Пушистория: Дракон в Волшебном лесу. Детская сказка - Виктория Кремлёва

Спустя час Пуша окончательно осмелел и внимательно изучал каждый незнакомый предмет в обсерватории Звездочета. Например, на подоконнике соня увидел ту самую водяную лупу, через которую тот некогда рассматривал его хвост. На увесистой деревянной рукоятке было написано:

«Для преобразования дальнего в ближнее. Премия лесных изобретателей присуждается Звездочету за уникальную технологию замораживания воды из реки Чистянки».

Прозрачная линза была холодной и покрыта какой-то оболочкой. «Это пленка с копыта пугливой косули – не дает льду таять», – пояснил филин, заметив, с каким интересом, соня разглядывает лупу.

– Дядюшка Филин, как у вас увлекательно! – теперь Пуша смотрел в телескоп, направленный точно в небо.

– Знаю, – радостно отозвался Звездочет. – Ухух, а скоро можно будет разглядеть Венеру. В этом месяце она первой появится на западном горизонте: в-о-он там, – филин слегка поправил телескоп, чтобы было видно левую четверть темнеющего неба. – И Сириус, его тоже можно будет увидеть. Он самый яркий из всех звезд.

– А их разве много, звезд этих? – вытянул шейку соня.

– Конечно, много. Но Сириус такой один.

– Должно быть, ему очень неуютно быть самым ярким на небе, – грустно вздохнул Пуша и уселся на один из раскрытых томов по астрономии. Вдруг что-то острое укололо ему бок. Пуша присмотрелся и увидел торчащие из разворота книги зубчики от вырванных страниц.

– С чего бы Сириусу чувствовать себя неуютно? – вопрос филина отвлек соню, и он пояснил, что, наверное, все считают Сириус самым ярким, а он сам не понимает, отчего. Горит себе и горит, не больше и не меньше, чем все остальные, и еще ему, наверное, жуть как хочется быть самой обычной звездой, а не каким-то… Сириусом.

– Ухух, и что ж с того, что он ярче других? – продолжал расспросы Звездочет.

– А с того, – начал Пуша, – что, может, нам только кажется, что Сириус самый-самый. А когда все узнают, что он обычная звезда, будут очень в нем разочарованы. И вовсе он не самый яркий, и совсем он не герой.

Филин о чем-то призадумался, затем подошел к полке, на которой вперемежку с берестяными листами и шарами, похожими на гигантские капли ртути, стояли небольшие колбочки, и из самого дальнего уголка достал покрытый толстым слоем пыли фотоальбом. Раскрыв его, Звездочет чихнул. На первой картинке был изображен небольшой филин, заворожено рассматривающий небо.

– О, дядюшка Филин, это же вы! – Пуша сразу узнал его по густым бровям, взъерошенным перьям и любознательному взгляду.

– Видишь, какой я здесь молодой, – с легким сожалением сказал филин. – Ну да ладно… Небо и звезды меня всегда увлекали. А вот тут я поступил в Почетную Школу Астрономии, – Звездочет крылом указал на фотографию, где он стоит в синей четырехугольной шляпе студента на фоне еще одной штуковины для изучения неба. – Ну, в ту школу, что на другом конце леса находилась, пока ее не закрыли.

– Как это закрыли? Если она была «Почетная», то почему закрыли?! – не понимал Пуша.

– Ухух, именно так. Это раньше звездочеты были на пересчет, а потом… – филин замолчал.

– Что потом? – с нетерпением спросил Пуша.

– Видишь ли, малыш, ты еще мало знаешь и, к тому же, не бывал за пределами нашего леса, но за рекой Чистянкой есть и другой мир. Те, кто там живет, называют его Королевским лесом, а себя королевскими жителями.

– Так я читал о нем… – вспомнил Пуша, – в вашей длинной штуке… де-клара-мации.

– Вон оно что… в декларации? – поправил филин.

– Именно! Я, правда, ничего не понял, что это за де-ламар-акация такая. В особенности не ясно при чем здесь цветы акации…

Филин засмеялся, издавая скрипучие звуки, похожие на писк ржавых качелей – «И-и. И-и». Но Пуша подумал, что это дядюшка Филин съел лишнего, а теперь страдает от последствий – икает то бишь. Кто же знает, как у филинов пищеварение устроено?

– А я-то думал, что Волшебный лес повсюду, – удивился Пуша.

– Не совсем так, – ответил филин. – Волшебный лес всегда начинался на закате солнца и заканчивался перед западным берегом Чистянки. А на противоположном берегу начинался Королевский лес. Но Школа Астрономии у нас все же была одна. Это было удобно, – лучшие умы учились в ней. До тех пор, правда, пока ее доброго основателя, старейшего из всех филинов – Клюва, не обвинили в обучении пустой и никому не нужной науке.

– Но если астрономия – пустая наука, тогда зачем вообще было открывать школу? – спросил Пуша.

– Ухух, ты прав, малыш. Но в том-то и дело, что так считали не всегда. Как открыли, так и закрыли. У всего есть причина, Пуша. Я об этом ни с кем не говорю, ну, может, только с Совушкой, Ни каждый поймет мои размышления. – филин тяжело вздохнул. – Как бы то ни было, меня лишили звания Звездочета Лесной Общины. Не то чтобы я расстраивался, но, слава лесным духам, хотя бы Звездочетом Волшебного Леса остался, – дядюшка Филин задумался, потом прищурился и с сомнением посмотрел на Пушу. – Только я тебе этого всего не говорил. На лесных классах вам такого пока не расскажут – слишком маленькие вы еще. Придет время, и ты сам во всем разберешься. Запомнил? Никому!

– Честное лесное слово! – пообещал Пуша.

– Признаюсь тебе еще кое в чем, – заговорщическим тоном сказал филин. – Одно время я тоже думал, что астрономия никому не приносит пользы. И все же я продолжал самостоятельные исследования неба. И вот тридцать лунных затмений назад по моим расчетам в наш лес должен был упасть метеорит. Но никто мне не верил. Соседи перестали со мной общаться, считая меня вруном, только флоринки иногда навещали, чтобы развлечься историями о созвездиях. И если бы не Совушка, может, я так и не стал бы Звездочетом.

Пуша спросил, что такого она сделала, но вместо ответа дядюшка Филин поковылял к старому комоду, чтобы достать оттуда обтянутую кожей коробочку. Звездочет не спешил открывать ее, а поставил прямо перед носом маленького сони и, подойдя к выцветшему глобусу, принялся рассказывать, как однажды встретил молодую сову. «Она жила в том самом Королевском лесу и заблудилась, попав к нам. Я показал дорогу к ее дому, а по пути рассказывал про звезды и про то, что метеорит может разрушить наши жилища. И представляешь, Пуша, она мне поверила и даже уговорила всех переселиться на время опасности». Пуша в пол-уха слушал историю, – уж больно таинственная коробка влекла содержимым. И только усилием воли и наличием рамок приличия, она оставалась на том месте, куда ее поставил Звездочет.

– Дядюшка Филин, так ваши расчеты все-таки оказались верными? – спросил соня.

Звездочет перелистнул страничку в альбоме, и на одной из картинок Пуша увидел с десяток разноцветных флоринок, свою маму Соню, целое семейство зайцев, сов и многих других, а на огромном камне стоял Звездочет с привычной всем шапкой-конусом на голове.

– Метеорит упал ровно туда, куда я и думал, а поскольку все жители ушли в соседний лес, – мы были спасены, – сказал филин и потянулся за коробочкой.

Невообразимо сияющее нечто озарило обсерваторию. Со страху соня отскочил в другой конец комнаты и распушил хвост аж до собственных размеров.

– Дружок, так не пойдет, – обратился к Пуше филин, – если х-хочешь знать, что здесь, придется подойти и посмотреть.

Соня немного отодвинул хвост, высунул из-за него мордочку.

– Знаешь, – продолжал Звездочет, – пусть тебе пока не под силу справиться со страхом – он для тебя пока слишком велик, но ведь к большому всегда можно прийти потихоньку – маленькими шагами. Вот и начни с малого. С хвоста, например.

Поразмыслив мгновение над этими словами, Пуша вспомнил, как в один из июньских дней за окном домика под шоколадным дубом лил дождь, и все бы ничего, только продолжалась эта унылость дня три без просвета. Настроение было хуже некуда, и вот тогда мама Соня впервые приготовила для него похожий на солнце пирог с кленовым сиропом. Он был огромный, с подрумяненной сеточкой из скрученных жгутиков теста – аппетитный, ароматный и пышный, словно взбитая перина. Пуша смутился: «Как же хочется его съесть, но разве ж осилишь столько враз». – «А ты по кусочку», – подсказала мама Соня. По началу Пуша съел совсем немного, – настроение улучшилось, а вот пирога с каждым разом становилось все меньше и меньше, пока он в тот же вечер вовсе не исчез, оставив после себя только крошки.

Таким образом слова Звездочета вовремя подкрепились вкусным опытом самого Пуши, и он маленькими шажочками снова оказался рядом с коробкой. Только то, что лежало внутри нее уже не источало свет, а имело легкий серебряный отлив.

– Так-то лучше, малыш, – филин погладил Пушу по рыжей шерстке. Оказалось, внутри лежал продолговатый камушек. Филин пояснил, что Совушка подарила ему осколок того метеорита, чтобы он никогда не забывал, что лучшего Звездочета в этом лесу просто нет.