Оружие без предохранителя - Михаил Нестеров

Офис компании находился в Италии, в небольшом городке, где работалось весьма комфортно. В пользу выбора местности Сонни мог привести множество аргументов. Вот один из них: «Если нет разницы, откуда вести деятельность – из Нью-Йорка или Больцано, я выбираю Больцано».

Филипп Берч, которого он поджидал, считался признанным в узких кругах специалистом в области психологии: Новелла и Берч познакомились в 2005 году; знакомство было случайным, и Новелла, во всяком случае, не предполагал ни дружбы, ни тесного сотрудничества с «Доктором Лектером», как прозвали Берча в управлении. Что примечательно: Филипп Берч не обижался на прозвище людоеда из романов Томаса Харриса, а Новелла понял, почему именно – автор наградил доктора высоким коэффициентом интеллекта (более двухсот); он был образованным психиатром, что не помешало ему стать не менее выдающимся серийным убийцей, практикующим на своих жертвах каннибализм. Кто знает, может быть, Берч и себя поставил в один ряд с такими грандиозными злодеями, как Сатана в «Потерянном рае» и Альберт Фиш. Впрочем, это были лишь фантазии Новеллы – полушутливое желаемое он выдавал за полусерьезное действительное.

Новелла при всем своем желании не мог забыть тот факт, что Берч здорово помог ему в этом деле, затянувшемся на два года. Филипп Берч, что называется, «раскрыл» малолетнего русского диверсанта, раскрыл изнутри, заставил «вспомнить все» человека, которому сам же и поставил страшный диагноз: амнезия. Хотя в то время и не входил в штат фирмы в Больцано.

Новелла хотел сказать ему: «Не время и не место. Через три недели мы приступаем к реализации плана, над которым, по сути дела, корпели два года». И еще повторить: «Не время и не место...» Потом перейти на нравоученья: «В таком месте, как Больцано, нужно наслаждаться жизнью. Или жить как перед смертью. Настраиваться на смерть. Здесь нельзя возвращаться назад в мыслях. Потому что прошлое – это боль. Только настоящее и будущее лечат, объединившись. Или обнявшись». Новелла точно знал, что не произнесет этих слов. Он мог думать так, но говорить – нет. Он считал: это слишком красиво, пусть даже звучит напыщенно.

Новелла отказался от первоначального плана – встретиться с Филиппом Берчем не просто в пансионате, а в комнате их общего подопечного. Что в общем походило на врачебный обход. Конечно, ехать в аэропорт поздновато. Судя по времени, самолет, на котором прилетел в Италию Берч, приземлился в аэропорту тридцать минут назад, понял Сонни, взглянув на свои швейцарские часы. Так что психиатр на полпути в пансионат. Единственный способ перехватить его – спуститься в холл.

– Я скоро вернусь, – сказал Новелла подопечному, вложив в эту фразу полушутливое: «Не скучай тут».

У Сонни был небольшой стаж работы в Центральном разведывательном управлении; он лишь во второй раз сталкивался с подобным заведением, как этот пансионат. Дело в том, что «Бреннер» (такое название пансионат получил в честь перевала и находился на пути к нему) некогда был собственностью ЦРУ, и штат его состоял из агентов американской разведки. О нем знали в разведке НАТО, что говорило о том, что он не был «совершенно засекречен». А в деле, которое получило название «Диверсанты из инкубатора», главную роль сыграли натовская разведка и финансовая полиция Италии. Но в ту пору Сонни, уже обладающий собственной агентурой, выкупил права на «Бреннер» и стал его фактическим владельцем.

Показания офицера финансовой полиции: «Итальянские спецслужбы предоставили генералу ГРУ Фокину убежище. Он получил статус политического беженца. Проходит время, и его убивает сотрудник итальянских спецслужб. В нашей контрразведке разработали спецоперацию, цель которой – спровоцировать русских и подготовить ловушку. Мы достигли цели... Какую цену заплатили? Вот выдержка из газеты: «29 апреля в девять часов вечера на вилле Тичино было совершено покушение на генерала Фокина. Преступники проникли на виллу и открыли огонь из специального стрелкового оружия. В результате этого нападения у генерала Фокина – несколько ранений. Погибли сотрудники контрразведки, осуществляющие охрану генерала. Фокин скончался в военном госпитале». Я цитирую начальника госпиталя: «Генерал получил ранения, несовместимые с жизнью. Сейчас его тело находится в морге». Это при том, что на самом деле Фокин лежал в холодильнике больше месяца, ждал своего часа. А его роль исполнял сотрудник итальянских спецслужб майор Гардиан. Он-то и был убит на вилле».

Сонни Новелла не любил чернокожих. Он буквально «шизел» от сочетания «негр-психолог». Негр-психопат – другое дело. Привычное. Эта «нелюбовь» давно заразила его разум, и он ничего с этим поделать не мог. На первый взгляд. На самом деле Новелла обладал немалой терпимостью, этаким «огнетушителем» против разжигания расовой ненависти. Это был мол, через который на видимый берег не докатилась ни одна самая яростная волна.

В общем, Филипп Берч был чернокожим. И для Сонни это звучало как убеждение.

Берч разделся в прихожей дважды... Поначалу снял костюм и повесил его в шкаф. Потом заявил, что ему необходимо сполоснуться с дороги. Сонни невольно смотрел не на его отражение, а на то, как он отражался в зеркале (это не одно и то же). Створка платяного шкафа в прихожей приоткрылась ровно настолько, чтобы Берч отразился в зеркале буквально в чем мать родила. «А родила она его, похоже, с грязными подмышками», – подумал наблюдательный Новелла, непроизвольно сглотнув и поморщившись.

Берч мыл голову, подняв руки, давая гостю полюбоваться на уникальную плотность волос под плечевыми сгибами. И эта растительность показалась Сонни Новелле кусками несмываемой грязи. Он знал Берча как психиатра и гипнотизера, а вдруг тот еще и ясновидящий? Насмотревшись на подмышки Берча, Сонни опустил глаза ниже и, снова сглотнув, прошептал: «О господи...» Ему не с чем было сравнить то, что предстало его слегка обалдевшему взору. Берч тем временем стал это намыливать. Со вздохом и очередным упоминанием бога Сонни отвернулся и надел на лицо маску скуки.

«Странная привычка – вставать под душ сразу после прилета», – продолжал размышлять Новелла. Как будто Берч прибыл не на белоснежном лайнере, напичканном стерильными стюардессами, а в мусорном контейнере. Из космоса. Он улыбнулся. И какого черта тогда Берч согласился встретиться немедленно, не откладывая дел в долгий ящик, в номере человека, которого он до сих пор считал своим подопечным? Слава богу, нет у него привычки петь под струями воды, как у большинства американцев.

«Нет, это не привычка, это манера», – сделал еще один вывод Новелла.

Берч появился в комнате в белом банном халате. Перебросив полотенце через плечо, первым делом вынул из холодильника (ни бара, ни горки в номере не было) бутылку виски и стаканы. Выколотив на поднос кубики льда из пластмассовой формочки, он приготовил две порции. Они выпили. Берч вопросительно приподнял брови: «Еще?» Сонни Новелла не стал отказываться. Виски оказалось на удивление вкусным. В чем тут секрет? Может быть, дело в стаканах, выдержанных в холодильнике? Или в воде? Откуда она? Из родника в ущелье? А вдруг Берч знает волшебное слово? Внушил, что виски необычайно вкусное?

Первую порцию Сонни потребил в два глотка, вторую растянул. Впрочем, как и Берч. Он сразу же приступил к делу. Начал он с ничего не значащего вопроса:

– Как наш подопечный?

– В целом, – Новелла выдержал короткую паузу, – неплохо. В отличной физической форме.

– Он по-прежнему курит?

– Да. Но это не влияет на показатели. Физика не уступает физике некурящего человека его возраста и его данных.

– Как и раньше, он отдает предпочтение тренировкам на маунтинбайке?

– Велоспорт – его отдушина.

– Хорошее определение.

С этой минуты Берч слушал Новеллу, манипулируя с одеждой. Он вынул из багажной сумки свежую рубашку, носки, джинсы, аккуратно расправил на кровати. Сонни предположил, что носки Берч наденет в первую очередь. И не ошибся.

– Какие у вас планы? – поинтересовался он. – Можно узнать?

– У нас общая задача, – ушел от прямого ответа Берч.

«Начал крутить», – недовольно сморщился Новелла, глядя в спину Берча. Безусловная заслуга последнего – он поставил на ноги русского диверсанта. И тут же получил подтверждение. Берч продолжил:

– Я еще раз хотел бы «закрепить материал». Заодно стоит сопоставить вопросы-ответы двухгодичной давности и свежие, узнать что-то новое – а оно должно всплыть, так показывает практика. У нас общая задача, – повторил Берч, присаживаясь за стол полностью одетым. – Со своей стороны хотел бы вернуть подопечного к моменту его выздоровления, когда он с нашей помощью выбирался из провала в памяти.

«Ну, понеслось…» – с прежним настроением вздохнул Новелла. В его понимании действия Берча смахивали на акт бахвальства. Да, ему можно и нужно отдать должное. Он, и только он (если отделять мух от котлет) вернул пациенту память. Но неужели еще не насладился моментом? Берчу снова и снова нужны глаза, голос, фигура человека, который обязан ему своим выздоровлением? Это все равно как смотреть в повторе награждение себя, любимого, орденом, почетным званием, слушать хвалебные речи в свой адрес.