Записки молодого специалиста о целине. Повесть - Алексей Калинкин

Двор мастерской был на краю поселка центральной усадьбы совхоза. Основное помещение представляло собой низкое строение из самана, переделанное из бывшего свинарника, которое даже с натяжкой нельзя было назвать зданием. Тем не менее в нем помещались электростанция, кузница на три горна, отделеньице с токарным станком и ремонтное отделение. Еще был вагончик, половину которого занимали слесарь и электрик, а в другой половине была конторка, где с трудом умещались зав мастерской, нормировщица и я. Прошедший зимний ремонт тракторов оставил кошмарное воспоминание.

Под крышу помещались только два трактора, но со снятыми кабинами, поэтому туда попадали те, кому требовалась полная разборка. Небольшой ремонт делали под открытым небом. Бывало, утром начинали с того, что по часу откапывали трактора от снега, наметенного за ночь. В помещении было не многим лучше.

Зав приехал примерно через час, лихо подкатив к конторке, вышел из кабины, заглянул в дверь и кинул на мой стол ключи от машины. Видать, попался ему гибридный тип, чтоб не в одиночку, но большую часть оставил себе, иначе мой шеф быстро бы не приехал.

Дорога

Обстукав свои карманы: папиросы, спички, штангель, капиллярчик, не забыть записную книжечку-шпаргалку, – так, вроде все, можно ехать во вторую бригаду. Забрался в кабину, зажигание, бензина три четверти – должно хватить, поехал. Эта машина, газончик пятьдесят первый, «ремлетучка», у нас на двоих, правда, когда у главного инженера «бобик» (ГАЗ-69) сломается, то уже на троих, точнее, мы ее уже не видим, что стимулирует ускорение ремонта его машины. Покрутившись по поселку, я наконец выехал на основную дорогу. Полевая грейдерная дорога хотя и была уже достаточно сухой, но вся изобиловала шрамами и язвами весенней распутицы. Приходилось идти то на второй, то на третьей передаче, все время лавируя то по бровке колеи, то рядом с кюветом, коробка передач по-газоновски выла нудно и надрывно. Последний поворот, и открылась степь, только где-то далеко по горизонту проглядывались, как будто чубчики, березовые рощицы, которые здесь называют колками. Время к 11 часам. Солнце стало светить то прямо в лобовое стекло, то чуть левее.

Ремонтная «летучка» на базе автомобиля ГАЗ-51

Дорога и солнце меня так разогрели, что я потянулся к другой дверке опустить стекло, конечно, прозевал ухаб, машину хорошо тряхнуло, в будке-кузове что-то загремело. Я остановился и пошел посмотреть. В будке не было заметно какого-либо беспорядка, инструмент и оборудование еще до меня куда-то утекли, а верстак с тисками был закреплен прочно. Поехал дальше, стараясь вести внимательнее. Дорога успокоилась, я перешел на четвертую, ветерок на скорости приятно освежал, теперь можно и обзор расширить. Началась территория второй бригады, кругом поля, некоторые вспаханы под зябь осенью, но больше, пожалуй, еще под стерней, попадаются и вспаханные недавно участки, идет выборочная пахота и сев, где подошла почва.

«Когда же они все это вспашут и посеют?» Мне даже как-то не по себе стало, трактора-то стоят. Им работать нечем!

Я прибавил газу, впереди стали приближаться два колка, они показались неожиданно из-за непонятно откуда взявшихся здесь в степи нескольких возвышенностей. Поле кончилось, и появилась первозданная целина, покрытая прошлогодней выцветшей травой, реденькой и помятой. Местами скромно пробивалась новая зелень. Слева от меня степь отлого шла вверх и через несколько километров упиралась в березовую рощицу. Дорога также слегка пошла на подъем, мотор стал поднатуживаться; глянул температуру – норма, давление – так же, можно опять разглядывать окрестности.

В этих краях весной я впервые, все интересно. Мешает встречное солнце, но и сквозь его лучи заметил что-то необычное, впереди левее какие-то серые не то валуны. Да это же овцы, небольшая отара. Необычное для меня было обычным явлением этих мест, наверное, на протяжении веков – бескрайние пастбища и большие отары. Сейчас все распахано, на остатках пастбищ остатки отар. Машина приблизилась, овцы растянулись на узкой по здешним понятиям полоске километра в два, между пахотой, колком и дорогой. Выглядели они жалкими после длинной и, наверное, нелегкой зимовки, но настроение у них было явно веселое. Немного проехав, увидел и чабана. Сначала мне показалось, что это столб, так неподвижно и прямо стоял этот человек. Приблизившись, я разглядел его получше. Это был высокий и прямой старик, по-видимому, казах. Я даже сбавил скорость, чтоб рассмотреть его. Он стоял почти у самой дороги и смотрел куда-то вдаль, ладони его рук лежали на конце посоха, на уровне груди. Он не опирался на палку, а стоял совершенно прямо, у ног его лежали две пятнистые собаки. Поравнявшись, я махнул приветственно рукой, но он не обратил никакого внимания, собаки так же продолжали дремать, и только когда машина почти проехала и облачко пыли подкатилось к ним, одна из них подняла морду и брезгливо повела носом. Последнее я видел уже через зеркало, а старик так и не шелохнулся. «Как статуя», – подумалось мне, и вообще, эта сцена удивила меня своей статичностью, и я еще несколько километров продолжал мысленно рассматривать запечатленную картину. На нем был длинный брезентовый плащ, выгоревший до цвета прошлогодней травы, на голове еще зимняя шапка неопределенного меха, на ногах кирзовые сапоги, кожа лица и рук настолько задубела на зимних морозных ветрах и летних солнцепеках, что имела цвет сырой глины.

Справа пошло вспаханное поле, довольно большой массив, а вон вдалеке и трактор трудится, поддымливает малость, но идет ходко, похоже, на третьей передаче. Или помельче взял, или движок у него что надо, почва-то еще тяжеловатая. Слева также приближалась вспаханная полоса, а у самой дороги разворачивался трактор с прицепным плугом. Конечно, он чиркнул средним корпусом по грейдеру и сбросил пару хороших комков земли. Когда я подъехал, агрегат вошел в борозду, из кабины сначала высунулся, а потом и вообще встал на подножку Сашок – молодой, разбитной тракторист, балагур и юморист. Я приостановился и погрозил ему за нарушение техники безопасности, но он только еще веселее заулыбался и сделал вид, что отбивает чечетку. Тут «дэтэшку» начало затягивать в борозду, Сашок нырнул в кабину, задергал за левый рычаг, а выправив, оглянулся и продемонстрировал свою белозубость. Я опять помахал ему, показывая, что у него забился соломой плуг, он остановился, нехотя вылез с лопатой и поплелся очищать, я поехал дальше. Видимо, где-то на Сашкином пути попалось солончаковое блюдце, а почва на солончаках вязкая, как глина, и липкая, как тесто.

Мой путь приближался к концу, вон показались березки, среди которых расположился стан второй бригады.

На стане

Приближаясь к стану, я еще издали увидел шеренгу тракторов, правда, некоторые места в ней пустовали, но стояло еще много.

– Так, пять штук, завязну я здесь.

Подруливаю к первому справа. Уже немолодой тракторист копается в заднем мосте. Я вылез из машины и огляделся. Среди громадных полей каким-то чудом выросли десятка полтора берез, они выглядели не очень стройными, ветры и животные сформировали им не самую красивую крону, но она была густой и широкой, давала много тени. Под березами стояли три вагончика. Места для них выбирались наиболее тенистые, поэтому были расположены не по линеечке. Под самой большой березой наспех построена наполовину из самана, наполовину из досок кухня. Стан выглядел обжитым и уютным. В сторонке на опаханном островке стояли две цистерны и несколько бочек с горюче-смазочными материалами. Из кухни вышел помбригадира.

– Здравия желаю, Алексеич! Подмогнуть прикатил? Давай-ка не марай руки, иди пообедай, все равно ребята еще не все байки за едой порассказали. У Потапенко движок в порядке, а бортовые «хрикционы» он всю дорогу «лигулирует», – не удержался съехидничать помбриг.

Потапенко высунулся из-за трактора и неприлично напомнил ему о родителях, посоветовал подергать за рычаги от зари до зари, особенно на разворотах.

– Да ладно тебе, – примирительно выступил помбриг, – вот инженер пообедает, поможет тебе. – И строже добавил: – Сеять пора, вон как земля сохнет.

Бригадный стан

Я проследил за его кивком, вдали вспаханного поля от испарений возникла зеркальная гладь, напоминающая громадное озеро. Потапенко, однако, не успокоился и заявил, что эти инженера только по книгам все делают, а книги пишут «прохфессора», которые земли не нюхали. Это было уже в мой адрес, он вспомнил случай зимой на ремонте, когда я стал доказывать свою правоту, притащив учебник. Потапенко тогда и взглядом не повел на книгу именитого автора и молча делал по-своему. Конечный результат его сборки оказался правильным, а себе зарубил, что не надо спешить лезть в бутылку.