Эта свирепая Ева - Николай Шагурин

Где-то в океане среди вздымающихся к небу волн из последних сил борется с рассвирепевшей стихией лайнер "Бедуин", одно из многих бедствующих судов. Главная машина у него слетела с фундамента, в трюмах течь. Это - агония.

А она несется вперед, набирая силу, сокрушая все на своем пути, детище Хуракана, древнего божества бури и разрушения, тропический циклон с красивым женским именем "Офелия", и человек пока не знает силы, способной обуздать ее.

Пройдет несколько дней, и люди начнут заполнять скорбный лист убытков и жертв.

В Лондоне, в главной конторе Ллойда*, посредине центрального зала этого почтенного учреждения, высится нечто вроде беседки - четыре колонны, увенчанные куполом с часами наверху. Под куполом висит колокол, поднятый с погибшего "Лютина", легендарного фрегата сокровищ.

Клерк берется за рында-булинь*, и густой, басовитый звук заставляет притихнуть всех находящихся в зале.

- Лайнер "Бедуин", собственность Трансокеанской компании "Гамбург-Америка-лайн", 12 тысяч тонн водоизмещения, команда 87 человек, 270 пассажиров, - бесстрастно объявляет клерк.

По старинной традиции каждое сообщение о погибшем судне отмечается ударом колокола.

Немного спустя - еще удар. Теплоход "Ланкастер".

Потом еще удар. И еще...

Это - поминальная по "Офелии". За каждым ударом - ушедшие в пучину корабли, агония сотен людей, слезы осиротевших жен и детей. Но вычислительным машинам Ллойда не до слез, они так же равнодушны, как притерпевшиеся ко всему клерки. Их дело подсчитать сумму убытков и размер страховых премий, которые предстоит выплатить, ибо в этих стенах все переводится на деньги и только на деньги.

И, как заключительный аккорд трагедии, несколько строк в траурной рамке на четвертой полосе ленинградской газеты: "Коллективы научно-исследовательского института тайфунологии Академии наук СССР и Гидрометеоцентра выражают глубокое соболезнование заместителю директора института Евгению Максимовичу Кудоярову в связи с трагической гибелью его жены Людмилы Константиновны Кудояровой".

Глава I. В ЗАСТЕНКЕ "СВЯЩЕННОГО ТРИБУНАЛА"

Так как он отрицает - нет к нему милосер

дия.

Инквизиционная формула

Четырехпалубный дизель-электроход "Академик Хмелевский", научно-исследовательское экспедиционное судно, вспарывает форштевнем гладь Тихого океана. Полный штиль, ни малейшего дуновения ветерка, только от движения корабля чуть шевелятся красный флаг на корме и белый с голубым вымпел советского научного флота на мачте. Вот-вот "Академик" пересечет тропик Козерога и войдет в тропическую зону океана.

В каюте начальника экспедиции Евгения Максимовича Кудоярова открыты оба иллюминатора, и солнечные зайчики, отраженные водой, как зеркалом, рисуют на потолке замысловатые разводья. Кудояров, "Батыр", как называет его молодежь с легкой руки молодого научного работника азербайджанца Рахимкулова, или "Сам", по определению коллег постарше, сидит в низком глубоком плетеном кресле, закинув ногу на ногу, сцепив на колене крупные сильные кисти рук и попыхивая трубкой. Трубка эта из какого-то редкого дерева, украшенная резными фигурами и орнаментом, вывезена из путешествия на острова Гилберта, и представляет собой настоящий уникум, как многое другое в его каюте: огромные тропические раковины необычайной расцветки и красоты, старинный бронзовый корабельный колокол, модель каравеллы, выточенная из слоновой кости с мельчайшими деталями рангоута и такелажа и каким-то образом помещенная в пузатую бутылку из-под рома.

К переборке под стеклом привинчена акварель работы известного мариниста, на которой изображен первенец советского научного флота шхуна "Персей". В первые годы Советской власти энтузиасты создали ее, использовав старый полуразвалившийся корпус деревянного судна. Так родился "Плавморнин", первый в стране плавучий морской научный институт. Рядом цветная фотография "Академика" на ходовых испытаниях. Словом, все говорит о том, что хозяин каюты - рослый, атлетически сложенный мужчина, с энергичным загорелым лицом, которому, несмотря на седые виски, не дать шестидесяти лет, тесно связан в своей деятельности с морями и океанами.

Против Кудоярова в таких же креслах расположились молодой человек с боцманской бородой - корреспондент центральной морской газеты Андрей Апухтин и красивая девушка - младший научный сотрудник института и секретарь Кудоярова - Искра Попова. На невысоком столике между ними - телефон внутренней связи и вентилятор, шевелящий листы старинной рукописи. Но самое любопытное на этом столике - три шлема, напоминающие те, какие надевают мотоциклисты, только не пластмассовые, а из легкого сплава бледноголубого цвета, с короткими усиками антенн на темени и опускающимися на глаза зелеными шторками.

- Я много слышал об этом удивительном аппарате, - сказал Апухтин, взяв шлем и рассматривая его. - Но, признаться, в руках держать не имел случая. Как он называется?

- Сперва его хотели назвать по имени создателя "Трансформатор Толмачева". Но так как автор по скромности своей воспротивился, то и дали ему имя "ДРЗ-трансформатор". Расшифровывается так: "Делающий Речь Зримой".

- На чем основано его действие? - спросила Искра.

- На использовании биотоков мозга. С их помощью прибор преобразует слышимую речь в зрительные образы. Сейчас в производство запущена первая партия "ДРЗ", и сам Толмачев перед отправлением в экспедицию поднес мне как сувенир комплект из трех шлемов и зеркала. Сейчас, друзья, вы сможете сами ознакомиться с этим, на самом деле поразительным аппаратом в действии.

Кудояров подошел к переборке, где между акварелью и фотографией висел какой-то плоский предмет с полметра в диаметре, завешенный пестрым шелковым платком, вероятно, тоже картина. Когда начальник экспедиции снял платок, предмет оказался не картиной, а зеркалом в тонкой металлической раме из того же материала, что и шлемы.

- В этом зеркале, - сказал Кудояров, - вы можете увидеть прошлое и будущее. Важную роль, конечно, играет сила воображения рассказчика. При групповом слушании шлемы образуют единую сеть, зрительные образы координируются, и слушатели, по существу, видят одно и то же.

Апухтин вскочил и подошел к зеркалу: поверхность его была блестяща и идеально отполирована. Но - поразительное дело! оно ничего не отражало, и как ни вглядывался Апухтин, ничто не замутило его светлого диска.

- Должен сказать, - продолжал Кудояров, - что этот аппарат следует отнести скорее всего к области искусства. Сейчас трудно даже сказать, каково его будущее, но можно не сомневаться, что оно огромно. Во всяком случае, с уверенностью можно сказать, что говорящее зеркало в ближайшее время станет серьезным конкурентом кино и телевидения... Развернитесь, пожалуйста, лицом к зеркалу. Все внимание сосредоточьте на нем, а мысли - на том, чтоя буду читать. Наденьте шлемофоны. Вот так. Поверните вот этот рычажок у правого виска. Готовы? Опустите шторки на глаза.