в футбольный мяч, и перешел на быстрый шаг.

На Двести тридцать второй улице еще притормозил, сунул ветровку в мусорный бак, направляясь к станции подземки на Двести тридцать третьей. Вскочил в поезд второй линии, приготовившись к долгому пути обратно в Манхэттен.

Похлопал по карману джинсов с письмом. Улажена очередная проблема. Янковски будет счастлив, а Кордова...

Джек улыбнулся. Жирный Ричи дымится, как серная кислота на бумагах и снимках.

2

В кустах у двухэтажного дома в скромном коннектикутском квартале прятался человек — больше чем человек. Он кочевал по свету в разных обличьях под разными именами, кроме Настоящего. Прокладывая себе путь, отыскивал подобные семейные дома.

Сидел, прижимаясь спиной и затылком к бетонному цоколю. Каждый встречный принял бы его за дрыхнувшего с перепою бродягу. Однако он не спал. Практически не нуждался во сне. Способен был много дней глаз не смыкать.

Даже если бы нужен был отдых, что редко случалось, не сумел бы заснуть, чувствуя возбуждающий поток из подвала.

За стеной постоянные пытки, мучения, мерзость. Семья из трех человек подвергает им жертву не в первый и не в последний раз, на что, по крайней мере, надеялся не простой человек.

Его питают издевательства взрослых над заложниками, которых они долгие годы держат в плену, но, когда им удается развратить собственного ребенка, внушив ему желание систематически истязать другое человеческое существо, он испытывает истинное наслаждение, как от изысканного деликатеса.

Сверхчеловек еще крепче прижался к стене, упиваясь, пиршествуя...

3

Забежав к Хулио опрокинуть пару рюмок, Джек добрался до дому и рухнул в постель. Янковски обождет хороших новостей до утра.

Где-то около трех утра телефонный звонок в передней вытащил его из царства сна. Щелкнул автоответчик, зазвучал голос, которого он не слышал пятнадцать лет:

«Джеки, это твой брат Том. Давненько не виделись. Думаю, ты еще жив, хотя трудно сказать. Так или иначе, папа сегодня ночью попал в автомобильную катастрофу. Говорят, состояние довольно скверное, кома. Поэтому быстренько перезвони. Надо поговорить».

И продиктовал номер с междугородним кодом 215.

Джек вскочил, дернулся при известии о несчастье с отцом, однако не снял вовремя трубку. Так и стоял над телефоном во тьме.

Папа попал в аварию? В коме? Как это могло случиться, черт побери?..

Тревожное предчувствие прохватило до самых кишок. В жизнь упорно возвращается прошлое, с которым он порвал. Сначала в прошедшем июне встретился со своей сестрой Кейт, которая через неделю погибла. Теперь, через три месяца, большой брат говорит, что отец в коме. Не просматривается ли пугающая симметрия... картина?

Потом разберемся, сказал он себе. Сначала надо выяснить, что стряслось с папой.

Снова прокрутил запись на автоответчике, записал номер телефона, перезвонил по мобильнику. Ответил тот же голос.

— Том? Это Джек.

— Неужели? Давно пропавший брат. Блудный сын. Жив, на звонки отвечает.

На это не было времени.

— Что там за история с папой?

Джек никогда особенно не любил брата, но и не испытывал неприязни. Пока росли рядом, отношения не складывались. Том — официально Том-младший, — будучи на десять лет старше маленького братца, принимал его за какое-то лишнее домашнее животное, любимца родителей и сестры, не имеющего к нему ни малейшего отношения. Он с поразительной сосредоточенностью интересовался лишь самим собой. По словам Кейт, женился в третий раз, и она питала подозрение, что последний брак разделит судьбу предыдущих. Джек нисколько не удивился.

Том лет двадцать был филадельфийским адвокатом, теперь стал филадельфийским судьей. То есть служителем закона, шестеренкой механизма официальной власти. Тем более лучше держаться от него подальше. Суды на Джека дрожь нагоняют.

— Я уже почти все рассказал. Медсестра из больницы в городке Новейшн сообщила по телефону, что папа попал в ДТП, и...

— В какое ДТП?

— В дорожно-транспортное происшествие и находится в тяжелом состоянии.

— Так. В коме, да? Боже мой, что нам делать?

— Не нам, Джеки, — тебе.

Ему это совсем не понравилось.

— Не понял?

— Кто-то из нас должен ехать. Я не могу, Кейт нет, остаешься ты.