Это даже не умрёшь - Константин Смелый

Безжалостно скомканная записка нашлась на полу в дальнем углу комнаты. Катя решила, что Зина намеревалась отправиться в вечность, сжимая её в руке. Записка занимала обе стороны тетрадного листа и изначально была многословной, но в последнюю минуту Зина, по-видимому, решила быть краткой и тщательно зачирикала большую часть написанного. «Мама! Прости меня, если сможешь… Это очень глупо, я знаю, но видно так уж мне на роду написано… Катя, извини за испорченную вечеринку. Ребята, простите за испорченный Новый год… Олег, не думай, что ты виноват в моей смерти. Это я сама такая дура… Прощай!» - таков был оставленный текст.

- Дура, - всхлипнула Катя. – Ну и дура. Вот уж действительно дура.

Катя знала Зину год и два месяца. В некотором смысле – очень некотором – она была её лучшей подругой. Зина поверяла Кате свои секреты. Та всегда слушала невнимательно, думая о своём. Страсть к Олегу, однако, упоминалась так часто, что её невозможно было игнорировать.

Олега Катя знала совсем поверхностно, но могла представить его вероятные взгляды на женское обаяние Зины. Кроме того, теперь она полностью разделяла его вероятное мнение об умственных способностях Зины.

- Я позвонил, - тревожно сообщил Антон.

- Куда?

- В скорую.

- А в милицию позвонил?

- В милицию?… - Антон потупил глаза. – Может, это… Может, в милицию не надо?

- Может, вообще никуда не надо звонить? А? Снимем её сейчас, запихнём в мусоропровод. Потом дальше будем праздновать. Как, ничего идея? Тебе нравится? Ещё один придурок! Иди звони, идиот!

- ... Чего ты орёшь на меня?! Я её, что ли, повесил? Я не буду звонить в милицию. Ты тут хозяйка, ты и разбирайся. Я тут вообще ни при чём. Я эту дуру не знаю даже. Меня вообще Юлька притащила. Разгребайте сами своё говнище.

Антон вышел из комнаты и стал искать в прихожей свою одежду. Катя швырнула записку в кресло, бросилась вслед за ним и начала давить на то, что от общения с милицией ему всё равно уже никуда не деться. На их крики из трёх других комнат сбежались ещё шесть человек. Чтобы прояснить ситуацию для вновь проснувшихся, Катя распахнула дверь в комнату, и оттуда вылетела полуголая девушка Юля, уже вошедшая в курс дела. Юлю и ещё одну девушку пришлось долго успокаивать и поить валерьянкой. Пока Катя занималась этим, передумавший уходить Антон и полноватый, узкоплечий молодой человек по имени Борис перерезали шнур от утюга. Тело Зины с грохотом сложилось на полу. При виде лица Зины Антона ещё раз стошнило, и он пошёл принимать душ. Все остальные собрались в гостиной и стали дружно зевать, мрачно смотреть друг на друга и пить пиво. Девушка Юля после долгого неразборчивого лепета вскочила, оделась и убежала из квартиры, истерично извиняясь.

Через сорок пять минут приехала милиция. Недовольная жизнью бригада скорой помощи появилась через сорок пять минут после милиции.

Тут обнаружились две в разной степени удивительные вещи. Во-первых, никто, включая гостеприимную хозяйку, не помнил, когда Зина появилась в квартире. Более того, Катя даже не могла вспомнить, как и когда она приглашала Зину и приглашала ли вообще. В ответ на соответствующие вопросы все озадаченно переглядывались и качали головами. Милиция поинтересовалась, не был ли ещё кто-нибудь на вечеринке, и Катя хотела по-товарищески избавить ушедшую часть компании от неновогодних впечатлений, сказав, что никого больше не было, но девушка по имени Лена, страдающая от неординарного похмелья, с готовностью начала перечислять всех по именам и контактным телефонам. У неё была очень хорошая память. Тогда Катина память тоже внезапно просветлела, и она отчётливо вспомнила, как Зина пришла где-то в районе одиннадцати, поздравила её с Новым годом и выпила вместе со всеми два бокала шампанского.

- Два? – переспросила милиция.

- Да. Точно два. Я хорошо помню.

- Больше ничего она не пила?

- Ну… Трудно сказать… Я за ней не следила.

- А пришла она какая?

- Трезвая. Ну, на вид, во всяком случае.

- …Вы её подруга? – спросила милиция, в очередной раз пробегая глазами оставленную Зиной записку.

- Да, ага, подруга, да.

- Вы уже поставили в известность родителей этой… покойной, то есть? Позвонили?

Катя просмотрела номера в телефоне, долго листала записную книжку, копалась в ящиках письменного стола и в каких-то папках и обнаружила нужный номер в древних лекциях по дефектологии.

- Вообще-то, ну, как бы она мне всегда звонила, - виновато пояснила Катя, набирая номер.

Вторая вещь была более удивительной. Не очень трезво басящий мужчина на другом конце провода представился отцом Зины и перенёс известие о самоубийстве дочери с похвальным самообладанием. После сбивчивого рассказа Кати он помолчал, хмыкнул и сказал:

- Опять, значит.

- Что опять? – не поняла Катя.

- Зина опять повесилась, говорю.

- А… Она уже раньше пыталась?

- Пять раз. Считай, каждый год это делает. Петлю всё равно не научилась завязывать как следует. Руки не из того места растут, я всегда говорил. Как там у неё петля нынче? Я ей недавно сам показывал. Может, запомнила…

- Подождите, - перебила Катя. – Вы, наверно, не совсем поняли, что произошло. Она… совсем повесилась. Она умерла. Я учусь на врача, у меня нет сомнений, к сожалению...

Отец Зины снова помолчал.

- Вы же там просто не в курсе, да? – спросил он после паузы. – Я понял, что она умерла. Она всегда совсем умирает. У неё иначе не бывает. Правда, раньше... Паблисити было меньше. Поэтому вы и не в курсе. Вы её подруга?

- … Да, - выдохнула Катя.

- Катя, наверно? Она говорила, что к вам пойдёт… Послушайте, Катя, не надо беспокоиться особенно, мы с Ваней сейчас подъедем и заберём её. Мне очень жаль, что так вышло. Зина, конечно, по-свински поступила. В праздник, в чужой квартире, никого не предупредила. Ей будет стыдно, я уверен. Я за неё прошу прощения. Да она и сама перед вами извинится, конечно же. Вы только никого не вызывайте ни в коем случае, никакой милиции, я хочу сказать. Врачей тоже никаких не надо, пожалуйста. Вы просто подождите, мы с Ваней сейчас подъедем, у нас машина. Где вы живёте?

- Я… Понимаете, я уже как бы вызвала милицию. И скорую помощь…

- Уже вызвала?! – трубка затрещала от крика. – Ну зачем, зачем вы это сделали? Какого чёрта?… Никто ещё не приехал?

- Все приехали, - всхлипнула Катя.

- Тьфу ты, бля-а-ать, - печально протянул Зинин отец и глубоко вздохнул. – Они уже констатировали эту, смерть?

- Да.

- Протокол составляют?

Катя посмотрела на скучающую в ожидании милицию.

- Не знаю, - жалобно сказала она. – Наверно да.

- Да уж, подарочек… Вот что, позовите-ка кого-нибудь из них к телефону, я сам с ними поговорю.

Катя позвала милицию к телефону, села на пол и замерла. Её глаза приобрели стеклянный блеск. Девушка по имени Катя номер два попыталась с ней заговорить, но потерпела неудачу. Милиция в это время внимательно слушала отца Зины, продолжая скучать. Бригада скорой помощи укладывала труп Зины на носилки. Компания подавленно молчала, вертя в руках банки с пивом и не решаясь их опорожнять.

Через несколько минут Зинин отец сумел в чём-то убедить милицию. Милиция попросила врачей снять тело Зины с носилок и уехать. Вслед за врачами уехала и сама милиция, оставив в гостях у Кати длинного худого сержанта, который сел пить чай на кухне и моментально заснул за столом. Компания постепенно разошлась, приглушённо прощаясь и вздыхая. Когда в половине двенадцатого приехали Зинин отец и брат, их встретили Катя, Катя 2, узкоплечий Борис и синяя Зина, лежавшая на ковре в прихожей.

- Олегу пока лучше не звонить, - сказал Зинин отец после того, как отвёз сержанта.

- Я тоже так думаю, - сказала Катя 2.

- Зачем портить человеку праздник, - сказал Борис.

Они не стали звонить Олегу и вместо этого вынесли Зину из квартиры и положили на заднее сиденье машины. Катя всё время с затаённым ужасом смотрела на отца Зины. Ей хотелось что-нибудь спросить у него, чтобы убедиться в его психическом нездоровье. На вид он был совершенно нормальным человеком, действовал и говорил осмысленно. Катя начала бояться, что их телефонный разговор был похмельным наваждением.

Сержант уехал. Зину увезли. Катя, Катя 2 и Борис просидели всю ночь на кухне, вспоминая, как все были несправедливы к ней. Катя 2, хорошо знавшая Олега, пыталась его осуждать, но Катя предложила ей взглянуть на ситуацию с его точки зрения. Если бы он несколько раз переспал с Зиной из сочувствия, она бы всё равно рано или поздно повесилась, и он был бы виноват в значительно большей степени. Потом девушки ещё раз всплакнули. Борис сказал несколько слов о вечном и с открытием метро уехал домой, поняв, что побыть наедине с Катей ему так и не удастся.

Второго января Катя работала в вечернюю смену. Она позвонила родителям Зины из поликлиники и спросила, когда будут похороны и не нужно ли чем-нибудь помочь. После мимолётного молчаливого недоумения мать Зины смущённо кашлянула.