Организуем место домашнего мастера. Тонкости монтажа керамогранита... ('Сделай сам' №3∙2016) - Гринберга

проблемы — качество кадров. Для их подготовки нужна современная база. И здесь не обойтись без тесного взаимодействия власти и бизнеса. По словам регионального министра, подход к подготовке специалистов должен носить кластерный характер. Представители профильных министерств, ведомств и работодатели должны совместно работать над программой обучения будущих рабочих, особое внимание при этом уделяя обеспечению современным оборудованием для прохождения практики, качеству преподавания основ профессии.

Пожалуй, дальше всего в направлении подготовки квалифицированных кадров продвинулась Калужская область. Так, в создании учебного центра для специалистов автопрома активное участие приняли иностранные производители автомобилей. В настоящее время по аналогичному принципу здесь создают центр по обучению персонала для фармацевтического кластера.

Примечательно, что в той же Тульской области о необходимости промышленным предприятиям вкладывать средства в профобразование уже не один год говорят на разных уровнях. Особенно это важно для стремительно «стареющей» местной «оборонки». На некоторых предприятиях средний возраст рабочих приближается к пенсионному. Пока же наибольшее развитие взаимодействия промышленности с профтехобразованием глава региона Владимир Груздев отметил на Тульском машиностроительном заводе.

Елена Шулепова

http://rg.ru/2012/08/13/reg-cfo/professiya.html

Почему молодежь не идет на завод?

Бизнесменам сегодня нет смысла вкладываться в промышленность; доставшиеся от СССР предприятия доживают свой век.

Работа промышленного социолога-исследователя бывает чем-то похожа на детектив. Вот изучал я по просьбе московских собственников их завод металлических изделий в российской глубинке. Его руководство жаловалось, как оно часто случается в нашей провинции, на проблему кадров, прежде всего — молодых кадров. Мол, стаж работы большинства токарей и станочников на этом заводе — несколько десятков лет, многим давно пора уже на пенсию, а вот набрать молодую смену — не получается.

Молодые на завод, разумеется, приходят, многие даже с каким-то опытом, с дипломами профтехучилищ, устраиваются в ученики, им вскоре доверяют самостоятельную работу — и практически никто не задерживается, в лучшем случае, дольше пары месяцев. Повытачивают детали какое-то время, покрутятся — да и увольняются. Причем и жалеть об их уходе тоже не приходится, так как работают они почти всегда плохо, план или вообще не выполняют, или выполняют еле-еле, допускают много брака, перерасход металла… С некоторыми приходится и самой администрации расставаться, несмотря на нехватку рабочих.

Казалось бы, ситуация вполне ясная и знакомая. Жалобы на «современную молодежь» сейчас в «промышленной России» звучат повсеместно. Тут поминают и общее падение уровня образования в стране, и, конечно, полный развал сферы профессионально-технического образования, падение престижа всех рабочих специальностей. Достается и морально-этическому облику нынешних молодых: их нынешние пожилые мастера и рабочие часто обвиняют в рвачестве, неумении и нежелании терпеть, напряженно трудиться; про молодых говорят во всех уголках страны одно и то же — они, мол, избалованы, думают только о заработках, циничны, плевать хотели на рабочую честь.

Вполне можно было ожидать, что ровно те же причины назовут и на обследуемом мной заводе метизов. Я, собственно, ничего иного и не ждал — заранее, когда решился все же поговорить с кадровыми пожилыми рабочими, приготовился услышать очередной набор филиппик про «были люди в наше время, не то что нынешнее племя».

Однако пожилые станочники, как оказалось, вовсе не спешили обвинять «современную прогнившую молодежь» во всех смертных грехах и нежелании работать. Наоборот: кадровые рабочие (которых, как обычно, никто не спрашивал о ситуации — руководство завода больше доверяло сводкам и цифрам) были настроены в отношении своих учеников вполне доброжелательно. И признавали за ними — по крайней мере, за лучшими из них — и хорошую рабочую сметку, и способности к работе с металлом, и отличное трудолюбие.

Но почему же тогда почти никто из молодых не мог закрепиться на заводе? Почему их трудовые результаты были столь удручающи на протяжении многих лет? Все старые токари прекрасно представляли себе причины — более того, постоянно говорили о них руководству. Но там их доводы предпочитали не замечать.

Машины против людей

А дело было в станках. Все (!) станки на этом довольно крупном заводе, расположенном в крупном областном центре, были изготовлены в 1950-х, в лучшем случае — 1960-х годах. Они уже давно выработали свой ресурс, отработали по два, а некоторые — и по три (!) срока эксплуатации. По словам старых рабочих, не то что молодой, но и вполне опытный, квалифицированный станочник едва ли смог бы «дать план» на таком станке. «Старики» были вообще уверены, что любой эксперт из какого-нибудь НИИ Станкостроения не колеблясь признал бы, что такой станок просто непригоден для изготовления каких бы то ни было деталей с требуемым уровнем точности и годится только для немедленной сдачи в металлолом.

Но старики-то с такими станками управлялись? Их выручал огромный опыт работы именно на этой технике. Они их просто «чувствовали», отработав на каждом не один десяток лет. Волей-неволей приобрели виртуозность. Как рассказывал один старый токарь, его станок терял настройку и балансировку чуть ли не в первые 5 минут после включения. Однако старик умудрялся его «подстраивать» прямо в процессе работы, не прекращая обработку заготовок.

Попросту говоря, работа на станках, установленных на том заводе, представляла из себя один сплошной, непрерывный цирк, цирковое представление. Неудивительно, что молодые на такой цирк оказывались неспособны. Освоить столь древнее оборудование ни за месяц, ни за два, ни за год не представлялось возможным. А в процессе освоения пришлось бы к тому же еще и жить практически впроголодь — так как рабочий, не выполняющий план, мог рассчитывать на том заводе на зарплату в 5–7 тысяч рублей.

Я спросил рабочих напоследок — зачем они это все мне рассказали? Разве им не выгодно постараться оставить все как есть? Ведь получается, что они — единственные, кто еще способен что-то выжимать из оборудования завода, практически — монополисты. Старые рабочие со мной не согласились: «Какая выгода?! — кричали они. — Да если б вы только знали, как нам самим надоело работать на этой рухляди!! Как хочется хоть напоследок поработать на нормальном, хорошем станке, который не рассыпается на ходу!»

Предприятие как тюрьма

Таким образом, оказалась реабилитирована современная молодежь. Дело-то в том, что данная ситуация в той или иной степени является типовой на российских промышленных предприятиях. Молодых кроют на все лады за «рвачество» и «чистоплюйство», тогда как, если разобраться, зачастую оказывается, молодые не могут работать так, как старшие, просто потому, что они еще сохраняют какое-то элементарное самоуважение.

Как рассказывал мне другой пожилой руководитель среднего звена, работающий не в сфере металлургии,